Где бы я в те дни ни появлялся, неизбежно заходил разговор о поездке.

И в артистическо-художественном кружке, где директором был замечательный «домовой» Борис Михайлович Филиппов, и ныне благополучно здравствующий в такой же должности, но в Центральном доме литераторов, о футболе говорили так же увлеченно, как и на Спиридоньевке, только не так громко. Говорили с любовью, верой и надеждой: «Наши побьют»…

Говорили и в бильярдной «Метрополя». Профессиональные бильярдисты, искушенные в киях, шарах и лузах за свою многолетнюю практику игры «на интерес», большие мастера бильярдной игры, не очень верили нам, «пижонам». Профессия, мол, человека кормит, тут не игра, а труд. А любитель, дескать, что? Хочу – играю, хочу – нет: увеселение.

Я всегда считал, что для всех игр, какие только существуют на свете, есть какие-то неписаные общие законы. Их формулой или параграфами не обозначишь. Они относятся к области человеческой психики, состоянию духа игрока, его характеру. По-видимому, такие категории, как смелость, решительность, самообладание, непримиримость в борьбе, составляют суть этих законов, роднящих между собой все игры.

Может быть, поэтому я с большим интересом прислушивался к суждениям всех профессионалов в том или ином виде спорта. И в данном случае профессионалы кия аргументировали свое мнение убедительно.

Прервав все споры, патриарх бильярдного спорта (кстати говоря, до войны очень интересно проходили первенства страны по бильярду) Бейлис (Александр Березин) уверенно заключил… «Наши побьют! Конечно, в спорте всякое бывает»… Я понял, почему он добавил про «всякое».

В бильярдной стоял маркером заучившийся на интегральных исчислениях бывший студент, никогда не державший кия в руках. Как-то возник спор: бильярд – искусство или ремесло? Маркер заключил пари, что он положит шар, стоящий на точке, с первого удара, шаром, стоящим на другой точке. «Тут надо всего лишь немного сноровки и математики», – аргументировал он свою уверенность. Против него спорила вся бильярдная во главе с Бейлисом. Было очевидно, что не игравший никогда маркер взял на себя задачу, непосильную даже для самого Бейлиса.

Маркер же вымерил кий, прикинул диаметр шара, приноровился кием для замаха, многозначительно произнес – «рычаг второго рода» – и стал целить по шару. Потом нанес удар и заказанный шар со звоном «на клопштоссе» влетел в назначенную лузу!

Он отказался повторить пари. И маниакальная убежденность одного победила здравый смысл пятидесяти.

Вот какие неожиданности бывают в играх. Профессионал Бейлис, чемпион СССР по бильярду, потерпел поражение от жалкого любителя.

Кто-то верил в нашу победу над профессионалами, кто-то сомневался, но это уже не играло никакой роли. Встреча с чехословацкими футболистами была уже делом решенным. Мы, конечно, волновались, может быть, даже чуть больше, чем перед другими международными встречами. Но все чувствовали, что действительно птица засиделась на слабых встречах и пора ей лететь на широкие просторы профессиональных стадионов.

В дождливый сентябрьский вечер 1934 года сборная команда Москвы отбыла в Чехословакию для первой встречи с профессионалами.

В купе у руководителя делегации было тесно. Иван Ивановиx Харченко, впервые возглавивший футбольную дружину в зарубежной поездке, волновался не меньше других. Стараясь скрыть волнение и успокоиться, он шутил, смеялся с нами и, ощупывая ноги ребятам, балагурил.

– Да разве есть сильнее ноги, – говорил он, постукивая по бедру Вадима Потапова, нашего правого края. У того действительно ноги были что чугунные тумбы – короткие, могучие.

В ноги свои мы верили. Но сердце нет-нет да зайдется, будто вниз на качелях летишь. Это хорошее волнение: безразличие чуждо спорту.

Но вот и Прага. Вся привокзальная площадь заполнена людьми. Лишь в середине этой плотной массы, крепко спаявшись друг с другом руками в живую цепь, полицейские с трудом сберегали узенький коридор, по которому мы прошли к автобусу. И на протяжении всего пути от вокзала до гостиницы «Акса» нас приветствовал народ.

Так бывало везде. Куда бы мы ни приезжали, широкие массы тепло приветствовали представителей, тогда еще очень молодой Советской страны.

Нашим противником определилась профессиональная команда «Жиденице». Лидер профессионального футбола, только что побившая всемирно известных фаворитов местного футбола – «Славию» и «Спарту».

Накануне матча радио оповестило, что в Брно потянулись специальные поезда с болельщиками из Праги. А Москва звонила, слала телеграммы – «вы их побьете»… Мы же, в нарушение всех научно обоснованных инструкций о спортивном режиме, ночь напролет не спим, ворочаясь в своих необычно низких кроватях с боку на бок, закроешь глаза и проносятся мимо штанги, негр с мячом на голове, непробиваемые Заморры, Пучи, Планички. Сна нет.

…Переполненный стадион. Голое, без единой травинки гаревое поле. Оркестр играет государственные гимны. Стоят по линии центрового круга в красных майках одиннадцать человек – вратарь Иван Рыжов, беки – Виктор Тетерин, Александр Старостин, хавбеки – Станислав Леута, Андрей Старостин, Евгений Никишин, форварды – Вадим Потапов, Владимир Степанов, Сергей Иванов, Михаил Якушин, Сергей Ильин. Сборная Москвы. А напротив в белых футболках профессионалы.

Смотрим на них: футболисты как футболисты. Ростом не выше нас и ноги не толще. «Да, был ли мальчик-то?..» Мы ждем чудес, а может, их и в помине нет…

Раздался свисток, и мы бросились в бой, совсем не зная, что нас ожидает.

Однако через несколько минут почувствовали, что озноб неуверенности проходит. Оказалось, что противник допускает ошибки и в передачах и в ударах. Не таким уж страшным показался и дриблинг после того, как Станислав Леута, а потом Виктор Тетерин и Джек Никишин ловко отбирали мяч у пытавшихся обвести их противников. И в скорости мы им не уступали. А наши крайние форварды – Ильин и Потапов – так просто были быстрее игравших против них защитников.

Вскоре произошел эпизод из тех, которые не забываются пожизненно. Михаил Якушин прорвался в «мертвое пространство». Он с мячом да вратарь, и ни души, кто бы мог вмешаться. Наш форвард был знаменит тем, что никогда не терял самообладания. Вот и сейчас он неторопливо продвигался с мячом вперед, будучи полным хозяином позиции. До вратаря, застывшего в беспомощной позе, оставалось десять метров… восемь… шесть… четыре… А Михей все не бьет, ищет мгновенье для ложного замаха. И когда до вратаря осталось метра два, он этот ложный замах сделал. Но вратарь как стоял, так и остался стоять, словно окаменевший. И Михей тихо толкнул ему мяч прямо в руки. Как на блюдце преподнес. Вот как проявилось безмерное волнение.

Но ни Михея, ни кого-либо другого этот казус не обескуражил. Наоборот, прибавил уверенности. Если один раз удалось прорваться к воротам, то почему это не сделать и второй и третий.

И ребята это сделали. Сначала гол головой забил тот же Михей. «Отошел», – шутил он позже. А под конец первого тайма Вадим Потапов ворвался с правого фланга в штрафную площадку и с ее угла нанес неотразимый удар в верхний угол ворот.

На перерыв опьяненные успехом мы ушли со счетом 2:0. Приехавшие с нами спортсмены, работники советского посольства наперебой поздравляли нас с победой (а до нее было еще далеко!). Забыв про приметы, пословицы и здравый смысл, мы смеялись и радовались, чуть ли не напевая «нам не страшен серый волк…»

Возмездие не заставило себя долго ждать. К двадцатой минуте второй половины игры счет уже был 2:2!

А вот что происходило дальше, об этом я писал в книге «Большой футбол».

«…Двадцать минут после этого штурмовали наши ворота чехи. Двадцать минут шла героическая оборона. Мы выстояли. А когда осталось играть десять минут, то среди бурно шумящего стадиона раздался отчаянный возглас Якушина:

– Володя, дай!..»

И Володя Степанов дал. Замечательный продольный пас на вырыв! Михей успел грудью протолкнуть мяч и проскочить между двумя защитниками. Нет, сейчас он не подкрадывался к воротам. Он летел стремглав на своих длинных худых ногах, неумолимо приближаясь к воротам, яростно преследуемый полузащитниками. Михей успел ударить с шестнадцати метров, и мяч с силой влетел в нижний угол ворот.