Но пролетариат России не только со вниманием и восторгом следит за событиями. Он ставит вопрос о том, чтобы напрячь все силы для помощи немецким рабочим, которым предстоят самые тяжелые испытания, самые тяжкие переходы от рабства к свободе, самая упорная борьба и со своим, и с английским империализмом. Поражение германского империализма будет означать на известное время и рост наглости, зверства, реакционности и завоевательных попыток со стороны англо-французского империализма.

Большевистский рабочий класс России был всегда интернационалистическим не на словах, а на деле, в отличие от тех мерзавцев, героев и вождей 2 Интернационала, которые либо прямо изменяли, вступая в союз со своей буржуазией, либо старались отделываться фразами, выдумывая (подобно Каутскому, Отто Бауеру и К0) отговорки от революции, выступая против всякого смелого, великого революционного действия, против всякой жертвы узко-национальными интересами во имя движения вперед пролетарской революции.

Российский пролетариат поймет, что теперь от него потребуются вскоре величайшие жертвы на пользу интернационализма. Близится время, когда обстоятельства могут потребовать от нас помощи освобождающемуся от своего империализма немецкому народу, народу против англо-французского империализма.

Начнем же немедленно готовиться. Докажем, что русский рабочий умеет гораздо более энергично работать, гораздо более самоотверженно бороться и умирать, когда дело идет не об одной только русской, но и о международной рабочей революции.

Прежде всего удесятерим свои усилия по заготовке запасов хлеба. Постановим, что в каждом крупном элеваторе создается запас хлеба для помощи немецким рабочим, если обстоятельства поставят их в трудное положение в их борьбе за освобождение от чудовищ и зверей империализма. Пусть каждая партийная организация, каждый профессиональный союз, каждая фабрика, мастерская и т.д. свяжутся специально с несколькими избранными ею волостями для укрепления союза с крестьянами, для помощи им, для просвещения их, для победы над кулаками, для полной очистки всех излишков хлеба. Пусть таким же путем удесятерится наша работа по созданию пролетарской Красной армии. Перелом наступил, - мы все это знаем, видим и чувствуем. Рабочие и трудящиеся крестьяне передохнули от ужасов империалистической бойни, они поняли и на опыте увидали необходимость войны с угнетателями для защиты завоеваний их революции, революции трудящихся, их власти, Советской власти. Армия создается, - Красная армия рабочих и бедных крестьян, готовых на все жертвы для защиты социализма. Армия крепнет и закаляется в битвах с чехословаками и белогвардейцами. Фундамент заложен прочно, - надо спешить с возведением самого здания.

Мы решили иметь армию в 1.000.000 человек к весне, нам нужна теперь армия в три миллиона человек. Мы можем ее иметь. И мы будем ее иметь.

Мировая история за последние дни необыкновенно ускорила свой бег во всемирной рабочей революции. Возможны самые быстрые перемены, возможны попытки союза германского и англо-французского империализма против Советской власти.

Ускорить работу подготовки должны и мы. Удесятерим же наши усилия.

Пусть станет это лозунгом годовщины великой октябрьской революции пролетариата!

Пусть станет это залогом грядущих побед всемирной пролетарской революции!

Н. Ленин"

Радек. Товарищи, мне поручена задача дать краткий обзор фактического международного положения, с которым нам придется считаться в ближайшее время. Помните, товарищи, что когда Россия принуждена была подписать брестский мир, германское правительство объявило своему народу победу на западном фронте, что войска с русского фронта задавят войска Франции и Англии, и что он, народ, получит мир за все жертвы и убытки. Германское наступление не дало победы: с июля получились громадные потери, и все-таки победы оно не дало. После наступления германцев пришло время наступления французов и англичан, и явился новый фактор, с которым мало считались, - это американская армия, которая не была еще в борьбе, которая имела всю чудовищную современную технику, и мы видим, как армии союзников, в первую очередь Америки и Англии, оттесняют германцев, угрожают разрывом фронта, и территория германцев по большей частью обстреливалась орудиями, которыми германцы раньше думали забросать весь мир. В германском обществе начинается полное политическое разложение. Разложение это проявляется тем, что официальное правительство успокаивает, оно говорит, что буржуазией распространяются чудовищные слухи о германских поражениях и германском командовании, что всякий, кто будет распространять подобные слухи, будет наказан годичным заключением в тюрьме. Это разложение вызвало упадок веры в победу и отражается с каждым днем на армии. Она не видит в перспективе победы, она знает, что резервы ее истощены, а американские еще не тронуты. Капитализм начинает выбрасывать миллионы рабочих и солдат. Несколько недель назад, 24 сентября, подводя итог положению, германский рейхсканцлер заявил перед парламентом, что ситуация серьезна, но что нет причин думать, что она катастрофична, что близкое поражение врагов и даже в тот момент, когда австрийское правительство под напором народных масс обратилось к союзникам с предложением мирных переговоров, германское правительство отказалось принять в этом участие, мотивируя это тем, что союзники готовы думать, что близка победа, что поэтому не стоит обращаться, и что только зимой наступит время говорить о мире. Но, товарищи, в прошлую среду-четверг случилась вещь, которая опрокинула эти надежды германского правительства. Болгария сделала свое предложение о перемирии. Мы сначала не могли определить, что побудило Болгарию к этому шагу. Мы могли только догадываться. Теперь дается достаточно доказательств о причинах. Когда германцы гнали перед собою демобилизованную армию, при победах германского капитализма не над русским рабочим, а над крестьянином, который не мог выдержать всех мук войны, так как не привык к напряженной работе на фабрике, этот самый фактор дал победу над Россией; тот же самый фактор был причиною поражения: Болгария отказалась воевать. Мы знаем подробно, что болгарские корпуса бежали и оставляли фронт, и что англичанам и французам было очень легко, фронт этот был очень тонок, и, таким образом, можно было принудить Болгарию, и что Болгария подписала такие условия перемирия, которые являются условно капитуляцией. Она сдает все железные дороги, все военные припасы, очищает оккупированные области, Македония выходит из войны окончательно. Германское правительство в первый момент думало, что имеет налицо только измену, вождя болгарской буржуазии Фердинанда Болгарского теперь тоже называют мошенником. Германское правительство послало корпуса на фронт, но они не успели дойти до фронта, потому что нужно было идти на Софию, чтобы избавить массы болгарского народа, чтобы покончить с правительством; германское правительство думало, что ему удастся создать новое правительство, что удастся сорвать подписанное перемирие в Салониках. Но это был самообман, ибо если бы удалось такое правительство, то разве только силой солдат, а без того, не имея достаточно солдат, получились болгарские одни штыки. Эта песенка была спета. Но еще германские корпуса не успели создать нового правительства, несмотря на его большой опыт, как уже цели не существовало. Цель, для которой они были посланы в Софию, уже не существовала. Турция заявила, что она не в состоянии воевать и принуждена начать переговоры с союзниками. Таким образом, получаются два факта крупнейшего политического значения. Получается прорыв германского фронта на юге. Войска союзников могут теперь пойти на Австрию и перейти в наступление с юга. Это есть фактор военного характера неслыханный, в виду общего разложения в Австрии, в виду того, что австрийские войска в десятках тысяч дезертируют, в виду расстройства австрийского транспорта и т.д. Дело не только в затруднительном военном положении Германии, - дело в том, что самая цель войны, для которой германское правительство бросило в нее 4 года назад, для которой оно гнало народные массы через всю Европу и на половину Азии, - эта цель уничтожена. Этой целью было завоевание Турции, отдание Турции в крепкие руки германского капитала. Итак, задача не исполнена, затем последовал разгром германского империализма, - об этом можно открыто говорить даже в Германии. Германская пресса заявляет открыто, что Германия стоит перед мировой катастрофой, что она в данный момент уже не борется ни за какие захваты. Военное поражение не кончается поражением на юге. По сведениям германской печати, усилия союзников идут в этом направлении, чтобы отрезать германскую армию, стоящую на бельгийской и французской территориях, и перенести борьбу на германскую территорию. Союзники, как видно из речи английского министра иностранных дел Бальфура, сказанной два дня назад, предъявили свои мирные условия Германии: Эльзас-Лотарингия должна уйти к Франции, это значит, что большая половина германской руды должна отойти; они заявляют, что из двух третей старой Польши должно быть создано новое независимое государство. Они прокламировали раздел Австрии, открытый раздел Турции. Германские военные писатели оценивают ситуацию, как очень серьезную. Мы не в состоянии сказать, насколько серьезны и верны надежды французского и английского капитализма, что ему удастся перенести войну на германскую территорию. Мы по политическим признакам можем оценить, насколько опасны, насколько катастрофическим является германское положение. Вы знаете, какой политический строй господствовал в Германии? Фактически это была полная диктатура финансового капитала, угольных королей и диктатура помещиков. Формально, - я буду говорить фактически, - формально решил все дело не парламент, а совет союзный, в котором сидели представители всех королей и всех германских князей. Германское правительство было формально, таким образом, не правительство буржуазии, которое непосредственно в парламенте решало судьбы своих народных масс, а было правительством, которое представляло династию и бюрократию, которые решали судьбы народа, и германское правительство отказалось в продолжение многих лет от всяких реформ в этой области. Мало того: германская буржуазия не смела никогда их требовать, ибо конституция Германии обеспечивала Гогенцоллернам полное распоряжение силами германской нации. Теперь мы имеем банкротство, полное разрушение этой системы управления в Германии. Германское правительство, которое до этого времени не было в состоянии дать немецким рабочим демократические реформы, - это правительство согласилось рескриптом 30 сентября на так называемое парламентское правительство, которое должно состоять в том, что большинство парламента назначает правительство. Так как к этому большинству принадлежат германские соглашатели, эти предатели социализма, о которых говорил в своих письмах т.Ленин, господа, которые находились в передней, теперь попадают прямо в правительство. На первом месте списка значился в роли канцлера и министра внутренних дел, на самом важном посту, глава партии шейдемановцев и предателей германского рабочего класса, Эберт. Германские газеты предъявляли правительству свои условия, которые состояли в том, что теперь, когда германский капитализм не может больше порабощать народы, он должен отказаться от анексий и контрибуций. Что касается России, то неделю назад эти предатели рабочего класса не посмели выдвинуть самостоятельного требования освобождения народов из-под ига германского капитализма. Они требовали, что брестский мир не был помехой на пути общего мира, т.е. что если английские и французские капиталисты в своих интересах потребуют освобождения Польши, Литвы, Украины, германское правительство не должно от этого отказываться. Если биржа в Париже и Лондоне разрешит германскому капиталу даже душить рабочих Польши, Литвы и Латвии, то чтобы гг. соглашатели ничего против не имели. Они не посмели требовать освобождения Либкнехта и десятка тысяч рабочих, которые теперь сидят в крепостях за неповиновение и агитацию. Они не смели требовать, чтобы уничтожено было военное положение. Они требовали немного больше свободы. Германское правительство согласилось, по-видимому, на эти условия, даже пошло на большие уступки. Но важны не условия и не уступки. Самый факт, что правительственный класс, который даже на фабриках не разрешал одним рабочим вмешиваться каким-нибудь образом в постановления о рабочем дне, что правительство класса, которое считало германский народ не имеющим права и не могущим решать свои судьбы, это правительство принуждено было допустить в свои ряды представителей рабочего класса, хотя представительство это было фиктивным. Теперь германское правительство доказало, что политика, которую оно вело 40 лет, рухнула бесповоротно. (Аплодисменты). Товарищи, мало того: германское правительство теперь выдвинуло идею отдачи власти в руки большинства буржуазии, это правительство в первую очередь - правительство юнкерское. Прусские юнкеры отказались от реформ, которые им раньше предлагали, и думали, что оно далеко пойдет, если будет защищать трон. Самое характерное это то, что прусские юнкеры не смеют теперь употреблять свои привилегии, не смеют взять оружия, которое они держат в своих руках, хотя в их руках все управление государством и командование армией. Это значит, что они имеют оружие, но они не могут от него ждать победы.