Июнь. Поле. Окопы. Проволочное заграждение.

На колючей проволоке — черная ворона. Бесшумно взмахнув крыльями, она улетает.

Вдали видны немецкие траншеи, опоясанные рядами проволочных заграждений. Вокруг мертвая тишина.

В амбразуре окопа — винтовка. Красноармеец Трофим Тарасыч напряженно целится. Он — немолодой, пятидесятилетний, полноватый, невысокого роста боец.

В прорези мушки видна крошечная фигурка немецкого солдата.

Вокруг Трофима Тарасыча группа бойцов. Среди них молоденький лейтенант — ротный командир. Посмотрев на Трофима Тарасыча, лейтенант говорит:

— Побольше уничтожить фашистского зверья — вот наша святая задача. В этом наша доблесть и честь…

Палец Трофима почти нажимает на спуск. Но нет, Трофим Тарасыч не уверен — правильно ли взят прицел.

Некоторые из бойцов, посматривая на Трофима, улыбаются. Некоторые подталкивают друг друга под бок.

Лейтенант слегка хмурится, пожимает плечами. Говорит Трофиму:

— Ну что ж, что ж вы, товарищ боец?

Трофим Тарасыч смущенно улыбается, говорит:

— Хочется наверняка, товарищ лейтенант… Сейчас…

Один из бойцов откровенно улыбается:

— Уйдет же, Трофим Тарасыч…

Трофим бормочет:

— Не уйдет… Сейчас я его…

Кто-то из бойцов подает Трофиму бинокль.

Трофим Тарасыч смотрит. В стекла бинокля виден немецкий солдат, который роет лопатой землю. Трофим Тарасыч снова поправляет прицел на винтовке.

Но вот к группе бойцов подходит сержант. Походка у него молодцеватая, вид бравый, подтянутый. На гимнастерке медаль "За боевое отличие". Это известный снайпер Василий Степанов.

Подойдя к ротному командиру, он рапортует:

— Явился, товарищ лейтенант.

Лейтенант. Ну что, получили? !

Василий. Получил, товарищ лейтенант.

Василий отстегивает карман гимнастерки, вынимает золотые часы. На крышке часов надпись: "Мастеру прицельного огня — Василию Ивановичу Степанову. 27 июня 1942 года".

Лейтенант. Ну, поздравляю… Теперь вы снайпер — знаменитый на всю дивизию.

Василий. Служу Советскому Союзу.

Лейтенант обращается к бойцам, говорит:

— Вот, товарищи… Нужно это понять всем сердцем… Допустим, каждый активный боец возьмет на себя, ну, скажем…

Обратившись к Василию, лейтенант спрашивает его:

— Какой у вас счет, Василий Иванович?

Василий. Около сорока.

Лейтенант. Так вот и я говорю… Допустим, каждый активный боец возьмет на себя, скажем, не сорок, а хотя бы десять или даже пять гитлеровцев… И то, вы понимаете, какой будет результат… Ведь в таких золотых руках — победа…

Мельком взглянув на свои руки, Василий снова торжественно вынимает часы и прикладывает их к своему уху. Засим прячет их. После чего, оглянувшись кругом, останавливает свой взор на напряженной фигуре Трофима, который продолжает целиться. На губах снайпера появляется критическая усмешка. Не скрывая этой своей усмешки, Василий говорит:

— Уважаемый, дайте мне… Я ж его моментально… Секунды не пройдет, Трофим Тарасыч…

Трофим. Нет, Василий Иванович… Я его увидел, я и…

Василий (пожав плечами). Пожалуйста… Только вряд ли вы его на таком расстоянии… нерационально… Испортите приличную мишень…

Трофим снова целится. Но от долгого напряжения в его правом глазу слеза. Крупная, прозрачная слеза застилает фигуру немца. Трофим с досадой отводит руку от винтовки. Закрывает глаз. Бойцы улыбаются еще более откровенно.

Василий (многозначительно). М-да, Трофим Тарасыч…

1-й боец. Возьмите мой платочек, Трофим Тарасыч… А то грязной рукой — вовсе лишитесь зрения, ценного для бойца.