Эбботт не знал. Пока что. Но хотел знать. Должен был узнать. Отчаянно в этом нуждался.

Тем временем боевая машина с запертой в ее брюхе буровой капсулой летела .все глубже и глубже в сплошь затянутые водорослями просторы Саргассов.

И там, под Саргассами, ждал Спящий - сидел и даже не ведал, что люди отправились его отключить. Что скоро весь мир снова охватит буйный пожар войны.

А Эбботту, вершителю человеческих судеб, отчаянно требовалась уверенность.

До появления Лина и Лорайна многое было по-другому.

Мир, собственно, и теперь не слишком изменился. Но если одна из армий доберется до Спящего...

До них было по-другому...

Тайной затемнения мыслей владели только два человека. Первым был Питер Кальдер, по счастливой случайности наткнувшийся на метод. Пожилой ученый дожил до блестящей лысины, но так и не отучился от детской привычки грызть ногти. Процесс он довел до такого совершенства, что зубы теперь находили себе работу лишь в уголках да у самой мякоти. Другим был его ассистент. Сущий плюшевый мишка - низенький и круглый. При разговоре то и дело нервно кивал - словно без конца подтверждая, что внимательно слушает.

Счастливчиком он себя никогда не считал.

Как, впрочем, и Кальдер.

Но именно плюшевому мишке суждено было оценить по достоинству потрясающее открытие Кальдера. А кроме того, Альберт Офир - так звали ассистента - приложил к методу соответствующий математический аппарат. Семнадцать лет прошло, прежде чем с трудами ученых ознакомились заинтересованные стороны. Кальдер и Офир к тому времени работали независимо друг от друга, и занимались они совсем другими делами.

Открытие их достаточно долго никого не интересовало, ибо никакого практического смысла в нем не находили. Постепенно оно лишилось всякого смысла и для своих авторов.

А все потому, что на Земле к тому времени уже шесть столетий царил мир.

И все шесть столетий человечество было лишено прогресса.

Но вот, совершенно случайно, одна из заинтересованных сторон наткнулась на метод. Вернее, на упоминание о методе. И прежде чем сторона эта успела избавиться от источника информации, о находке узнала другая заинтересованная сторона.

Первую из заинтересованных сторон представлял человек по фамилии Лорайн. Здоровенный, широкоплечий, неистовый в постели и ненасытный за столом. Человек, привыкший наслаждаться всей полнотой жизни.

Другой заинтересованной стороной оказался худощавый мечтатель по фамилии Лин. Лин писал стихи и пел приятным баритоном. Уже в годах, он избегал омолаживания, справедливо полагая, что стареть человеку следует с достоинством, не стремясь любыми средствами уйти от неизбежного.

А заинтересованными в методе затемнения мыслей люди эти оказались потому, что их (хотя и не первых за последние шесть столетий) снедало желание вновь начать на Земле войну. Вновь запустить кровавую мясорубку беспорядочных убийств и бессмысленной кражи богатства других народов. Вновь затеять глобальные военные действия, что погрузят каждого в личный ад страха и сомнений.

Заварить ту кашу, что уже шесть столетий была недоступна ее ценителям. Шесть столетий - пока в своей стальной пещере под Саргассовым морем с закрытыми глазами и недвижными руками сидел Спящий.

Сидел, просматривая мысли всего человечества и поддерживая мир.

Лин и Лорайн решили стать врагами.

Ибо как иначе можно начать войну, когда нет противников, нет враждующих сторон, нет антагонистов?

И они отыскали Кальдера и Офира.

Ибо как мог Человек продолжать восхождение по ступеням Прогресса к своему Назначению, если не было войн, чтобы пробуждать в нем потребность творчества и бросать вызов его способностям? Как мог он совершенствоваться, когда невозможно было прекратить постоянную слежку Спящего, чтобы каждый снова мог вышибить мозги своему ближнему, снова мог думать о временах грядущего и мечтать о звездах?

Лин и Лорайн оказались подходящими людьми, чтобы избрать противостояние и найти авторов метода, ибо так свято верили в высший смысл своей миссии, что сумели отбросить мысли о Кальдере и Офире прежде, чем слежка Спящего их зафиксировала. Может, им повезло. А может, они и впрямь оказались избраны. Так или иначе, они очистили свои разумы - и, когда всевидящее око Спящего обратилось на них, двое заговорщиков были свежи и чисты, как души младенцев, - которых, кстати говоря, каждый год рождалось строго определенное число.

Да, Лин и Лорайн были подходящими людьми. Им удалось одного за другим отыскать Кальдера и Офира, даже не размышляя особо, зачем они это делают.

И когда Лорайн нашел в Вене Кальдера, ему почти сразу удалось овладеть методом. Затемнив свои мысли, он тем самым поставил себя вне репрессивных мер Спящего. Несколькими днями позже, обнаружив в Гренландии Офира и выманив у него тайну, то же проделал и Лин.

После чего оба мгновенно и практически безболезненно убили своих информаторов. Что и подразумевалось.

Потом Лин и Лорайн активно занялись затемнением мыслей тщательно подобранной живой силы - костяка тех армий, которые в конце концов должны были сойтись в смертельной схватке и вновь огласить Землю упоительными звуками смерти.

Но прежде чем снова приступить к выполнению человеческого Назначения, следовало вывести из игры Спящего - следовало погрузить его в вечное молчание вместе с шестью столетиями безмолвной работы. Лин и Лорайн тщательно подобрали людей, снарядили их, снабдили картами, добытыми в особых тайниках - а потом выслали армии найти Спящего под Саргассами. Найти, покончить с его вечной жизнью, наглухо перекрыть его рыщущий мозг.

И все это в то самое время, пока Спящий безмолвно следил из-под Саргасс. Сидел и следил - с закрытыми глазами и недвижными руками.

Эбботту снился сон. Сон из другой жизни, что вышел на свет сквозь зыбучие пески подсознания - какая-то вновь воплощенная, иная жизнь его тела. Эбботт сознательно искал этого сна, сознательно его требовал. Ибо чувствовал: постигнув этот сон, можно попытаться постичь и себя - выяснить, что же он такое творит. Здесь и сейчас.

Сон был про войну.