— Мне кажется, что адвокат немного... как бы это сказать... ухлестывает за мной.
— Как любой нормальный мужчина!
— А если я сейчас пойду к нему? Скажу, что муж уснул... что мне скучно... А?
— Ну-ну, говори.
— Скажу, что заинтригована... Подвал, маски, свечи...
Женское любопытство разыгралось... Я не прочь и сама порезвиться там, в подвале.
— О!
— И если адвокат согласится, значит, все так, как я предположила. Мы с ним пойдем в подвал, и там я добьюсь от Фабиана признания в убийстве Эдвины.
— После чего ему только и останется, что задушить тебя. Это совсем несложно, имея опыт в делах подобного рода.
— Нет, он этого не сделает.
— Ты уверена?
— Ему помешает это сделать один человек.
— Кто?
— Ты.
У Дона отвисла нижняя челюсть. Я добавила:
— Еще тогда, когда я буду у Фабиана в комнате, ты полезешь в подвал и спрячешься там...
— Это безумие, — прошептал Убхарт. — Но чем черт не шутит! Вдруг получится... Только, Мэвис, будь с адвокатом очень осторожна. Я ни за что бы не согласился участвовать в этой авантюре, если бы не видел, как лихо ты расправилась с Карлом.
— Значит, договорились?
— Когда ты пойдешь к адвокату?
— Как только приведу себя в порядок.
В спальне первым делом я сняла с себя вечернее платье и подошла к зеркалу, чтобы еще раз проверить свои возможности. Я критически осмотрела себя со всех сторон и осталась довольной. Но больше всего я была довольна своей выдумкой. Ну и разыграю я спектакль в спальне Дарка!
Джонни не доверяет моим умственным способностям и считает, что в нашем агентстве есть только одна голова — его. То-то вытянется физиономия мистера Рио, когда он узнает, что убийцу поймала Мэвис Зейдлиц, а не лейтенант Фром!
Со дна чемодана я вытащила свой резерв — ночную сорочку из нейлона, отделанную цветными кружевами. На сорочку накинула пеньюар. На ноги надела атласные домашние туфли.
Что еще? Ах, да! Духи «Капитуляция» будут как нельзя кстати.
Я вышла в гостиную во всеоружии.
Дон вытаращился, как будто десять лет меня не видел. Встал, подошел... Потом медленно покачал головой.
— Ты так одета, Мэвис, что Фабиану захочется зажечь в подвале не свечи, а мощные лампы.
— Ну что же, это нормально, — я прошлась перед Доном так, как ходят манекенщицы по подиуму.
— Я еще не решил, могу ли воспользоваться твоим великодушным предложением, — Дон прикусил нижнюю губу. — Ты подвергаешься опасности...
— Чепуха! Лучше подскажи, где апартаменты адвоката. Дом у вас такой большой...
— По коридору Третья дверь налево, — вздохнул Дон. — Я буду в подвале минут через двадцать. Если ты не появишься... Я поднимусь наверх, чтобы узнать, в чем дело.
— О'кей.
— Желаю удачи!
Дон поцеловал меня таким жарким поцелуем, что мне пришлось шлепнуть его пониже спины.
Выйдя в коридор, я повернула налево и постучала в третью дверь.
Без результата!
Может, я стучу очень тихо? Я быстренько исправилась.
Фабиан не открывал.
Наверное, у меня на лице было такое выражение, как у Клеопатры, когда, преодолев большое расстояние, она достигла шатра Марка Антония и, лежа на своих носилках, услышала, что Марк Антоний отправился на Нил ловить рыбу.
У адвоката крепкий сон? Я решила проверить это и нажала на ручку двери. Она подалась, и я вошла в темную комнату.
Мне пришлось долго шарить по стенам. Я обмирала от страха, то и дело натыкалась на мебель, и вот — о чудо! — вспыхнул свет.
Фабиана Дарка в комнате не было. Его кровать даже не была смята.
Вдруг я заметила, как дернулась дверная ручка. Ага, вот и адвокат.
Когда вместо крупного носа Дарка показались лошадиные зубы Пейтена, я даже не испугалась, так как мне и в голову не пришло, что кто-то другой, как и я, захочет проверить, крепок ли сон толстяка.
— Это вы, Грег? — задала я самый дурацкий вопрос из всех возможных. — Врываетесь, даже не постучав. А между тем...
Я споткнулась: Грегори Пейтен держал в руке пистолет, ствол которого был направлен на меня.
Психоаналитик тоже растерялся. Наверное, на моем месте он ожидал увидеть кого-то другого.
— Как вы здесь?.. Что вы делаете в такой поздний час? Извините, я понимаю... Но где Фабиан?
— Не знаю. Я пришла, а его нет.
Грег сунул пистолет в карман халата и быстро обежал помещение, заглядывая во все углы. Потом попытался проникнуть в ванную, но дверь ему не поддалась.
Пейтен постоял возле ванной, и губы его растянулись в насмешливой улыбке:
— Так вы говорите, что не знаете, где Фабиан?
— Да. А что вы ищете здесь, мистер Пейтен?
— Свою жену.
— Здесь? В спальне адвоката?
Он не обратил внимания на мою насмешку.
— Мэвис, вы ведь жена Дональда Убхарта. Вы должны отдавать себе отчет в том, что делаете...
— Я уже взрослая девочка, обойдемся без морали, — парировала я. — И уходите. Здесь нет вашей жены.
— Я уйду. Я не буду вам мешать, вы действительно взрослая.
Пейтен еще раз посмотрел на дверь ванной и размашистым шагом покинул апартаменты адвоката.
Я вздохнула с облегчением и села в кресло. Буду ждать Фабиана Дарка, сколько бы ни пришлось.
А если он вернется только утром? Сидеть здесь всю ночь? Ну уж нет!
Надо спуститься в подвал к Дону и посоветоваться с ним. Во всяком случае. Дону в подвале торчать незачем — еще простудится, бедняжка. Если моя затея с Фабианом провалилась, то и бог с ней. Эта ночь может оказаться хорошей компенсацией за все тревоги и огорчения. Я проведу эту ночь с Доном.
Я прошла знакомым путем на кухню, открыла дверцу, за которой находилась лестница, ведущая вниз, и... Моя интуиция подсказывала, что следующего шага лучше не делать. Под ложечкой неприятно засосало... Но в подвале меня ждал Дон, и это придало храбрости.
Я медленно спустилась.
В подвале было все так же, как вчера ночью: горели мириады свечей, метались тени, пахло сыростью...
Я робко продвигалась вперед. Ноги едва держали меня. Я оглядывалась поминутно. От свечей шел душный запах...
Вдруг что-то шевельнулось в углу. Дон?
Мне захотелось позвать его, но язык не повиновался.
Тот, из угла, двинулся мне навстречу. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я увидела, что это не мужчина, а женщина, причем абсолютно голая. Длинные ноги, длинные руки... И маска вместо лица. Маска со стены.
Я окаменела, не в силах даже пошевелить мизинцем. У меня заболела кожа на голове под волосами, а я не могла поднять руку, чтобы почесать голову.
Маска приблизилась вплотную. Я увидела острые зубы, торчащие из массивной челюсти с тремя подбородками.
«Это специально сделано, чтобы напугать тебя, глупенькая», — произнес мой внутренний голос. Я глубоко вздохнула, повернулась и бросилась к лестнице.
Я преодолела половину ступенек, когда заметила, что кто-то спускается по лестнице.
Несомненно, это был мужчина. Голый. Вместо лица — маска с крючковатым носом и гнилыми зубами.
Я не могла оторвать взгляд от этой рожи и попятилась, нащупывая ступеньки. Мужчина двигался быстрее меня. Его руки сомкнулись на моей шее, маска покачнулась и куда-то поплыла...
Очнулась я все в том же подвале. Первым ощущением была боль — боль во всем теле. Пол качался перед глазами: ноги не достигали его. Я хотела свести руки вместе, но кто-то держал их.
Я висела на цепях. Щиколотки и запястья были закованы в стальные кольца. Я висела, как и Эдвина, совершенно голая. Единственное отличие — пока еще я была жива.
Нагие мужчина и женщина были здесь. Меня заковали, пока я валялась в беспамятстве. Да, это так... Сорочки на мне нет, одни браслеты-оковы...
Как ни странно, осознание того факта, что меня распяли голую, вызвало горячую волну стыда. Я покраснела от макушки до кончиков ногтей на ногах. Потом попыталась утешить себя тем, что мое тело безупречно — его можно даже выставить в витрине магазина.
Свечи пылали.