Мир, казалось, замер, и не было в нем никого – только он и она. Не об этом ли мечтала Ханна? Крид подхватил се на руки, положил на покрывало из сухих листьев рядом с раскидистым старым дубом.

Добравшись до пуговиц на ее платье, ом расстегнул их и одним движением скинул платье с плеч.

– Позволь, я взгляну на тебя… – Он не мог оторвать от нее взгляд и с восхищением произнес: – Никогда не видел женщины прекрасней…

Изнемогая от его ласк, Ханна отвечала на них так же страстно, и ее желание с каждой минутой росло.

– Возьми меня, Крид! Прошу тебя! – воскликнула Хан-па, не в силах больше терпеть эту сладкую муку.

– Да, дорогая, – проговорил он и быстро снял брюки и сапоги.

Продолжая ласкать ее, он добрался до ее лона и пощекотал его пальцами, исторгнув из ее груди стон. Ханна не осталась в долгу, и ее рука тоже скользнула вниз и стала исследовать его мужское достоинство, поглаживая его, сжимая и разжимая. Неожиданно Крид остановил ее руку.

– Если ты продолжишь, любовь всей моей жизни, я не поручусь за себя…

Его слова были словно бальзам на сердце: «Любовь всей моей жизни…» Можно ли в это верить?

– Я не могу больше ждать, – задыхаясь, проговорила Ханна, глядя ему в глаза. Теперь в них была не только страсть, а нечто большее. В них было глубокое чувство. Они светились любовью.

Именно об этом мечтала Ханна. Оба закрыли глаза и затаили дыхание, когда своей плотью он нежно коснулся ее и стал входить внутрь. Они двигались в одном ритме и вместе пришли к финишу.

Первой открыла глаза Ханна. И увидела солнечные лучи, проникшие сквозь листву. Дождь прекратился, и лишь отдельные капли срывались с деревьев на землю. Девушка лежала в объятиях Крида, прижавшись спиной к влажному покрывалу из листьев и травы. Радостная улыбка осветила ее лицо, и она потянулась. Хрупкие листья зашелестели под ней, и она заметила свое платье, которое Крид бросил неподалеку.

– Посиди рядом со мной, дорогая Ханна, – прошептал он ей на ухо.

Ханна села и посмотрела ему в глаза:

– Я никогда не покину тебя, если ты сам этого не захочешь.

Почувствовав важность момента, Крид ответил не сразу. Но, опасаясь, как бы его молчание не было превратно истолковано, лукаво произнес:

– Значит, навсегда?

Ханна радостно прижала его лицо к своей груди.

– Навсегда, – ответила она, смахнув слезы. К их страсти прибавилась нежность, а это чувство еще больше сближает людей.

Позднее, возвратившись в пещеру, Ханна снова почувствовала робость и уже не могла вести себя с Кридом так свободно, как в лесу, под дождем.

– Что с тобой, дорогая? – спросил он с нежностью. Ханна не сразу нашлась что ответить, лишь улыбнулась. При ярком солнечном свете волшебство ночи исчезло. Крид сказал, что не расстанется с ней, что она ему нужна. Но можно ли верить его словам?

Она протянула руки к костру и задрожала от порыва прохладного ветра, ворвавшегося в пещеру. Влажное платье соблазнительно облегало фигуру. Солнечные лучи играли в ее волосах. Она ответила Криду, глядя прямо ему в глаза, хотя это было ей нелегко.

– Ничего, все в порядке, – сказала наконец девушка. Он преодолел разделяющее их пространство и взял се на руки.

– Тебе нужны гарантии? – спросил он весело. – Пожалуйста, какие хочешь, прямо сейчас.

Она слегка откинула назад голову и посмотрела на него с недоверием:

– Я имею в виду будущее.

– Будущее? А, понимаю, кажется, в прошлом я сделал что-то не так. Но это не повторится. Своему слову я не изменю.

Ханна тяжело вздохнула. Заверения в вечной любви ее почему-то не успокоили. Крид Брэттон по-прежнему не внушал ей доверия. И с этим она ничего не могла поделать. И все же счастливая улыбка озарила ее лицо. Крид снова ощутил прилив желания.

– А если ты изменишь своему слову, каким образом я об этом узнаю?

– Не беспокойся, не изменю, – ответил он.

Крид вытерся куском ткани, достал из мешка мятую белую рубашку, надел. Поморщился от боли, задев ребра. Он пожалел, что говорил с Ханной о серьезных вещах легкомысленным тоном.

Дни, проведенные с Ханной, сильно изменили его. С ней ему было спокойно. А ведь именно покоя ему не хватало в жизни. Это был совсем иной покой, не такой, какой он испытывал от своего лесного одиночества. Что бы она ни говорила, в ней все еще жила глубокая первобытная вера. Она сочилась из нее, как горный поток из-под тяжелого камня. Вера… Сможет ли он когда-нибудь снова вернуть ее себе? В который уже раз он спрашивал себя об этом. Да и верил ли он когда-нибудь по-настоящему во что-то или в кого-то? Порой он радовался, что ему не о ком беспокоиться. Одиночество сделало его жестоким.

«Впрочем, хватит философствовать на пустом месте», – раздраженно подумал Крид и повернулся к Ханне.

– У нас еще осталось жареное мясо? – спросил он. Этот неожиданный вопрос привел Ханну в замешательство, и в то же время она почувствовала облегчение:

– Кажется, осталось. Есть еще немного ягод.

– Может быть, с утра найдем побольше, – сказал Крид.

– Может быть…

Взгляд Ханны оставался загадочным, когда она взглянула на него. Она села на камень, сбросила мокрую одежду и завернулась в одеяло так, чтобы не были видны интимные части тела, когда она будет переодеваться. Ханна по-прежнему стеснялась Крида, несмотря на близость между ними.

Звезды исчезли с небосвода, и восходящее солнце быстро рассеяло утренний туман. День обещал быть теплым, и Ханна напомнила Криду о его предложении сходить в лес.

– Собирать ягодки? С огромным удовольствием, – ответил Крид.

– Собирать, а не есть!

– Но ведь это самый легкий способ поесть, – возразил Крид.

– Тогда наша корзина останется пустой.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Собирать, – развела Ханна руками.

– Тогда понадобится несколько корзин. Будь я волшебником, сотворил бы их из воздуха, но я не волшебник…

– Все, все, я поняла тебя, – сказала Ханна, передавая ему большой кожаный мешок. – Так ты готов?

Пригревшись у костра, Крид нехотя поднялся, надел ремень и сказал:

– Готов.

Ханна побежала впереди, смеясь и наслаждаясь солнечным светом и свежим ветром, который трепал ее волосы. Июнь подходил к концу, по ее подсчетам, и лето укрыло луга зеленым ковром. К зеленому цвету примешивались и другие, самых разнообразных оттенков. Красный, розовый, белый, голубой, желтый, бордовый расцветили холмы и гранитные склоны гор.

Дикие розы распускались кое-где на холмах, и воздух был напоен сладким ароматом. Ханна раздвигала высокую траву, среди которой были рассыпаны мелкие белые цветочки. Ханна и сама походила на цветок в своем голубом платье. Юбка колокольчиком качалась на ее бедрах, а солнце золотило волосы. Девушка наполняла свой кожаный мешок не только ягодами, iro и цветами, чашечками роз, кремовыми и желтыми, миртом. Крид находил редкие индейские ягоды, белые и бордовые маргаритки для любимой, и она клала их в сумочку. Глядя, как она радуется, Крид с улыбкой подхватил ее на руки и подарил поцелуй.

Ханна притихла в его объятиях и закрыла глаза. Его губы были мягкими и влажными. И пахли медом. Где-то рядом жужжали пчелы, па разные голоса распевали птицы, словно хотели порадовать влюбленных. По небу лениво плыли облака, парил в высоте рыжекрылый орел. Они оторвались друг от друга, чтобы полюбоваться открывшейся им картиной.

– Ни с чем не сравнимая красота, – мечтательно произнесла Ханна, прикрыв ладонью глаза.

– Да, ни с чем не сравнимая, – отозвался Крид. Девушка вспыхнула, когда поняла, что его слова относились к ней.

– В детстве я любила плести венки, – сказала Ханна. – Вплетала их в косу, делала ожерелья и браслеты, даже короны…

– Сделай корону сейчас, – попросил Крид. Порыв ветра взъерошил его густые волосы, и они пали ему на лицо. Крид отвел их, и этот знакомый до боли жест глубоко тронул Ханну.

– Корона из цветов, – весело сказала она, – для нас двоих…

Они зашли в лес, и Ханна замедлила шаги, с наслаждением вдыхая пьянящий аромат, наполнявший ее невыразимой радостью и истомой.