– Ну-ну, - Приставала похлопал его по колену. - Рано еще оплакивать нашего славного Кантора. Я ведь не мог побывать всюду? Быть может, он тоже дрыхнет сейчас в какой землянке на другом краю обороны, и по глупости своей не догадался послать нам весточку?

Гевел старательно закивал, словно пытаясь тем самым убедить самого себя. Слепец отправился внутрь гостиницы, чтобы забрать вещи, а Морин - в конюшню, за лошадьми. Когда они оба вернулись, то обнаружили, что явился и Малестармеголт. Они с Гевелом молча сверлили друг друга враждебными взглядами. Кроме того, Малес привел с собой еще одного олгмонца, такого же мрачного парня, как он сам. В отличие от бывшего герцогского телохранителя, нарядившегося теперь в дорогой охотничий костюм из коричневой замши, его товарищ был одет скромно и неброско. Вытертые кожаные штаны и серая куртка из грубой холстины, круглая небольшая шапка из дубленой бычьей кожи и рваные сапоги со стоптанными каблуками…

– Это Ашкес, - представил спутника Малес. - Лучший воин Олгмона.

Слепец смерил молодого Ашкеса взглядом, от которого тот поежился. С виду парнишка не походил на лучшего воина - слишком мал ростом, хотя в плечах, похоже, пошире Гевела. Однако на лице у Ашкеса белели несколько старых шрамов, а прищуренные голубые глаза смотрели цепко и внимательно. В конце концов Слепец удовлетворенно кивнул, но тут же снова застыл: на сей раз он принялся разглядывать Малеса. Поверх одежды, на груди, поясе, рукавах и бедрах примостилось множество разнообразных предметов - ножей, маленьких дротиков, непонятных мешочков и стеклянных бутылочек. Иные лежали в карманах, иные были прижаты ремнями.

– Что это? - недоуменно спросил Слепец, тыкая пальцем в бутылки на поясе.

– Разные полезные предметы, - ответил Малес. - Когда мы с Падженом были совсем сопляками, то подолгу жили в Доллонии. Я изучал в библиотеке древние манускрипты, посвященные забытой ныне профессии тайного убийцы. Словно знал, что пригодится… Здесь все, что я смог приготовить за день. Яды, снадобья, вызывающие чесотку, сон или паралич. Ослепляющий порошок.

– Это не достойно настоящего воина, - проворчал Гевел. Прежде, чем Малес успел возразить ему, Слепец поднял руку.

– Я хочу сказать кое-что важное. Все вы должны осознать и принять, что мы отправляемся не на честный поединок двух благородных господ. Годятся любые методы, самые подлые и коварные, ибо слишком велики ставки. Тем более, что о честности, вернее, о бесчестности Клозерга я сам знаю не понаслышке.

Малес одобрительно кивнул головой, а Гевел снова что-то неразборчиво проворчал. Слепец не обратил на это внимания - он вскочил в седло и осмотрел свой маленький отряд. Последнюю надежду на избавление мира от угрозы уничтожения.

Страдающий от раны Гевел сжался в седле. Он был без брони, в одной только потрепанной красной куртке. Бесполезный лук торчит в седельной сумке, на поясе пара метательных ножей… На лице - кроткая печаль. Он не задумывается о будущем, он весь в прошлом. Там, где Кантор, его давний друг, ныне скорее всего ставший кормом для ворон и куниц. Рядом Приставала, как всегда немытый и нечесаный, небрежно одетый и внешне беззаботный. Нескладный человек без оружия и воинских навыков… Однако Слепец знал, что под беспечностью и нескладностью кроется ум и готовность помочь, уже не раз выручавшие его самого. Два северянина, готовые мстить за гибель своего государства, оба состоящие из застывшего до поры гнева, суровые, умелые и, надо надеяться, надежные.

Такие разные люди, объединенные в одно целое им, Слепцом. Что из этого выйдет? Несколько никем незамеченных смертей или долгожданная победа? Я устал от поражений, - подумал Слепец, ударяя коня пятками. - На сей раз, для разнообразия, надо одержать верх!

Им пришлось сделать крюк для того, чтобы забрать Морга. Тот до сих пор спал! Один из солдат, находившихся рядом, поведал, что старик пришел с востока весь покрытый кровью, в изрубленном панцире и с почерневшим мечом. От помощи отказался, попросил только чистую тряпицу и таз с горячей водой, потом закрылся в землянке и с тех пор оттуда слышался богатырский храп. Пришлось потревожить могучего воина: Морин исчез в черной дыре входа и тут ж храп прервался. Через несколько мгновений Морг выбрался наружу, щурясь от угасающего света солнца. Лицо его изборождали багровые полосы.

– Эй, сколько новых шрамов ты получил в бою! - воскликнул Слепец, едва завидев старика.

– Нет, не то, - отмахнулся он. - Эти я получил, сражаясь целый день с жесткой подушкой.

Не говоря лишних слов, он вылил на себя несколько ковшей воды из стоявшей неподалеку кадки, напялил заботливо вынесенные Морином одежды, грязные и окровавленные. Похоже, вся кровь на нем была вражьей… Затем старик впрыгнул в седло запасной лошади, предусмотрительно захваченной Приставалой из гостиницы.

– Не хочешь перекусить? - спросил Слепец. В ответ Морг выпятил нижнюю челюсть и покачал головой. Потом он подъехал к Гевелу и осторожно потрогал его бок.

– А Кантор? - глухо спросил старик.

– Мы не нашли его, - дрогнувшим голосом ответил Гевел. С каменным лицом Морг кивнул и подобрал поводья.

– Куда бы мы не ехали, - зловеще проговорил он, - поедемте быстрее! Не то мой меч заржавеет без свежей кровушки!

25.

Лесная дорога ни капельки не пострадала от волн атаковавшего сушу Хагмонского озера - оно сюда просто не добралось. Никаких заминок или препятствий на пути тоже не встретилось. Маленький отряд миновал линию обороны по глубокому оврагу, замутив воду текущего там ручья. Хмурые солдаты с арбалетами в руках провожали их взглядами с обрывов, но никто не кричал вслед напутствий или проклятий. Овраг быстро сошел на нет и ручей, ставший маленькой речушкой, заструился по широкому пустом лугу, достигавшему опушки леса. Берега густо поросли ракитами и смородиной, которые могли прекрасно скрыть от врага. Однако, уровень воды доставал коням до колен и это замедляло движение, поэтому Слепец вывел отряд на левый берег. На дорогу они выехали только тогда, когда скрылись под сенью леса. Умирающее солнце к тому времени освещало лишь самые верхушки сосен и берез, а легкий ветер скользил с востока на запад, поглаживая отмеченные темной позолотой листья и хвоинки. Вокруг царила совершенная тишь, будто все живое чувствовало приближение страшных событий. Глухой стук копыт об истертые, покрытые густым слоем грязи и пыли булыжники дороги дробно разносился далеко вперед и назад, метался между двумя плотными стенами деревьев по обочинам. И, кроме него - ни одного звука. Ни вспорхнувшей птицы, ни метнувшегося в чашу зайца, ни стука дятла, ни крика кукушки.

Так, в мертвой тишине и полном одиночестве, отряд проделал весь путь через громадный лес. Лошади их успели устать и несколько раз переходили на шаг, чтобы отдохнуть. Люди от волнения выпили по фляжке воды, но во рту у каждого оставалась сухость, а на зубах скрипела дорожная пыль. Хуже всех пришлось Гевелу: в конце концов его пришлось привязать к седлу, потому что от постоянной боли, рожденной тряской, он стал терять сознание. Слепец уже не раз пожалел, что взял его с собой.

Около трех часов утра вместо глухого топота из-под копыт их коней вылетел звонкий цокот - они выехали на выложенную гранитными плитками мостовую города. Вокруг стояли окруженные садами небольшие дома, лишь впереди и чуть справа, на самом берегу озера, которое неярко сияло в свете звезд, громоздилось несколько высоких зданий. Улица, извиваясь, вела вниз и уходила влево, к темнеющему на светлом фоне воды зубу утеса. У самой земли стлалась легкая, еле заметная дымка. Она медленно наступала от озера вверх по склону, к лесу.

Кругом было темно и тихо - всех жителей Треалы еще несколько месяцев назад вывезли в Скалгер. Только квартал рядом с утесом озаряли редкие огни костров, разведенных прямо на улицах и во дворах. Приземистый дом, выглядевший во тьме бесформенной грудой огромных камней, тоже был темен… Однако, когда всадники подобрались к нему вплотную, Слепец смог заметить тусклый свет в нескольких окнах. Густо насажанные у стен ели заслоняли их, не позволяя разглядеть снизу, из города.