Когда они сели, старый лорд посмотрел Витусу прямо в глаза:
– А теперь расскажите мне о вашей жизни, лучше с самого начала. Только объясните мне сперва, что это у вас в сумке, которую вы носите на поясе, и на которую то и дело поглядываете.
– В этой сумке, милорд, – Витус невольно заколебался, – в ней... возможно... ключ ко всей моей истории.
Медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, он достал красную камчатую ткань.
– Что это за кусок ткани?
– Это моя пеленка, милорд. Меня нашел в ней 9 марта 1556 года аббат монастыря Камподиос, преподобный отец Гардинус, – Витус медленно развернул сложенную пеленку, и стало видно золотое шитье герба. – Основанием для моего появления здесь был исключительно этот герб, милорд. Полагаю, он вам знаком.
– Я... я... – дрожащие пальцы лорда вцепились в руку Витуса, потрясенный старик подыскивал нужные слова. – Я... Я... это предчувствовал, но... не смел надеяться. Это наш герб, герб Коллинкортов, и он принадлежит тебе... – лорд схватился за сердце. – Боже милостивый! Джейн, что с тобой случилось?.. Джейн!
– Джейн, милорд? – переспросил Витус, потрясенный не меньше старого лорда. – Кто? Кто это – Джейн?
– Джейн – это... твоя мать...
– Ты должен набраться терпения, – внушал Магистр Витусу, когда они ехали верхом к близлежащему озеру. – Ты молод, а он уже в почтенном возрасте. Эта новость его просто ошеломила. Ему нужно сначала сжиться с ней. Вечером можешь попробовать поговорить с ним о своей матери.
– Конечно, – вздохнул Витус. – Знаешь, как я удивился, когда он сказал, что хочет поскорее вернуться в замок. Он очень разволновался.
Маленький ученый пришпорил лошадь, глядя на открывшееся перед ним озеро; посреди него – крохотный островок, который населяли дикие утки и нырки.
– Дай ему время обдумать все хорошенько, а сегодня вечером, если он тебя пригласит, посиди с ним у камина и обсуди все.
– Тебе хотелось бы присутствовать при этом?
– Ни в коем случае! Я, правда, твой лучший друг, но семья – это семья, тут мое дело – сторона. А в остальном ты можешь быть уверен: случись что, мы с Коротышкой всегда на твоей стороне, – и маленький ученый часто заморгал.
– Хартфорд, поставь вино на столик и подбрось в камин поленьев, а потом оставь нас наедине.
– Будет сделано, милорд, – проговорил дворецкий с обидой в голосе, но сделал все, как было велено, и удалился.
– Его любопытство переходит всякие границы, – старый лорд устроился в кресле перед камином. Потом поднял свой бокал и потянулся с ним к Витусу:
– Выпьем, мой мальчик! Это важное событие для дома Коллинкортов. – И для тебя!
– Будем здоровы! Э-э-э... как прикажете к вам обращаться?
– Я твой двоюродный дед. А ты приходишься мне внучатым племянником. Выпьем же за это! – и лорд сделал большой глоток. Витус последовал его примеру.
– И каким же образом мы в столь близком родстве? – спросил он, стараясь оставаться сдержанным, несмотря на всю необычность ситуации. – Не могли бы вы мне это объяснить?
– И могу, и сделаю это прямо сейчас, – старый лорд мягко улыбнулся. – Но только после того, как ты расскажешь мне свою историю.
– С удовольствием, дедушка. Если вы не возражаете, я прежде запасусь дровами. – Витус принес несколько поленьев. Это занятие немного успокоило его. – Моя история довольно длинная...
Во время рассказа Витусу пришла в голову мысль, как часто ему приходилось описывать свои приключения, и он понадеялся, что делает это в последний раз. Он ничего не опускал и ничего не приукрашивал, а рассказывал все в точности так, как случилось. Он говорил о друзьях и врагах, встречавшихся на его пути; описывал места, через которые проезжал; с восторгом рассказывал о том, как ходил под парусами, и завершил повествование картиной ужина у капитана Болдуина на «Фениксе». Он только об одном умолчал: что провел ночь с Арлеттой. Но о том, что влюбился в нее, упомянул.
– С Божьей помощью нам удалось добраться на «Аргонавте» до Портсмута, а день спустя мне удалось познакомиться с вами, пусть и при печальных обстоятельствах.
– Вот, значит, как все было... – Одо Коллинкорт в задумчивости покачал головой. – Если бы ты спросил меня, какое из описанных тобой событий я считаю самым страшным или самым замечательным, я бы сразу сказал – то, что ты встретился с Арлеттой. Она была для меня, старика, солнышком, моей отрадой и утешением, она была украшением Гринвейла. Я был до крайности удручен, когда она решила отправиться в Новый Свет – и вот теперь у меня вместо нее появился ты. Господь велик, и милость Его безмерна!
– А в каком я родстве с Арлеттой, дедушка?
Старый лорд вздохнул.
– Когда ты только рассказал мне об Арлетте, я сразу догадался, каким будет первый вопрос, который ты мне задашь. Ну, ладно. Допустим, я хотел начать с чего-то другого, но я когда-то сам был молод и отлично тебя понимаю. Дай мне подумать хорошенько... Арлетта приходится тебе кузиной... секундочку, дай мне прикинуть... – он наморщил лоб, что-то подсчитывая, – ...троюродной. Она – единственная дочь моего сына Ричарда, который шестнадцать лет назад погиб в морском сражении... или пропал без вести... Его жена Анна, урожденная Гиффорд, умерла, едва родив младшую дочь. Это маленькое существо тоже умерло, так что у Арлетты остался только я. Я был для нее дедом и отцом одновременно, а кроме того, ее другом и доверенным лицом. Я даже давал ей первые уроки танцев. Это происходило здесь, в каминном зале. Да, моя Арлетта...
Старый лорд опять тяжело вздохнул.
– Дивные годы, где они теперь? – он взял бокал с вином и застонал: движение оказалось слишком резким.
– Подождите, я помогу вам, – Витус положил ему под спину подушку, чтобы старик мог откинуться назад.
– Благодарю, мой мальчик. Однако вернемся к тебе и к истории рода Коллинкортов. Он норманнского происхождения. Родословная наша уходит корнями в X век. Как бы то ни было, первое историческое упоминание о роде связано с именем Рогира Коллинкорта, который вместе с Вильгельмом Завоевателем форсировал Ла-Манш 14 октября anno 1066 года, участвовал в сражении, впоследствии названном битвой при Гастингсе. В ней Рогир держался рядом с Тустеном ле Беком, который со знаменем святого Петра шествовал впереди Вильгельма, готовый принять удар на себя. Это была кровавая сеча с бесчисленным количеством убитых с обеих сторон. В конце концов Вильгельм взял верх над королем Гарольдом и его тяжеловооруженными латниками. Если когда-нибудь впоследствии тебе доведется побывать во французском Байи, ты сможешь увидеть гобелен более двухсот футов в длину, на котором изображен поход норманнов и завоевание ими Англии. На этом полотне ты обнаружишь и Рогира Коллинкорта, твоего воинственного пращура, чья кровь течет и в тебе, потому, что ты четырнадцатый Коллинкорт по прямой линии.
– А что же с Джейн, моей матерью? – спросил Витус, не сводивший с него глаз.
– Чтобы подробно рассказать о Джейн, лучше оставить в тени целый ряд твоих предков и начать с твоего прадеда. Звали его Джеймсом Коллинкортом. Он был знаменитым мореплавателем и открыл много новых земель. Его корабль назывался «Спарроу». Это была каравелла, весьма знаменитая в свое время, поэтому ее часто изображали художники на своих картинах. Однако, как упомянутая тобой марина со «Спарроу» попала в Сантандер, одному Всевышнему известно... Но вернемся к Джеймсу Коллинкорту: у него было два сына: Уильям и я, Одо. В то время как у меня с моей покойной женой Мэри, мир праху ее, был только сын Ричард, ставший впоследствии отцом Арлетты, у моего брата Уильяма было двое детей: Джейн, твоя мать, и Томас. Томас родился в 1531 году и уже двадцатилетним отправился через Западное море на Роанок-Айленд, где собирался попытать счастье табачным плантатором. Джейн родилась anno 1534. Она была удивительно красивой девушкой, Арлетта во многом похожа на нее. Когда Джейн было двадцать с небольшим, она влюбилась в парня из Уортинга. Семья долго оставалась в неведении относительно этого обстоятельства, однако некоторое время спустя ничего скрыть было уже невозможно: Джейн забеременела, причем ни за что на свете не хотела открыть никому имя отца будущего ребенка. Можешь себе представить, каково было смятение и возмущение всей семьи! После долгих разговоров и уговоров Джейн наконец согласилась отправиться к Томасу в Новый Свет, причем не одна, а, как это и было положено в наших кругах, в сопровождении лорда Пембрука. Это было бы для Джейн отличной возможностью вступить там в брак и дать ребенку достойное имя. И этот ребенок, Витус...