— Видите ли, Элис, - священник говорил спокойно, глядя вдаль, - Империи возникают и уходят. Так было на Терре. Римская Империя давно погибла. Президенты еще менее долговечны. Умирают целые народы… А вот Христос остается, Бог неизменен. Вчера, сегодня, завтра. Церковь не должна стоять в стороне от политики, но… основное, ради чего мы существуем - это Христос. Все остальное, в общем, частности…

Вы спрашиваете, ради чего жить. Но поймите, смысл жизни человека, его деяния не должны определяться политическим строем. Почему погибла Империя? Почему, как вы говорите, там не все было хорошо? Потому что человек грешен. И никогда не будет хорошо. Никогда, нигде во Вселенной до самого Второго Пришествия не будет создано идеальное человеческое общество, где царило бы только счастье и не было бы ни единого недостатка.

Элис молчала. Священник взглянул на нее и продолжил.

— Мне лично, мне нравится Империя. Я бы хотел ее восстановления. Но я не думаю, что это так уж принципиально. Лень, стяжательство, подлость, злоба, предательство, жестокость - все это существовало и там. Существует и сейчас. Все равно все решает каждый отдельный человек на своем месте. Жить честно - или солгать, предать. Пожертвовать собой -или ближним. Жить ради денег и вещей - или жить ради Бога и ближнего. Служить Маммоне или служить Богу. Это каждый решает на своем месте сейчас и решал тогда. Может быть, Империя предъявляла к человеку слишком жесткие требования, воспитывала - а это многих раздражает…

Элис молчала, опустив глаза. Потом она заговорила снова.

— Отец Реймос, да, вы правы, конечно. Суть не в политическом строе. Я только не понимаю, что мне-то делать? Мне ведь стыдно. Понимаете - стыдно ходить мимо нищих… стыдно жить в Сканти, зная все это. Да и не хочу я в Сканти жить вообще. Какое у меня призвание? Муж от меня ушел, даже детей больше я не могу завести. И вряд ли еще когда-нибудь выйду замуж… таких, как Йэн, ведь не бывает. Медицина… наверное, мое призвание - все-таки медицина. Мне будет очень сложно выучиться, но допустим, я все-таки смогу… и что дальше? Что мне делать с этим стыдом? Что я могу изменить? Честно жить, помогать людям - это хорошо… я знаю человека, хорошего человека, который занимается благотворительностью, спасает детей. Она… спасет одного ребенка, десять, двадцать. А тысяча в это время умрет. То есть понятно, что делать все равно надо, хоть одного спасти, и то хорошо… Но…

Элис замолчала. Потому что дальше шла уж слишком страшная мысль. Потому что зачем делать все это, когда можно просто восстановить Империю… восстановить - и не будет этих умирающих детей, не надо будет выбиваться из сил или заключать компромиссы с совестью, или как Вики, сочетать эти два пути… И неужели же больше нет в Эдоли людей, которые это понимают?

Отец Реймос, впрочем, понял ее мысль.

— Элис, поймите… все мы много думали в эти годы. Сейчас… жизнь в стране налаживается. Стабилизируется. Да, много нищих, много людей умирает. Но… если сейчас какой-то резкий поворот, хуже будет им же в первую очередь. Вы же, наверное, разговаривали с людьми, видите - у каждого свои убеждения. У многих есть какие-то претензии к Империи. Был момент, точка, когда восстановить ее было еще можно. Сейчас это мыслимо только одним путем - через войну. Через миллионы смертей. Но и это еще не все. Нет ведь никакой уверенности, что пройдя через такую войну, мы сможем действительно восстановить то, что было. В одну реку дважды не входят, как сказал один терранский философ. Та вода давно утекла… Элис, ваш взгляд слишком прикован к земному. Вы слишком привязаны к тому, что недолговечно. Поймите, есть высшая правда, и она - неизменна…

— Да, я понимаю, - сказала Элис, - но что же делать здесь, на земле? Как жить, чем заниматься? Растить ребенка - а чего ради, для бессмысленной смены поколений? Любить - от этого мир не станет лучше ни на йоту, только меня раздавят… Работать, стремиться к профессиональным целям? Да. Можно. Просто потому что интересно. Но ведь и это не сделает мир лучше, все идет по кругу… Еще совсем недавно было так, что работа, любовь, дети - все это приближало лучшее будущее для всех. Для всех! Справедливый, чистый, красивый мир. А теперь… какой смысл во всем этом?

Она умолкла. Нет, это невозможно выразить. Надо просто знать Йэна. Маму. Как они жили и зачем…

— Элис, а разве святые действовали в идеальном мире? Между тем, если бы не они - не было бы Империи. Ничего бы не было. Мир не сдвинулся бы с мертвой точки. Вы хотите Империю, а если ее нет - то что? Отказываетесь жить для Бога?

— Нет, - пробормотала она, - конечно, нет… но это очень трудно.

Элис выгрузила продукты на кухне, стала раскладывать их в шкаф и в холодильник. Она полностью взяла на себя доставку пищи и лекарств. Собственно, и деньги тратила свои. Мама почти не выходила из дома. Тигренок то ходил гулять с Элис, то оставался с бабушкой. Сейчас он смотрел мультики в спальне. Здесь тоже много мультиков показывают.

Ей как-то легче стало после исповеди, теперь вот еще и разговора с отцом Реймосом.

В самом деле - как ребенок. Дайте мне мою любимую игрушку! Дайте мне Империю. А если Империи нет - я вообще тогда жить не хочу.

А жить надо. Что бы ни творилось вокруг.

И даже стыд - что ж поделать, надо покаяться и жить дальше.

И ведь она сама, сама виновата во всем этом. Она стояла там, на площади святого Квиринуса. И верила, что борется за свободу. За сытость и лучшее будущее для всех.

В нескольких шагах от собственного брата, который пытался все это сдержать - и был прав, и был убит за это.

И убийца прятался за ее спиной. А она ничего не знала и не подозревала.

Так и хочется сказать - меня обманули. Но почему же не обманули Маркуса? Почему он погиб? Почему мама носила передачи Йэну в тюрьму? А Элис просто уехала в сытую и благополучную страну, родила ребенка, наслаждалась жизнью.

Ладно, что ж теперь? Покаяться и жить дальше. Жить по-другому. Как - пока неизвестно еще… как можно жить честно в этом мире, мире вечного спектакля?

Там будет видно.

Элис подумала, что слишком мало проводит времени собственно с Йэном. Ну правда, все равно помогает, конечно. Но… у него все время торчит кто-нибудь из друзей. И мама, конечно. Неважно. Как получается. Ведь она и приехала в первую очередь помочь маме.

Вышла в гостиную. Там сидели Агнес и Вильда. Вильда за планшеткой. Агнес и мама сидели рядом с Йэном, видно, разговаривали.

Он изменился в последние дни. Лицо теперь все время серое. И синие ногти на сохранившихся пальцах. Одышка при малейшем движении. Он уже не встает, но теперь привезли кресло на крутящейся ножке с колесиками, на нем можно возить в ванную. Господи, какая тяжелая смерть…

Впрочем, он выглядит почти довольным, улыбается.

Такое впечатление, что болезнь как бы и не мешает ему. Он что-то диктует все время - пишет книгу. Или играет с Тигренком. Или разговаривает. Иногда только как бы отключается… внезапно будто засыпает.

— Привет, Элис! - Вильда радостно подняла голову.

— Привет. Мам, я принесла еду. Может, сварить уже?

— Да рано еще, - сказала Крис, - успеется. Вот, может быть, ты с Вильдой съездишь? Она обещала подкинуть систем внутривенных и лекарств… а то в аптеке дорого, знаешь же.

— Да, конечно, - кивнула Элис.

— Собственно, я могу сама, - сказала Вильда, - я сегодня свободна. Но там два ящика… На всякий случай я договорилась. Пусть будет запас.

— Конечно, пойдем.

Монор медленно трясся и дребезжал, словно не по рельсу катился, а подпрыгивал по ухабам проселочной дороге. Вагон был полупустым. Какие-то люди входили, садились, выходили снова. Контролерша скучала на своем стульчике. Ящики с лекарствами составили на сиденья, сами сели сзади.

— А помнишь, у нас был Аларис? Страна, где никто не плачет?

— Ага. Вот ведь глупые были..

— Да может, уж не такие и глупые…