— Видишь ли... Я наверное, мало рассказал тебе про отца и про свое детство. Я считал, что тебе это совсем не обязательно знать.

— Ты щадишь мои чувства? Ну и ну! Если так будет продолжаться и дальше, я подумаю, что Дональд Убхарт действительно мой муж. Заботливый и внимательный.

— Извини, Мэвис, но сейчас я не могу быть ни заботливым, ни внимательным. Я просто нервный. Закрываю глаза и снова вижу Эдвину... цепи... свечи...

— Перестань!

Я прижалась к Дону всем телом.

— Который час?

— Четыре. Наступило утро, Мэвис.

— Да, ты прав: утро. Я больше не смогу уснуть.

— Едва ли кто-то сегодня уснет. Кстати, Фабиан просил, чтобы попозже все собрались в столовой.

— Адвокат? Почему? — удивилась я.

— Он сказал, что появилось нечто новое. Эта новость касается всех, — Дон налил еще виски и поболтал влагу в бокале.

— Новое убийство?

— Новое завещание.

Глава 7

Я смотрела на то место, которое вчера занимала Эдвина. Теперь во главе стола сидел Фабиан Дарк. Он деловито просматривал лежащие перед ним документы.

За столом находилась все та же теплая компания: я с Доном, Карл с карликом и Ванда со своим психоаналитиком.

Слава богу, полицейские убрались восвояси. Но я знала, что лейтенант Фром приказал нескольким своим подчиненным прочесать окрестности и вообще держать поместье под наблюдением.

Фабиан прикурил сигарету и глубоко затянулся. Я заметила, что листок бумаги в его руке мелко подрагивает.

Дон сцепил зубы так, что его красивое лицо приобрело нечто волчье.

Карл внешне был спокойнее всех.

— Фабиан, говорите поскорее, что вы там надумали, — сказал он ровным голосом. — Зачем вы нас собрали?

Адвокат втянул побольше воздуха и сосредоточенно откашлялся.

— Я собрал вас затем, чтобы сделать важное сообщение. Ваш отец... Короче, у меня находится его завещание. Совсем другое...

— Что такое? — проскрипел Дон. — Почему вы не говорили о нем раньше?

— Такова была воля вашего отца. Рэндолф Убхарт распорядился, чтобы о существовании второго завещания не было известно никому, кроме меня. Разрешите я напомню: первое завещание обязывало вас прожить в этом доме трое суток до того момента, когда Дону исполнится тридцать лет. Вы пробыли здесь уже двадцать четыре часа. Теперь в силу должно вступить распоряжение Рэндолфа Убхарта относительно нового завещания.

— Всего двадцать четыре часа? — удивился Карл и театрально взмахнул руками. — Мне кажется, что я здесь двадцать четыре дня.

— Мне не хочется подозревать вас, Дарк, но насколько второе завещание достоверно? — прорычал Дон.

— Юридическая практика знает подобное, — размеренным голосом ответил адвокат. — Этот документ, — он поднял руку с листком бумаги, — юридически правомочен. Я обязан его огласить.

Дон недоверчиво хмыкнул. Чем больше он нервничал, тем ярче играл румянец на щеках Ванды. Она посмотрела на Дона с явным торжеством.

— Что, дорогой брат, боишься? Отец обделил тебя во втором завещании?

— Ничего не известно, — остановил ее торжество Карл.

— Итак, согласно воле усопшего я оглашаю второе завещание, — начал Дарк, но его перебили.

— Каков старик! — закудахтал мистер Лимбо. — Он командует нами даже после своей смерти!

— Карл, уймись! — заорала Ванда. — Мои нервы этого не выдерживают.

Фабиан Дарк вновь откашлялся, оглядел присутствующих и приступил к чтению документа:

— «Я, Рэндолф Ирвинг Убхарт, будучи в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою последнюю волю...»

— Старик в здравом уме, — захихикала кукла. — Значит, он нас опять надует. Каждый день будет объявлять о новом завещании. Этот сериал долго протянется...

— Заткнись, ты, уродина! — вновь завопила сестрица. — Адвокат, не обращайте на него внимания. Читайте!

И Фабиан Дарк начал читать дальше:

— «Я бы хотел в этот день и час поговорить с вами так, как если бы я встал из могилы. Надеюсь, что смерть не помешала собраться за столом двум моим сыновьям и дочери. Не сомневаюсь, что здесь также присутствуют экономка-домоправительница и мой поверенный в делах. Сидит ли здесь жена моего старшего сына? Я уверен, что он женился в соответствии с условиями моего первого завещания. Я допускаю, что за столом находятся жена Карла и муж Ванды. Представьте, что я вижу вас. Вы в ожидании и страхе — вдруг кто-то обойдет вас и вы не получите обещанного. Я прекрасно знаю: вы пять лет жили на годовом жалованье, наделали уйму долгов и понастроили много планов. Вам нужны деньги. Деньги нужны моим сыновьям, дочери, экономке и адвокату. Я не ошибся?»

Фабиан Дарк вспотел и приостановился, чтобы смахнуть пот со лба. Потом он прочистил горло и продолжил:

— "Да, я не ошибся. Мои дети всегда мне стоили очень дорого. Их вкусы вряд ли изменились за это время. Фабиан, сколько денег из моих запасов вы потратили, чтобы насытить эти аппетиты? А вы, Эдвина, хорошо ли вы следите за столовым серебром? Теперь я обращаюсь к тебе, Дон. Ты ведь брал в долг и, наверное, немалые суммы, обещая отдать с лихвой после того, как получишь наследство. А ты, Карл, очевидно, затеял несколько рискованных предприятий, в надежде расплатиться моими деньгами. Ванда, сколько денег у тебя выманили все эти проходимцы и шарлатаны, прикидывающиеся порядочными людьми?

Мои воистину дорогие дети, даже в могиле мне ясно: вы страшно нуждаетесь в деньгах. Вы ничего не хотите от меня, кроме денег. Я вас интересую только как источник дохода. Вы забыли, кто я и каков я. Разрешите вам напомнить. Во-первых, я всегда вас презирал и, во-вторых, всегда насмехался над вами. Я не любил своих жен. Но еще больше я не любил своих детей: они не оправдали моих надежд".

У Фабиана кончилось дыхание. Он остановился.

— Что вы нам читаете? — резким голосом осведомилась Ванда. — Что за пасквиль? Я не выдержу и сейчас уйду из-за стола.

— Потерпите, осталось совсем немного, — остановил ее Дарк. — С вашего разрешения я продолжу чтение.

— Если тебя, сестрица, тошнит, выйди на свежий воздух, — пробурчал Дон.

Фабиан надул щеки и с шумом выпустил воздух. Он нашел то место, на котором остановился.

— «... не оправдали моих надежд. Поэтому завещаю: девять десятых моего состояния должны пойти на благотворительные цели, а именно...»

Фабиан воспаленными глазами оглядел присутствующих и добавил от себя:

— Надо ли мне зачитывать список тех благотворительных учреждений и организаций, которые получат пожертвования от имени Рэндолфа Убхарта?

— Сколько? Девять десятых?! — зашипел Дон. — Сумасшедший грязный старикашка! Я сумею опротестовать этот бред, мне присудят...

— Вряд ли, — твердо сказал адвокат. — Не тешьте себя иллюзиями. Завещание законно. Прежде, чем придумать все это, Рэндолф проконсультировался с юридическими светилами.

— Силен старик, — усмехнулся Карл. — Как ловко он нас провел. Он и при жизни умел устраивать подобные делишки. Ты должен это знать, Дон.

— Девять десятых... — Дон не мог оправиться после удара. — Что же остается нам? Жалкий миллион?

— Надеюсь, старик оставил мне десять центов на чашечку кофе, — прокукарекал мистер Лимбо.

— Стойте! Замолчите! — Ванда тяжело дышала. — Мы еще не дослушали завещание до конца.

Фабиан держал лист на вытянутой руке.

— Читаю дальше. "Если все пункты моего первого завещания выполнены, то оставшаяся одна десятая наследства должна быть поделена между моими сыновьями, дочерью, женами сыновей и мужем дочери, моей экономкой и поверенным. Поделена поровну.

После этого вы должны пробыть в «Толедо» еще сорок восемь часов, чтобы весь срок нахождения в поместье составил семьдесят два часа. В полночь, когда истечет срок, вы должны пройти в усыпальницу, чтобы отдать мне последние почести. Мой дух будет с вами полчаса.

Хочу сделать важное уточнение. Если за оставшиеся сорок восемь часов кто-либо из вас умрет, его доля должна быть поделена между остальными поровну.