Те, кто уверяет, будто копы лишены воображения, должны сами хотя бы разок оказаться под дулом пистолета!

Затянувшись пару разочков сигаретой, я почувствовал себя лучше. Из спальни доносились какие-то невнятные звуки. По всей вероятности, Йорганс разговаривал сам с собой. Возможно, он перечислял вслух причины, заставлявшие других людей ненавидеть его. И, если ему это приносило облегчение, я не возражал. Положив его пистолет рядом с телефоном, я обернул трубку носовым платком, поднял ее и набрал номер офиса шерифа. То ли дежурный сержант был тупым от природы или глуховатым, то ли у него сломался карандаш, но пока он записал подробности, ушло немало времени. К тому моменту, когда я закончил диктовать, во рту у меня так пересохло, что я с надеждой подумал: а не хранилось ли в буфете у Джанис Айверсен чего-нибудь спиртного? Конечно, для лечебных целей.

Поднявшись с места, я поразился — в квартире было поразительно тихо. Я спохватился, что уже не слышал собственного громкого голоса при телефонном разговоре. Но это было не все: я сообразил, что прекратилось и монотонное бормотание Йорганса. Может быть, он перечислил все причины всеобщей ненависти к нему и замолчал за отсутствием дополнительных сведений?

— Эй, Йорганс! — крикнул я. — Идите сюда. — Из спальни не последовало ответа. Я снова выхватил кольт из кобуры. — Йорганс! — заорал я вторично. — Если вы не выйдете оттуда сию же минуту, я…

В ответной тишине таилось нечто столь определенное, что я заскочил обратно в спальню, уже ничего не опасаясь. Тело Джанис Айверсен лежало в прежней позе поперек кровати, но Йорганс исчез. Это было просто нелепо! Какого черта он вытворяет? Спрятался в чулане? Но тут порыв холодного ветра заставил меня резко повернуть голову и взглянуть на широко распахнутое окно.

Квартира на четвертом этаже, под окнами — улица.

Мне хорошо была видна моя машина, припаркованная у обочины, а перед ней — белый седан, поблескивавший в свете уличного фонаря; крыша седана освещалась не полностью, потому что поперек нее лежала нелепо изогнутая фигура, казавшаяся сверху огромным жуком, приколотым булавкой к белому днищу коллекционного ящика для насекомых.

Эд Сэнджер сочувственно пожал плечами:

— Они совершенно не дают вам покоя, лейтенант!

— Да-а… Что-нибудь обнаружили?

— Почти ничего. На телефоне нет отпечатков, кто-то его самым тщательным образом обтер до того, как вы сюда приехали.

— Ну хоть что-то?

— Очень сожалею, лейтенант.

Из спальни в сопровождении доктора Мэрфи, на сатанинском лице которого на сей раз не было его обычной усмешки, вышел Лейверс.

— Когда именно она вам позвонила, лейтенант? — спросил он.

— Чуть ранее полуночи.

Шериф посмотрел на Мэрфи:

— Ну?

— Я всего лишь врач, — ответил тот раздраженно. — Чтобы назвать точный срок смерти, необходимо вмешательство самого Провидения, а не моя убогая наука.

Я могу только определить, что она была убита где-то от половины двенадцатого до двенадцати. Если пожелаете, я смогу расширить эти пределы на суде.

— Ладно, — проворчал Лейверс. — Ну что вас тревожит?

— Вы сами! — непочтительно брякнул Мэрфи, потом ткнул костлявыми пальцами в меня. — И он. Он и все трупы, которые он упорно выискивает. Не лейтенант полиции, а настоящий источник неприятностей!

— Что скажете про Йорганса? — поинтересовался я. — Знаю, что он был мертв, когда я спустился туда, но…

— Мгновенная смерть. Если не верите, взгляните на его затылок, вернее, на то, что от него осталось.

— Дело в том, — воинственно заговорил Лейверс, — что эта Айверсен действительно могла вам звонить, Уилер.

Но могла и не звонить. И мы не можем быть уверены, звонила ли она также и Йоргансу или нет. Сложная ситуация.

Оба звонка могли быть и подлинными и ложными. Ну и куда прикажете двигаться отсюда?

— Домой, — заявил я без раздумий. — С меня предостаточно этой ночи!

— Еще нет! — решительно покачал он головой. — Сначала дождемся Полника. — Может, он что-то выяснил у соседей?

— Если ни один из них не слышал, как Йорганс выстрелил в меня, — покачал я головой, — значит, они либо глухие все, как пробки, либо ненавидят полицию.

— Меня вот что еще беспокоит, — продолжал Лейверс, не обращая внимания на мою железную логику. — Не проглядываем ли мы очевидного ответа на интересующий нас вопрос, лейтенант?

— Вы хотите сказать, что уже два часа ночи и нам всем следует быть в постели? — спросил я ворчливо. — Я только что говорил вам это.

Его физиономия побагровела.

— Речь идет о Йоргансе! Нам известно, что у него была веская причина желать Кэрроллу смерти. Всего неделю назад в присутствии свидетелей он даже грозил убить его. Когда вы допрашивали его, он признал, что у него нет алиби на время убийства, но вдруг замкнулся и отказался отвечать на вопросы в отсутствие своего адвоката.

— Ну и каким образом смог бы он сделать это? — Я откровенно зевнул.

— А вот таким! — повысил он голос. — Что скажете про сегодняшний случай? Когда вы прибыли сюда, он стрелял в вас еще до того, как вы вошли в дверь. Тело мисс Айверсен находилось в спальне, ее задушили незадолго до вашего приезда. И все, что делал Йорганс, так это повторял без конца одно и то же, что вы ему «все равно не поверите». Поэтому-то он и решил убить вас.

— Но не убил же! — напомнил я.

— У него в последний момент сдали нервы! — фыркнул Лейверс. — А когда вы отобрали у него пистолет, он понял, что не осталось никаких шансов, и выбросился из окна. Убийца, которого схватили чуть ли не в момент совершения им второго преступления, предпочел покончить с собой, нежели предстать перед судом.

Дело закрыто. Разве не так? Что вас еще не устраивает?

— Вы начинаете рассуждать, как коп особой разновидности, о которой говорил Йорганс! — рассердился я. — Такой коп всегда выбирает простое решение.

Я скажу, что меня не устраивает. Начнем хотя бы с того, какие у него были основания убивать Джанис Айверсен? Каким мотивом он руководствовался?

Лицо шерифа приобрело синевато-багровый оттенок, как будто его вот-вот хватит удар.

— Ну… э-э… полагаю… — Неожиданно его глаза заблестели. — Все предельно просто, Уилер! Если Йорганс убил Кэрролла, значит, именно он был в костюме Санта-Клауса, правильно? А когда мисс Айверсен увидела его на кухне, она узнала его. По всей вероятности, она подумала, что он — довольно перспективный объект для шантажа, и позвонила ему сегодня вечером чтобы он явился к ней с первым взносом. Но потом, возможно, перепугалась, решив, что от этого типа можно ожидать чего угодно. Ну и вызвала вас для подстраховки. Однако Йорганс прибыл первым.

«Будь он проклят! — подумал я сердито. — Его рассуждения выглядят достаточно логичными, и отмахнуться от них не так-то легко». А посему я взял себя в руки, выдавив уважительную гримасу на лице, и произнес:

— Возможно, шериф, в ваших рассуждениях имеется рациональное зерно.

— Помните, Уилер, — он буквально расплылся от удовольствия, — когда вы оказываетесь в тупике, обращайтесь ко мне за помощью!

— Если пуля, которой был убит Кэрролл, соответствует пулям в пистолете Йорганса, тогда, естественно, к вашей версии надо будет отнестись серьезно, — снизошел я.

Эд Сэнджер взял со стола пистолет, лежавший рядом с телефоном:

— Это пистолет Йорганса?

— Совершенно верно, — подтвердил я.

— Исключается! — заявил он безапелляционно. — Это же «магнум» 45 — го калибра, а Кэрролла застрелили из тридцать восьмого.

Я радостно улыбнулся, в упор глядя в раздраженное лицо Лейверса.

— Снова возвращаемся к тому, с чего начали, шеф?

— У него могло быть два пистолета, — заупрямился он. Но по тому, каким тоном он сказал, было видно, что он и сам этому не верил.

В коридоре раздались шаги человека, привыкшего маршировать, и в квартиру ввалился сержант Полник.

Ну а я в который раз подивился, как это удается одному человеку произвести столько шума, сколько не произвел бы и целый взвод военных моряков.