По голосу чувствуется, что он на грани слез и беспамятства... или же готов в любой момент разразиться безумным хохотом...
- Дохлый зяблик и разбитая дорога, лежит в пыли, о ш и б к а... о ш и б к а, но она н е и м е е т з н а ч е н и я... Ошибка н е и м е е т з н а ч е н и я... важна ситуация, в которой сделана ошибка... Разбитая дорога, дохлый зяблик, четыре заправочные станции, хвостовая дозаправка в воздухе для толстяков в темных очках, которые не видят разбитой дороги и дохлого зяблика...
Голдхилл сидит, погруженный в транс... Отовсюду накатывают волны энергии... Словно... злые духи!.. Кизи и Кэссади - что они пытаются проделать с его разумом?.. С х в а т и л и меня, заманили в Долгое Ожидание - чего? мысли? откровения? любви? чувства? прорыва - куда? или это
МИСТИФИКАЦИЯ
Они его мистифицируют! Морочат ему голову! Однако мысль, которую мы ждем, - о н о щ у щ а е т е е, физически, она накатывает мощной волной... Он хочет описать ее и заглядывает себе глубоко в душу
PRESQUE VU!
Массовая бесовская галлюцинация - вот что это такое! Он озирается по сторонам... Все ходит ходуном...
ЦИРК ИЛИ АД
Вокруг него - осужденные на адские муки, пропащие души умерших... Он поднимается, сверкая китайским фейерверком своей драконской пижамы, и направляется к двери, выходящей на Шестую улицу, однако... Мертвые и Проклятые! Лица!
АНГЕЛЫ АДА
Ангелы Ада, запрудившие ведущий к выходу коридор, затевают
РЕЗНЮ
Он возвращается в толпу и погружается в искривленное время... Как будто жизнь его - это бесконечная ленточная петля... В древнейших адских безднах с лакричным слабительным непрерывно пузырятся злые духи
ЛОВУШКА
Так получайте! Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе - и это песнопение превращает его в... Кришну!.. Христа!.. Бога... И тогда он выскакивает из искривленного времени и попадает в серебристую дымку... Всемирного Разума...
- Почти получилось,- говорит Кизи, впервые открывая глаза. - Вполне могло получиться. Но слишком шумно...
Однако облако, похоже, рассеялось.
Народ уже толпится у выхода. Все сбиты с толку и ошарашены. Не вечеринка, а черт знает что... Уходят Ангелы Ада, телевизионщики, сыт по горло и Херберт Голд... и Алберт Морч... Время приближается к трем часам утра... Люди смотрят на сцену, но там нет ни одного музыканта. Что, уже все? А вы в автобусе?.. в пироге?
Кизи продолжает. Вновь гаснет свет. Теперь щемящая тоска охватывает всех. Это совсем другая... вещь... Кизи отходит к противоположной стене и садится. Его высвечивает из темноты луч прожектора. Со всех концов гаража сходятся Проказники: Горянка, Отшельник, Бэббс, Гретхен, Дорис Копуша, Пейдж, Зануда, Кэссади, Черная Мария, Чума, Кишка, Джордж Уокер, Шомпол, Стюарт Бранд, Лоис Дженнингс - все направляются к Кизи. У Зануды в руке микрофон, и он говорит во тьму:
- Все, кто с нами, все, кто с нами в этой вещи, подходите ближе. Если вы не являетесь частью этой вещи, если вы не с нами - пора уходить, потому что настало время...
Лава огненная! Вот именно - те, кого слегка напугал такой оборот вечера, перепуганы теперь вконец. Народ с топотом и брюзжанием направляется к выходу на Шестую улицу. Проказники, тем временем, перешагивая через людей, подтягиваются поближе к Кизи и устраиваются вокруг него в кружок. Другие тоже выходят из тьмы на луч прожектора, освещающий голову и спину Кизи. Кизи выглядит растерянным. Он поднимает голову и всматривается в свет прожектора. В руке у него микрофон. Он делает знак, как бы говоря: "Пропустите их..."
- Я знаю этих людей, - говорит он. - Я был вместе с ними!
Целая Аллегория... Живая картина, изображение равнин, населенных... Рядом с ним - самый тесный внутренний круг, потом - внешний круг Проказников. За ними - немногие из старой перри-лейнской компании. Затем многочисленные торчки, неотъемлемая часть пирога, вроде Голдхилла и Малыша с Шипящими Зубами, а дальше - кольца, кольца, градация веры... а у стены несколько отдельных групп, без веры вообще, просто слишком обессиленных или любопытных, чтобы уйти. Наконец к внутреннему кругу, шагая через застывшие на корточках и в позе лотоса тела, направляется Кэссади... Кизи поднимает на него глаза, похоже, он чувствует дурноту и теряет силы... Он качает головой...
- Прощай, Нил! - говорит он. Вид у него такой, как будто он того и гляди потеряет сознание. Кэссади подходит ближе. Кизи наклоняется к микрофону: - Все говорят: "Посмотрите на него - способный романист... окруженный некогда тысячами... а теперь лишь немногими..." Но я могу...
...однако он теряет мысль. Помещение погружено в тишину и во тьму, лишь Кизи освещен слабым прожектором...
- Позовите Фэй с детьми.
Тишина. Затем шорох шагов Фэй, пробирающейся меж сидящих вплотную людей. За ней идут дочка Шеннон и старший сын - Зейн, на руках у нее младший - Джед. Все это время они были в детской комнате, у выхода на Шестую улицу. Кто-то из детей плачет, но плач этот больше похож на крик. Только он здесь и слышен, и от него кровь стынет в жилах... Фэй с детьми, Горянка с Саншайн и все Проказники - в узком кругу вместе с Кизи. Они берутся за руки и закрывают глаза. Тишина. И вновь крик
ИСКОННЫЙ! СИМВОЛИЧЕСКИЙ! СИЛА РАЗУМА!
И голос со стороны одной из тесных групп у стены, спондеический девичий голос, как у медиума на спиритическом сеансе:
- Ре-бе-нок - пла-чет - Сде-лай-те - сна-ча-ла что-ни-будь - с ре-бен-ком...
Кизи молчит. Глаза его крепко закрыты. В кругу нарастает резкий пронзительный звук, который сливается с криком ребенка. Ф а н т а с т и ч е с к о е п о т р е с к и в а н и е с и л ы р а з у м а... Голдхилл отмечает прилив энергии
У НИХ ПОЧТИ
Но девушка у противоположной стены не унимается:
- При-смот-ри-те - же - за - ре-бен-ком - Ребе-нок - пла-чет - Э-то глав-но-е - Ре-бе-нок пла-чет - и - ни-ко-му - нет - де-ла...
ПОЧТИ ПОЛУЧИЛОСЬ - PRESQUE VU!
- По-че-му - пла-чет - ре-бе-нок - Вам - что все - рав-но?..
Я ЧУВСТВУЮ ЕГО! УРОВЕНЬ КОЛЕБАНИЙ!
Кизи открывает глаза. Его слепит луч прожектора. Проказники отпускают руки. Раздается музыка. "Анонимные Художники Америки" исполняют рок-н-ролльную обработку "Пышности и великолепия" с торжественным тушем на барабанах...