– Вы, я вижу, уже позавтракали.

На круглом кухонном столике стояли три тарелки со следами сиропа по краям.

– Я испекла детям оладьи. Хочешь попробовать?

– Нет, – резко бросила Элизабет. Обычно она бывала благодарна Лайле за то, что та заезжала утром покормить Миган и Мэтта и дать ей возможность подольше поспать. По субботам «Фантазия» работала с двенадцати до пяти. Это был единственный день, когда Элизабет могла не вставать в половине седьмого. – Ступайте готовить уроки, – строго приказала она детям. – Но прежде застелите постели и положите свою грязную одежду в корзину для белья.

– А потом можно пойти на улицу поиграть?

– Да, – улыбнулась впервые за все утро Элизабет и шлепнула Мэтта по заду, когда он пробегал мимо, а Миган, как старшую, прижала на миг к себе.

– Сообразительные ребятишки, – заметила Лайла, когда дети убежали.

– И не в меру болтливые. Особенно если из них стараются вытянуть всю возможную информацию.

– Ничего я из них не вытягивала, – огрызнулась Лайла. – Просто спросила, что нового, и они мне все рассказали. – Облокотившись о стол, она полюбопытствовала: – А что, таинственный холостяк действительно выступил в роли спасителя и снял тебя с дерева?

– Да, снял. – Было бессмысленно отрицать этот факт.

– Отлично! – возликовала Лайла, захлопав в ладоши.

– Ничего такого не произошло, не думай. Мелодрамой и не пахнет!

– Ты появилась не вовремя. Мы как раз дошли до самого интересного места. Что там было с порванной нижней юбкой?

– Ничего. Просто я зацепилась ею за сук.

– И он отцепил ее? – Лайла недвусмысленно улыбнулась.

– Да, но это было так унизительно. Я чувствовала себя круглой дурой.

– Какой он? Что говорил?

– Забудь об этом, Лайла. Он… Это пожилой человек.

– Пожилой?

– Ну ты же видела, у него седина. Он слишком стар для меня.

– И много седины? – нахмурилась Лайла. – Сколько же ему лет?

– Не знаю, не спрашивала, – ответила Элизабет с раздражением.

– Хм, для начала неплохо. Во всяком случае ты привлекла его внимание.

– Я не хотела. Так получилось.

– Важен конечный результат.

– Пойми ты, дурья твоя башка, нет никакого «конечного результата».

– Не кричи на меня, Элизабет. Я пекусь о твоем благополучии.

– А ты не пекись!

Лайла откинулась не спинку стула и с досадой проговорила:

– Господи! Что с тобой, сестра? Ты просто невыносима сегодня. Знаешь, что я думаю? Потрать он больше времени на твою нижнюю юбку, ты не была бы такой злющей!

– Лайла, – строго произнесла Элизабет.

Но Лайла оставалась совершенно невозмутимой.

– Вот, прочти это, пока я уберу посуду. – И она кинула Элизабет какой-то журнал. Это был ежемесячник, пользующийся огромной популярностью у женщин. – Открой на десятой странице.

Элизабет полистала журнал, нашла указанную страницу, прочла заголовок объявления и бросила соответствующий взгляд на сестру, но та не обратила никакого внимания.

Объявление оказалось длинным, и к тому времени, как Элизабет дочитала его, Лайла успела ополоснуть все тарелки и чашки и отправить их в посудомоечную машину, после чего вернулась к столу. Сестры обменялись многозначительными взглядами.

– Ну? – спросила наконец Лайла.

– Что, «ну»?

– Что скажешь об этой идее?

– Ты это всерьез? Да неужели я соглашусь опубликовать свои фантазии?

– Да, а что?

– Ну ты просто сумасшедшая!

– Ошибаешься, я вполне нормальная. Как и ты. И как твои фантазии. Просто в них больше подробностей и романтики, чем в других. Так почему бы тебе не отдать их для публикации этому издателю? Что в этом плохого?

– Что плохого? – вскричала Элизабет. – Ты, наверное, забыла, что я мать двоих детей.

– Надеюсь, они не станут читать этот журнал, не так ли?

– Не умничай, Лайла. Твоя идея абсурдна. Я просто потеряю покой, если сделаю нечто подобное. Я – мать. Вдова.

– Не надо быть синим чулком. Ты рано овдовела, но осталась молодой, привлекательной женщиной. А они как раз собирают истории «обычных» женщин. И ты вполне подходишь под эту категорию. Единственное, что в тебе необычно, это твоя интимная жизнь, точнее, полное ее отсутствие. Но, – поспешно добавила Лайла, видя, что Элизабет готова возразить, – это может принести свои плоды. Если тебе действительно не везет в любви, твои фантазии должны брать за душу. Элизабет закатила глаза.

– Я никогда не пойду на это. Даже представить себе не могу, как тебе такое пришло в голову.

– Послушай, – Лайла положила на стол ладони, – ты только напиши, а остальное предоставь мне. Я придумаю тебе псевдоним. И никто ничего не узнает. В общем, все сделаю я, а ты лишь обналичишь чек, который тебе пришлет издатель после издания твоей рукописи.

– Чек?

– Разве ты не прочитала этот параграф?

– Я до него не дошла.

– Вот, смотри. – Лайла указала на соответствующие строки. – Двести пятьдесят долларов за каждую, включенную в книгу фантазию, независимо от объема, от того, написана она от первого лица или нет, в историческом или современном плане.

Элизабет невольно заинтересовалась предложением. Вся страховка, полученная после смерти Джона, и все их сбережения вложены в магазин. Расположенный в вестибюле отеля «Кэйвано», он с самого начала стал приносить доход, но весьма скромный. Элизабет не нуждалась, но в то же время не могла позволить себе ничего лишнего. По мере того как дети росли, расходы на них увеличивались. Сможет ли она оплачивать их учебу в колледже? Эта мысль не давала Элизабет покоя.

Но разве не позорно превратить в заработок свои самые сокровенные мечты?

– Пойми, Лайла, я не писатель.

– Откуда ты знаешь? Ты что, пробовала свои силы на этом поприще? Вспомни, у тебя всегда были отличные отметки по английскому. Кроме того, насколько я понимаю, для писателя главное – воображение, это девяносто девять процентов успеха.

А воображения у тебя с избытком. С самого детства. Только и делала, что мечтала. Второй такой не найдешь. Вот и пришло время совместить приятное с полезным.

– Не могу, Лайла!

– Почему? Это будет нашей маленькой тайной, как в тот раз, когда мы приклеили домашние туфли бабушки к полу в туалетной комнате.

– Да, но эта блестящая идея принадлежала тебе, а я получила трепку за сообщничество.

– Забава стоила того! – Лайла пожала плечами.

Элизабет вздохнула. Она знала, что Лайла не отстанет, покуда не добьется своего.

– Да при всем желании у меня просто нет времени!

– А вечерами, перед сном, что ты делаешь? Лайла попала в самую точку, и Элизабет некуда было деваться. Она пошла к кофеварке, заметив по пути:

– Я сгорю со стыда, если кто-нибудь прочитает мою писанину.

– Вот и отлично! Значит, твои истории пикантны и остроумны. А это то, что нужно. Вот, взгляни: «Написанный достаточно откровенно, но не грубо, без пошлости», – прочитала Лайла выдержку из журнала. – Итак, без пошлости, но и без лишней скромности.

– Не совсем так.

– В общем, намерена ты взяться за это дело?

– Нет, не намерена. Кстати, почему бы тебе самой не попробовать?

– Потому что я лишена воображения. Именно ты всегда придумывала сценарии, когда мы в детстве воображали себя сказочными героями, а я была лишь исполнительницей ролей.

Элизабет чувствовала, как постепенно слабеют ее позиции. Это должно стать своего рода самоочищением, не так ли? Своеобразной отдушиной для ее сексуальной неудовлетворенности. Вызовом, который ей так нужен. Делать что-то не для детей, не для бизнеса, а для самой себя, как для женщины. Она никогда не потакала собственным прихотям.

– Не знаю, Лайла, – произнесла Элизабет неуверенно, не желая сдаваться. – Это кажется таким… таким…

Голос у нее дрогнул, когда она вдруг увидела из окна Тэда Рэндольфа. Он мастерил что-то вроде загона. Видимо, для щенков. Мэтт помогал ему, подавая гвозди. Миган сидела на качелях, которые бывший хозяин дома привязал к дубу, и давала советы. На коленях у нее дремал Бэйби.