В таком режиме им предстояло лететь пять дней.

Когда у Игната затекло все тело, он встал и решил сделать зарядку. В неповоротливом свинцовом скафандре это выглядело как извращение. Но затекшие мышцы этого не понимали, и поэтому Воробьев дергал руками, ногами, головой, приседал и сгибался из стороны в сторону. После этого стал ходить кругами вокруг кресел. На глаза ему попался системный блок Эпокапа, закрытый специальным кожухом от радиации. Увидев условное изображение кармана дисковода, он открыл дополнительную крышку. Там действительно был дисковод. Вытащив из своего кармана дискету и вставив ее, он сел за монитор.

- Ух ты, совместимые стандарты, - удивленно сказал он и стал сочинять стихи, сбрасывая их на дискету. Кроме этого он набирал и какие-то тексты.

Смит залез в блок библиотеки, запросил свои любимые фильмы и, отключившись от всего, с наслаждением смотрел любимые шедевры.

МЕРТВАЯ ХВАТКА.

Прошло пять дней.

Игната чувство юмора не подводило никогда. Забывшись, что с ним находится "заморский" собеседник, он все-таки по-амирски голосом известного артиста из "Бриллиантовой руки" сказал:

- Шеф, действуем по уновь утвержденному плану, вот!

Смит рассмеялся:

- Я очень люблю этот фильм, вчера смотрел.

- Итак, наша задача проста. Первое: снят запрет на выгрузку этих хреновых хлопушек, вынимаем их и посылаем... на хутор бабочек ловить, не знаю, как это говорится у вас. Как только станем легче, то сразу разворачиваемся и догоняем этого "Мавра". После этого я скажу ему все, что я о нем думаю.

- А он поймет?

- А тогда и увидим.

- Какой режим скорости сделать у "Мавра"?

- Смит, пока не знаю. И вряд ли смогу тебе сказать. Это - твое дело, тебе и определять режимы корабля. Ближе пятисот метров не подходи. Но и дальше километра не уходи. Если не получится то, что я должен сделать будем жечь его хотя бы огнем двигателей, как паяльная лампа сойдет.

Компьютерный взвод по приказу Эпокапа ожил. Заработали внешние манипуляторы, готовые принимать контейнеры, которые собирали роботы, что бы потом их закрепить в специальной ферме. Двигатель "Фаера" перестал работать, и корабль повис в невесомости, несясь со скоростью более ста пятидесяти километров в секунду.

Через пять часов мачта была заполнена.

- Смит, отправляй туда же и этих кукол.

Вдруг завыла сирена. Индикатор гравитации показывал сильную аномалию. Космонавты глянули в окно иллюминатора. На расстоянии двадцати километров, навстречу им, но параллельным курсом, шла Смерть Тенли. Скорость схождения была больше двухсот километров в секунду.

- Внимание, произвожу отстрел фермы.

Манипуляторы совместно с пружинными ускорителями оттолкнули ферму с контейнерами от "Фаера", и через несколько секунд в рубку ударил яркий свет пламени от пиродвигателей самой фермы. Отталкивающей силой корабль качнуло в сторону пролетающей кометы. Взрывчатка с большим опозданием уходила в противоположную сторону. Взрыв произойдет тогда, когда начнется спонтанное саморасщепление. Как на Саморе.

Пустой корабль словно подменили.

Смит его развернул и дал полный форсаж, чтобы догнать "Мавра". Игнат изменился так, что его было трудно узнать. Глаза растворились, вместо них зияла бездна, из которой периодически выскакивал страшный огонь. Сидеть он не мог. И хотя ускорение теперь составило два-Жэ, он умудрялся прохаживаться по помещению.

Через шестьдесят часов "Фаер" опять развернулся соплами к Тенле и вновь двигатели заработали в аварийном режиме. Эпокап сходил с ума, информируя о том, что ресурс двигателя катастрофически падает, топливо на исходе и траектория движения требует срочного медицинского осмотра штурмана и капитана корабля.

Смит боялся смотреть в лицо Воробьева. У него пропало желание вообще разговаривать с ним. Воробьев бросал какие-то фразы, которые Смит понимал с трудом, будучи не уверен, понял ли он вообще что-нибудь. Игнат больше не говорил по-амирски, а только по-руссански. Теперь до него дошло то, что должен сделать Игнат, и почему он заранее сказал, что не сможет ничего посоветовать.

Игнат ходил по всему кораблю, с горящими глазами, обросший недельной щетиной. Иногда он подолгу сидел в кресле штурмана, совершенно без движений.

- Подходим к "Мавру". Скорость схождения - сто метров в секунду. При максимальном схождении остановимся и пойдем рядом.

Смит почувствовал, как Игнат стал, словно из титана. Он подобно птице стремительно метнулся вниз, в Елисейские сады. Лианы пожелтели и засохли. Это произошло шестьдесят часов назад. Совсем рядом, за кварцевым стеклом, висела громадная глыба снега, льда, пыли и песка. С ее брюха в некоторых местах было видно выделение газа. Игнат смотрел внутрь "Мавра" сквозь его оболочку.

- Нет, гады, ничего у вас не получится... Сейчас, еще чуток, еще немного... Хорошие были заросли... Красивые... Молодец Джейн... Так, первая затравка прошла... Это хорошо... Здорово, Андрей, наконец-то... Смотри, что творят... У них тут целый город... Эти твари даже не замечают нас... Ничего...

Вдруг из чрева кометы ударил синий луч. Сделав несколько круговых движений, он поймал корабль в фокус и стал двигаться на рубку. Игнат метнулся к Филду. За мгновение до того, как луч коснулся бы капитана, его закрыл собой Воробьев. Попав в ближнюю зону, находясь в объятиях Игната, Смит увидел весь корабль как бы со стороны, со всех сторон оглядел комету и заглянул в чрево ее. Как только руссанец отпрыгнул обратно, тут же все прекратилось.

Луч метнулся в оранжерею. За ним последовал Игнат. Мощность луча поднялась, это понял и капитан. Вокруг Игната засветились огни, но засохшие лианы они не поджигали. Кварцевые стекла запотели. Игната невозможно было узнать. Казалось, глаза у него исчезли совсем. Из того места, где были глаза, периодически выстреливались два луча, такие же, как из "Мавра". Он тяжело и глубоко дышал, не отводя голову от кометы.

- Андрей, что бы я без тебя делал... Оксана, ласточка, держи его крепче, а то улетит он... Еще немного, еще чуть-чуть... А мне б в девчоночку хорошую влюбиться... Хрен вам, не выпущу, задушу гадов... Сдохну, а не выпущу...