И е р а р х и я П р о к а з н и к о в? Но ведь предполагалось, что никакой иерархии Проказников н е с у щ е с т в у е т. Кизи считался ненавигатором и неучителем. Безусловно, все остальные члены братства были равными среди равных, ведь в нем отсутствовало соперничество, не велось никаких игр. Все это они оставили в добропорядочном мире... однако... хоть игрой это назовите, хоть чем угодно: первой, ближайшей к Кизи женщиной была в тот момент Горянка, второй - Фэй, а может, и наоборот, Черная Мария же считалась, вероятно, третьей, но так была от всего далека, что это не имело никакого значения. У мужчин был Бэббс, всегдашний фаворит... и н и к а к и х и г р... однако временами все это весьма напоминало старую как мир игру в с и л ь н у ю л и ч н о с т ь... наружность и все то же привычное а г р е с с и в н о е обаяние компанейского парня - вот что было там гарантией победы, как, впрочем, и везде...
И все же со временем Черная Мария сделалась Проказницей. И то, что она уже Проказница, было воспринято как нечто само собой разумеющееся. Она сумела изменить течение, отнюдь при этом с ним не смирившись.
Те же муки испытывала и девушка Пейджа, Дорис Копуша. Ей хотелось задать кому-нибудь один вопрос, но она никак не решалась. Наконец она подошла к Сэнди Леманн-Хаупту и спросила:
- Что это значит - "Н и к о г д а н е д о в е р я й П р о к а з н и к у"?
XXV. ТАЙНЫЙ АГЕНТ НОМЕР ОДИН
После полудня Пейдж врывается в ла каса гранде с криком:
- Эй! Какой-то тип фотографирует нас с той стороны дороги!
Так оно и есть. Из окна стоящего по ту сторону прибрежной дороги недостроенного коттеджа, еще одного шлакоблочного крысиного чуда, выглядывает какой-то малый. Объектив его фотоаппарата играет яркими солнечными бликами. Организм Кизи вырабатывает адреналин для очередного побега, однако Пейдж бросается через дорогу к коттеджу, причем с видом, не оставляющим сомнений в том, что владелец коттеджа - именно он, и вскоре следом за ним туда направляется Бэббс.
В коттедже они обнаруживают мексиканца с виду лет тридцати с небольшим, одетого как типичный коммерсант - металлического цвета костюм, белая рубашка и галстук.
- Интересно знать, какого дьявола ты тут торчишь? - говорит Пейдж.
- Привет, амиго, - отвечает парень, ничуть не смутившись. Говорит он по-английски. - Я думать, может, купить этот дом. Вы любите здешний пляж?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно! - говорит Бэббс. Напускная дружелюбная ухмылка Бэббса достигает такой силы воздействия, что парень на миг теряет самообладание, но тут же вновь собирается с духом.
- Да?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Да. Я рад. В таких вещах я любить мнение других людей. Ну ладно... пока, амигос! - и он направляется к выходу.
- Пришли нам снимки, если они выйдут нормально,- говорит Бэббс.
- Снимки?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Какие снимки?
- Наши. Мы любим фотографироваться. У нас уже целый альбом. Мы любим снимать с к р ы т о й к а м е р о й, понимаешь? Готов спорить, что и у тебя такие снимки найдутся.
- Да. - Выражение лица у мексиканца весьма задумчивое. - Вот что, друзья, наверно, вы можете мне помочь.
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Я из мексиканской Военно-морской разведки, и, наверно, вы можете помочь... нам. У нас есть сведения, что в здешних водах действовать русские подводные лодки.
- Под-вод-ные лод-ки! - произносит Бэббс в полнейшем напускном изумлении.
Некоторые из Проказников собрались перед ла каса гранде понаблюдать, как Бэббс, Пейдж и мексиканец выходят из крысиного коттеджа.
- Да, - говорит мексиканец. - У нас есть сведения, что эти подводные лодки ночью плавать у самого берега, в этих самых водах. Вы ничего такого не замечать?
- З а м е ч а т ь! - говорит Бэббс. - Клянусь Богом, з а м е ч а т ь! Приезжай как-нибудь ночью! По ночам их тут просто адское количество, уснуть невозможно от сигнальных огней. Они светят прямо в окна и страшно мигают, это явно зашифрованные ш п и о н с к и е с и г н а л ы. Ш п и о н с к и е. Но мы с этим покончим. Над этим у нас серьезно торчит не одна светлая голова. Хотя бы вот этот парень, - он показывает на Пейджа, продолжая без умолку рассказывать о неслыханно беззастенчивых действиях русских подводных лодок в здешних водах, а в это время через дорогу к ним направляется Кэссади, он подбрасывает на ходу свою кувалду с одним оборотом, с двумя и тремя, заставляя ее выписывать в воздухе восьмерки, ловя ее за спиной и тому подобное, но ни разу при этом на них не взглянув. Кэссади берет кирпич, устанавливает его на заборе, футах в пятнадцати от мексиканца, не произнеся при этом ни слова и даже не повернувшись в их сторону, непрерывно подергивая руками и дрыгая ногами в ритме своего внутреннего Джо Кьюбы. Затем он вновь удаляется на ту сторону дороги.
- Да,- говорит мексиканец.- Пожалуйста, можно попросить вас вот о чем? У нас есть донесение о том, что один из этих русских мог высадиться с подводной лодки на берег. Рост примерно пять футов одиннадцать дюймов... мускулистый... на вид около тридцати лет... у него... светлые волосы, волосы виться, на макушке иметь маленькая лысина... Вы не видеть похожий человек?
- О д и н из этих русских! - восклицает Бэббс. Ты бывал в Съестном Ряду?
- В Съестном Ряду?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно! На рыночной площади. На рыночной площади только и слышишь, что русскую речь. Русских там пруд пруди. Это уже д а в н о всем известно, старина!
Мексиканец наклоняет голову и сквозь темные очки пристально смотрит на Бэббса, точно пытаясь поместить его в фокусе...
...и именно в этот момент...
ФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУ
...Кэссади, стоя в двадцати футах от них на той стороне прибрежной дороги, запустил, хорошенько раскрутив, свою четырехфунтовую кувалду, и та, вращаясь, как кривой мексиканский нож, превратила в ничто установленный на заборе кирпич - в пятнадцати футах от мексиканца.
- Да, - говорит мексиканец. - Спасибо, друзья.
После чего он поворачивается, торопливым шагом удаляется по дороге в сторону своего седана, садится в него и убирается восвояси.
На следующий день, однако, этот типчик вновь вприпрыжку прохаживается вдоль прибрежной дороги, и Бэббс выходит ему навстречу.