Немало прошло времени. Вадим перестал чувствовать его: наступила лучшая минута.

Медленно лег он на спину, разглядывая тонкий рисунок начинающегося утра. Бубенцом прозвенела первая птица. Нежно затрепетали последним светом звезды. Тонкая влага наполнила дом. В самом деле, стало прохладно, мир переменился.

Вадим подтянул колени, содрогнувшись от предутреннего озноба. Он решил, что будет спать рядом с Динкой и, стащив с дивана подушку, подсунул себе под голову. На минуту закрыл глаза и внезапно осознал, что не уснет без чашки чего-нибудь горячего.

Он медленно сел и нерешительно посмотрел на дверь. Прислушался. Было очень тихо и покойно. Вадим сделал движение подняться, но почему-то медлил, безотчетно осмотрел комнату, как будто ощущая что-то предостерегающее. Он вновь приподнялся, собираясь пойти, и опять рассеянно скользнув взглядом по двери, неуклюже опустился на ковер. Посмотрел в окно, растерянно оглядел Динку. Прислушался к своим чувствам. Кроме какой-то тревоги, очень хотелось пить. Преодолевая явную неохоту, он встал и нетвердыми шагами вышел в кухню.

Она, как всегда, сверкала аккуратностью. Это было скорее приятно, но в полном отсутствии лишних предметов, каждый раз после употребления скрупулезно расставляемых на места, в идеальной чистоте поверхностей было также что-то мелочное, навязчивое, даже выхолощенное. Единственным живым присутствием был невыдохшийся запах табака. Видимо, Лена курила повсюду вечером и, может быть, даже ночью. Отметив это краем сознания, Вадим внутренне напрягся, чувствуя необычность этого; а также, как всегда, когда отдаленно ощущал присутствие Лены. Непроизвольно стараясь передвигаться все тише, он поставил чайник и сделал бутерброд.

За окном светало. Вадим погасил свет, постоял у окна. Затем заварил чай, понюхал его и, не утерпев, глотнул обжигающую влагу. Обрадовался, попил еще и внезапно оглянулся через плечо.

На пороге стояла Лена. Она тяжело и отрешенно смотрела, как он пьет. Вадим осторожно поставил чашку на стол.

- Привет! - сказал он.

Она молчала.

- Я... - начал он, но Лена оборвала его:

- Я не интересуюсь, где ты бываешь. Это твоя жизнь, и она меня не касается!

- Ты...

- И почему ты проводишь дни вне дома! где и с кем!

Лена произносила слова благодушно и слегка небрежно, если не сказать игриво. Но это входило в такое противоречие с ее горевшими глазами, в которых не было ни тени сна, что Вадим содрогнулся и устрашился, зная, что жена может сорваться, не чуя под собою ног.

- Я хочу с тобой поговорить, - мягко сказал он. - Со мной сегодня случилось...

Лена с холодной иронией смотрела на мужа. Услышав его голос, она начала темнеть, быстро меняясь в лице, и заговорила лживо и неестественно, стараясь казаться равнодушной, но все более ожесточаясь:

- Ты - слабак, я всегда держала тебя за ребенка. Но я сама слишком добра и не научилась игнорировать тебя так долго, как надо. Учить так крепко, как надо! Ты всегда пользовался моей добротой. И поэтому ты не уважаешь меня и пренебрегаешь мной. Я неплохо научилась разбираться в твоей психологии! - торжествующе заключила она.

- Послушай, давай отложим до более подходящего времени! - попросил он в волнении. - Скоро утро, мы устали...

Но как будто в пустоте прозвучали его слова.

- Нет, дорогой! - воскликнула она, и в ее голосе послышалось недоумение. - Как раз сейчас подходящее время. Несмотря на твои ночные похождения!

Вадим подавленно молчал.

- Мне нечего сказать, - проговорил он.

- А я ничего от тебя не жду, между прочим! - Лена неожиданно хрипло рассмеялась, как будто с пересохшим горлом. - Ты разве что-нибудь можешь, кроме идиотской вселенской печали. А эта фальшивая, вечно лезущая вперед совестливость, что за чушь, прости Господи! Под кого косишь, культура?! Нет, нет - "кулютра", ха-ха! Что ты корчишь из себя, дурак набитый?! - она с ненавистью разглядывала его измученное лицо с тяжелыми тенями под глазами и, казалось, смаковала слова: - Выискался богоискатель - давить вас надо! Вас давили и давят, и всегда будут истреблять, выпендрюжников! Твое место не здесь, среди богатых и умных, а в заднице! Недаром сюда самые ловкие, хваткие - только лучшие люди прорываются. Те, кто умеет счастье выгрызать. Самый сок! А ты, "ку-лют-ра", ты на что годен? Хочу в Европу, в музей. Да ты ни черта не можешь, что каждый нормальный мужик может! - взвизгнула она, дав себе полную волю. - Деньги, деньги надо в дом приносить! Купить машину, да не развалюху, а дорогую, новую, не хуже, чем у людей! Потом копить долго и... и...

- ...со сладостью? - вырвалось у Вадима.

Она разъярилась:

- Именно так! Набрать денег, чтобы купить дом! Понимаешь ты, раздолбай, дом! - толчками выкрикивала она с неутоленной страстью. - Чтобы мне не краснеть: у всех есть, а у меня нет! Я не хочу, не желаю быть хуже других! она побледнела, лицо ее сильно осунулось и неожиданно начал срываться голос. - Мне плевать на то, что ты презираешь это. А я не презираю! Хочу дорогую жизнь! Хочу... чтобы... они... завидовали!!! - мощно взревела она. - А ты должен деньги заколачивать и с женой спать, понятно?!! Это цель для настоящего мужика! Что я с тобой имею: паршивые заработки от статеек, чужой дом на прокат и никаких перспектив!

- Зачем ты за меня вышла? - дрожащим голосом проговорил Вадим.

- Я... между прочим... я!.. - беспорядочно крикнула она.

- ...расчитывала, что люди меняются к лучшему?

- Совершенно верно! Вначале у тебя было правильное направление: когда я квартиру твоей матери для нас выцарапала, ты ведь не остановил меня, а, в сущности, был со мной согласен, не так ли?! - прошипела она, и пламенем точно попавшей мести вспыхнули ее глаза.

Вадим спал с лица. Лена заметила это и на секунду застыла, почувствовав, что перебрала. Она прокашлялась и, включив воду, принялась неистово мыть раковину. Через минуту насторожилась и обернулась посмотреть, где Вадим. Он сидел недвижим.

Тогда она подумала и добавила:

- Я не говорю про мое здоровье. До чего ты меня довел в России - в автобусе не проехать! А курево? Да я с вечера почти пачку высадила - голые нервы! - взвизгнула она, голос ее сорвался, пошел вверх, шея покраснела и вспухла: - Ты у нас, известное дело, философ, - весь в мыслях, творческом поиске! А мне нужно, чтобы ты трахался вовремя! Кто будет твой супружеский долг выполнять?! - заорала она громовым голосом.