Потому, в-третьих, что, захватив у противника территорию, они закрепляли за собой захваченное, окапывались на новом месте, организуя крепкое охранение на ночь и высылая вперед серьезную разведку для нового прощупывания отступающего противника.

Потому, в-четвертых, что, занимая оборонительную позицию, они осуществляли ее не как пассивную оборону, а как оборону активную... Они не дожидались того момента, когда противник ударит их и оттеснит назад, а сами переходили в контратаки, чтобы прощупывать слабые места противника, улучшить свои позиции и вместе с тем закалить свои полки в процессе контратак для подготовки их к наступлению.

Потому, в-пятых, что при нажиме со стороны противника эти дивизии организованно отвечали ударом на удар противника.

Потому, наконец, что командиры и комиссары в этих дивизиях вели себя как мужественные и требовательные начальники, умеющие заставить своих подчиненных выполнять приказы и не боящиеся наказывать нарушителей приказов и дисциплины".

Впоследствии, равняясь на "первогвардейцев", в рядах Красной Армии выросла многочисленная советская гвардия. Это была качественно новая, истинно народная гвардия. Она впитала в себя лучшие национальные традиции всех наших народов. Под знаменами советской гвардии сражались и многие воины-интернационалисты: испанец Рубен Ибаррури (сын Долорес Ибаррури), чех Отакар Ярош и другие.

Геройски дрались под Ельней части 107-й стрелковой дивизии полковника П. В. Миронова. Еще в мирное время за успехи в боевой и политической подготовке дивизия была награждена переходящим Красным знаменем. Эту высокую награду воины с честью оправдали на полях сражений. Ими было уничтожено до пяти полков немецко-фашистской пехоты, в том числе "Фюрер" дивизии СС "Рейх".

Мне довелось лично видеть с наблюдательного пункта командира дивизии ожесточенный бой 586-го стрелкового полка этой дивизии, которым командовал подполковник И. М. Некрасов.

Стремительным ударом полк захватил деревню Волосково, но внезапно оказался в окружении. Подполковник И. М. Некрасов, будучи контужен, продолжат управлять боем. Трое суток длился этот бой. При поддержке других частей 107-й дивизии, артиллерии и авиации полк не только прорвал окружение, но и смял противостоящего врага, захватив при этом важный опорный пункт железнодорожную станцию. Особенно умело дрался батальон этого полка под командованием Н. Д. Козина (ныне генерал-майор). Высокую тактическую подготовку и личное мужество его я наблюдал потом и в сражениях под Белгородом и в Берлине. Сколько подобных примеров настоящего героизма и отваги, проявленных в те дни, можно было бы привести!..

Пользуясь наступившей темнотой и тем, что горловина была еще не закрыта, остатки войск противника отступили из района Ельни, оставив на поле боя множество убитых, раненых и большое количество разбитых танков и тяжелых орудий. Всего за период боев в районе Ельни было разгромлено до пяти дивизий, противник потерял убитыми и ранеными 45-47 тысяч человек. Врагу дорого обошлось стремление удержать ельнинский выступ.

Утром 6 сентября в Ельню вошли наши войска. Вскоре в городе появились жители, скрывавшиеся от фашистов.

Я кратко доложил И. В. Сталину ход сражений и общие итоги Ельнинской операции. Рассказал о доблестных соединениях, частях и их командирах, о потерях фашистских войск. По показаниям пленных, в некоторых частях минометов и артиллерии не осталось совершенно. Танки и авиацию в последнее время противник применял отдельными группами и только для отражения наших атак на важнейших участках. Видимо, эти средства он перебросил на другие направления.

Очень хорошо действовала наша артиллерия даже во вновь сформированных дивизиях. Реактивные снаряды своими действиями производили сплошное опустошение. Я осмотрел районы, по которым велся обстрел, и увидел полное уничтожение оборонительных сооружений. Ушаково - главный узел обороны противника - в результате залпов реактивных снарядов было совершенно разрушено, а убежища завалены и разбиты.

Преследуя противника, 7 сентября наши части вышли на реку Стряну, форсировали ее и получили задачу развивать наступление, взаимодействуя с группой войск Западного фронта генерала П. П. Собенникова.

В результате успешно проведенной операции по разгрому ельнинской группировки противника в войсках фронта поднялось настроение, укрепилась вера в победу. Части увереннее встречали атаки противника, били его огнем и дружно переходили в контратаки. И хотя завершить окружение противника и взять в плен ельнинскую группировку нам не удалось (для этого тогда не было достаточного количества сил, и в первую очередь танков), но обстановка к 8 сентября сложилась в нашу пользу: опасный вражеский ельнинский выступ на левом фланге 24-й армии был ликвидирован.

Не везде, конечно, все проходило гладко. Мне хочется рассказать об одном досадном происшествии. Стрелковая дивизия 43-й армии, получив задачу захватить плацдарм на западном берегу реки Стряны, не обеспечила свой левый фланг после форсирования реки и без должной разведки стремительно двинулась вперед. Молодой, еще недостаточно опытный командир этого соединения допустил большой промах, не приняв нужных мер боевого обеспечения. Этой ошибкой немедленно воспользовался противник. Танковой контратакой он смял боевые порядки дивизии. Советские воины сражались стойко, они умело отражали удары врага, нанося ему значительный урон. Особенно ощутимые потери понесли танковые части противника от нашей противотанковой и дивизионной артиллерии.

Сейчас трудно сказать, какая сторона имела больше потерь. Контратака гитлеровцев была отбита, но и нам пришлось на этом участке остановить наступление. Такова была расплата за необдуманные действия командира этой дивизии. Почти до самого вечера 9 сентября пришлось мне вместе с командиром находиться на его наблюдательном пункте, исправляя допущенную оплошность.

Днем неожиданно пришла телефонограмма Б. М. Шапошникова: к 20 часам того же дня меня вызвал в Ставку Верховный.

В телефонограмме ничего больше не говорилось, и догадаться о причине вызова было трудно. Надо было ехать. Однако обстановка властно требовала моего присутствия здесь до тех пор, пока не будет наведен порядок на левом фланге армии. Предстояло также отдать и ряд других боевых распоряжений командующему армией. К тому же и путь следования в Москву был не близок. Расчет времени показывал, что к назначенному сроку я опоздаю.