На танцплощадке прохладная тень, медовые блики на бетонном полу от пластиковой крыши, деревянные скамьи, расставляемые на случай концертов, свалены горой за кустами густо цветущего граната. На помосте патлатый ударник (разрешение на неформальную длину волос получил от инструктора комсомола в связи со спецификой работы), Яшка-Куцый за органолой маленький, щуплый еврейский вундеркинд некондиционной внешности. Сашка Самгин - симпатичный, русый, хоть на роль Павки Корчагина бери, мирно матерится, не смущаясь присутствием девушки. Да и девушка в выражениях не сдерживается.

- Да иди ты на хер с вашей фиговой оранжировкой! Сама знаю, как нам петь... Лабух вшивый... - Анжелика спрыгнула с помоста и зашагала прочь. На каблуках - в такую жару!

- Градова! - Строго окликнул директор. - В чем дело? Послезавтра здесь будет комиссия! Вы что, хотите выступление сорвать?

- Не хотим! - Отрапортовала Градова, глядя на Федоренко дерзкими зелеными глазами. Глазки подведены "стрелками" к вискам и пухлый рот в перламутровой помаде. А "хвост" рыжих вьющихся волос подвязан каким-то шнурком не на затылке, а прямо над левым ухом. Актриса! Не может, чтобы не выпендриться. Мини, естественно, до пупа... Но хоть ножки стоющие. А то вырядятся.смотреть противно...

- Она "Гимн коммунистической молодежи" петь отказывается, съехидничал Саша.

- В их рок-н-ролльной обработке, - поправила Анжелика. - Ведь вы сами, Юрий Кузьмич, знаете, как только затянем: "Эту песню не задушишь, не убьешь...", все начинают подпевать. А если немцы, то прямо с первого куплета: "Югенд аллер национен...". Зачем здесь всякие кренделя на акустике выписывать? Хоровое пение. Гимн солидарности.

- Правильно все понимаешь, - одобрил директор. - Слышали, пацаны? Вот так и держитесь. Никакого буги-вуги, рок-н-ролла. Я через часов подойду, хочу до обеда вкратце репертуар прослушать.

- Так что тут слушать? - Завелся Саша. - Все как всегда. Три подписи и печать. - Он тряхнул своей неуставной шевелюрой.

- Смотри, не зарывайся, Самгин. А то будешь опять по кабакам "цыганочку" наяривать.

- Да там платят лучше. И репертуар - свободный, особенно западный, подал писклявый голос патлатый ударник.

Юрий Кузьмич не нашел нужным вступать в дискуссию, тяжко вздохнул и зашагал в пищеблок.

Лара только что вышла из душа, высушивая волосы полотенцем. Взяв из холодильника графин с водой, вышла на лоджию и плюхнулась в шезлонг. На втором кресле уже лежали косметичка, маникюрный набор и баночки с кремами. Следовало перед обедом хорошенько привести себя в порядок. Она отжала в голубом полотенце волосы и встряхнула головой. Длинные пряди рассыпались по плечам.

Лара получила одноместный номер в так называемом "главном корпусе". Только здесь были отдельные комнаты с душем, холодильником, а в холле на этаже стоял цветной телевизор "Рубин". Фасад выходил прямо к морю, в кустах под балконами вечерами стрекотали цикады и сладко пахли ещё цветущие магнолии.

Главный корпус предназначался для особо важных персон. В соседнем блоке - две комнаты - одна ванная комната, поселились Снежина и Пламен. Соседи прибыли в "Спутник" в один день с Ларой и сразу познакомились. Болгары сносно говорили по-русски и даже легко переходили на английский. Так что языкового барьера не было.

Лара впервые увидела Пламена, развешивающего мокрые плавки на соседней лоджии. Парень был абсолютно гол и, видимо, рассчитывал на прикрытие косой пластиковой перегородки, разделяющей балконы. Увидев ярко выделяющийся на загорелой коже обнаженный зад, Лара сочла приличным кашлянуть.

- О, простите, мисс! - Он воспользовался английским и прикрыл бедра полотенцем.. - Меня зовут Пламен. Пламен Бончев, фотокорреспондент.

Лара сразу обожглась о горящий взгляд темных турецких глаз и яркую южную красоту: влажные кудри, яркий крупный рот. У него был торс спортсмена и улыбка фокусника с манящей загадкой. И ещё Лара поняла сразу, её лицо, волосы, открытые сарафаном плечи и грудь были мгновенно оценены взглядом знатока. Сердце замерло, "Неужели я могу, действительно, влюбиться?! Неужели это лето будет моим?"

Отправляя дочь, утомившуюся от бесконечных экзаменов, в международный лагерь, мать - Валерия Борисовна Решетова, объездила все "Березки", приплюсовав новые вещички к имевшемуся, привезенному из зарубежных поездок гардеробу дочери.

- Ты у меня красавица! Это будет твое лето, Ларочка, - сказала Валерия Борисовна, некогда простая фабричная девчонка, а потом - "дипломированная жена" - хозяйка большого, богатого министерского дома.

У Лары всегда было все. Все самое лучшее, и раньше, чем у других. Она воспринимала привилегии как законную награду за упорный труд. Отец до ночи засиживался в своем министерстве, поднимая легкую промышленность Советского Союза, ездил в зарубежные командировки перенимать опыт и подписывать договоры. Мать с утра до вечера билась над поддержанием удобного быта семьи и воспитанием единственной дочери, которой старалась дать все необходимое: музыкальное образование (Лара окончила училище по классу фортепиано), спортподготовку (девочка начала заниматься большим теннисом с шести лет), достойное общение (и в Москве и на отдыхе Решетовых окружал цвет советской интеллигенции).

Лара не подвела родителей - везде была первой, лучшей, красой и гордостью, примером для подражания.Она верила, что диссиденты - злые клеветники-неудачники, что истинное дарование всегда пробьется, а те, кто живет в грязи и нищете - лентяи, неучи, чернь. "Человек сам кузнец своего счастья", - любил повторять вышедший из заводских рабочих в министры отец. И вся семья Решетовых являла зримое тому подтверждение.

Лара никогда не была гадким утенком. Она росла очень хорошенькой, унаследовав крупную статную фигуру отца и гордые, правильные черты лица матери. У неё были манеры отлично воспитанной девочки и умение распоряжаться людьми, не задевая их самолюбия. В английской школе Решетова считалась одной из самых завидных "барышень", и позволяла ухаживать за собой целому хвосту поклонников. Но ни в кого не влюблялась серьезно. Пару раз дело доходило до поцелуев. Идти дальше Ларе не хватало ни темперамента, ни смелости. А зачем, собственно? Чтобы хвастать романом перед подружками?

Увидав парня на соседнем балконе, Лара почувствовала, что не просто пренебрегала московскими поклонниками а ждала чего-то иного, особенного. Вот такого насмешливого красавца с фотокамерой в руках. От одной улыбки дух захватывает.

На следующее утро Лара устремилась на пляж, вся в ароматах французских духов, в супер-купальнике цвета василька и развевающемся на ветру шелковом белом халате до пят, с разрезами от пола до бедра, индийского производства. Она чувствовала, чтог сейчас увидит его. И не ошиблась - Пламен сидел на пирсе в обществе обалденной красотки, примеряющей водные лыжи. Потом красотка носилась за катером, подкатывала к самому пирсу, делая крутой вираж, чтобы парень с профессиональной фототехникой сумел заснять её фантастический полет в синеве. Лара сжала ладонями вспыхнущие от негодования щеки - - ей никогда ещё не приходилось сталкиваться с соперницей.

Вскоре ситуация разъяснилась. Парень сам подошел к ней.

- Привет. Не могла бы помочь нам? Я снимаю Снежину для репортажа, а ты как раз составишь хорошую пару. Поверь, я разбираюсь в женщинах.

Лара познакомилась с черноволосой красавицей, очень смешливой, доброжелательной, веселой. Еще бы! - Получить титулы королевы красоты и приехать отдыхать на побережье с таким парнем! Несколько дней Лару мучила неопределенность: ночью она не могла уснуть, принимая решение незамедлительно вернуться в Москву, а утром вновь отзывалась на постукивание в перегородку лоджии. Веселый голос с приятнейшим акцентом обращался к ней, лаская и заманивая:

- Доброе утро, лаке ютро, мисс Решетова. Пора начинать съемочный день...

А сегодня, когда они со Снежиной плескались под душем на пляже, "не замечая" направленный объектив, Снежина шепнула: