С завода Ильич уехал поздно. Как мне показалось, в хорошем настроении. Надо сказать, что путиловцы сдержали свое рабочее слово. В десятом часу утра 29 октября батарея за батареей уходили на фронт - и в первую очередь на наш центральный участок - под Царское Село.
За артиллерией потянулся необычный обоз из ломовых извозчиков. Широкие площадки, повозки были загружены снарядами, колючей проволокой, средствами связи, саперными лопатками, кирками, фуражом.
Трудно передать, с какой радостью и восторгом встречали на фронте путиловский обоз. Красногвардейцы и матросы обнимали стволы орудий, целовали их, как малые дети. Только и слышалось:
- Молодцы путиловцы!
- Ну, Александра Федоровна{156}, теперь держись!
29 октября вслед за батареями и обозом из заводских ворот под громовое "ура" и звуки духового оркестра вышел бронепоезд. На двух бронеплощадках, изготовленных из полуоткрытых американских платформ, стояли морские орудия, тяжелые пулеметы. Вид у одетого в стальные плиты новорожденного был не ахти какой, но первому бронированному поезду Страны Советов суждено было пройти долгий и славный боевой путь.
Командиром бронепоезда был назначен мой хороший знакомый унтер-офицер Тарутинского полка Арсентий Зайцев. Боевое крещение бронепоезд получил под Пулково. Затем бросок в Москву - на подмогу рабочим, восставшим за власть Советов. Когда в ноябре - декабре 1917 года на Украине вспыхнуло вооруженное восстание против контрреволюционной буржуазно-националистической Центральной рады, в помощь украинским пролетариям, по указанию Ленина, были отправлены красногвардейские отряды петроградских и московских рабочих под командованием Егорова, Берзина, Сиверса, отряд матросов-балтийцев, которым командовал Ховрин, и путиловский бронепоезд под началом Зайцева.
Белгород, Харьков, Лозовая, Екатеринослав, Люботин, Дарница... Бронепоезд, громя из своих орудий отборные петлюровские части с тяжелыми боями прорвался в Киев - на помощь истекающему кровью героическому "Арсеналу". Освобождение Киева, установление в нем Советской власти навсегда связаны с подвигами легендарного бронепоезда.
Но возвратимся в Петроград.
Одновременно с наступлением корпуса генерала Краснова контрреволюция готовилась ударить с тыла. Верные прислужники буржуазии - эсеры и меньшевики - образовали "Комитет спасения родины и революции", вооружили юнкеров, офицеров и утром 29 октября подняли контрреволюционный мятеж.
Восстали Владимирское, Павловское пехотные, Николаевское инженерное, Михайловское артиллерийское училища и Пажеский корпус. Юнкера захватили в Михайловском манеже броневики и с их помощью овладели Центральной телефонной станцией, военной гостиницей "Астория" и царскосельским вокзалом, рассчитывая, что по этой ветке прибудут казачьи эшелоны.
Все главные силы столичной Красной гвардии в день восстания юнкеров были на фронте. Однако Военно-революционный комитет, еще ночью узнав о предстоящем выступлении мятежников, сумел, по указанию Ленина, опередить юнкеров и организовать сокрушительный отпор.
Снова тревожные гудки подняли рабочих. В утренней полумгле, отзываясь на призыв партии, шли к сборным пунктам питерские пролетарии. К утру новые тысячи красногвардейцев стояли под ружьем.
Двухтысячная колонна, готовая выступить, выстроилась во дворе Путиловского завода. Член Военно-революционного комитета отобрал человек пятьсот, остальным предложил разойтись по цехам. Но не тут-то было. Из задних рядов колонны рабочие начали перебегать в передние.
Так было на каждом заводе. К вечеру все гнезда эсеро-меньшевистского "Комитета спасения" были разгромлены, контрреволюционный мятеж юнкеров подавлен.
Разгром мятежа в Питере, появление на фронте артиллерии Путиловского и Обуховского заводов решили исход борьбы с восставшим казачьим корпусом.
Рано утром 30 октября три артиллерийских залпа послужили сигналом к началу атаки на казачьи полки по всему фронту. Казачий корпус все еще имел перевес в огневой силе. Вражеская артиллерия пыталась перекрыть нам путь плотным заградительным огнем. Под ее прикрытием в наступление перешли казачьи сотни.
Но красногвардейцы не дрогнули. Снова, все нарастая, гремит многоголосое "ура" - цепи пошли в атаку.
Красногвардейцы, солдаты, матросы спускались по склонам вниз. Пулковские высоты словно ожили. Казалось, весь народ шел стеной на бунтовщиков.
Неопытные в искусстве ведения боя, но полные решимости, с криками "ура", "Не быть Керенскому в Питере!", "Победа или смерть!", "За власть Советов!" бойцы бежали во весь рост. Это приводило к значительным потерям, но бойцы неудержимой лавиной катились вперед.
Именно это стремительное наступление во весь рост, с открытой грудью в матросских тельняшках под пулеметно-ружейным и артиллерийским огнем привело в смятение и ужас казаков. Их цепи дрогнули. Конная атака казаков захлебнулась, разбилась о стойкость правого фланга Колпинского отряда, который прикрывали два броневика. Глубокими воронками изрыли все вокруг них казачьи снаряды. Одна машина остановилась. Казачья сотня, решив, что броневик подбит, с обнаженными шашками бросилась в атаку. Красногвардейцы подпустили казаков поближе, а затем открыли огонь из винтовок и двух пулеметов броневика. Казачья сотня была отброшена с большими потерями.
Поддерживаемые артиллерией, наши отряды все заметнее теснили казаков. 30 октября, примерно к 20 часам, мы заняли Царское Село, а утром 31 октября - Гатчину. Генерал Краснов со всем своим штабом сдался в плен, а Керенский бежал.
Ночь восьмая
Она - особенная: пролетариат Петрограда встречал отряды Красной гвардии, революционные войска, одержавшие свою первую победу.
У триумфальных Нарвских ворот, построенных почти сто лет тому назад в честь возвращавшейся после похода в Париж царской гвардии, народ торжественно встречал свою молодую Красную гвардию. Отряд за отрядом проходили мы торжественным маршем. Всюду стояли толпы радостных рабочих, женщин, детей - народ приветствовал нас, солдат революции. Старая Нарвская площадь, свидетельница многих событий, никогда еще не звенела такими радостными, веселыми голосами.
Незабываемые минуты...
И еще несколько слов в заключение этой главы.
На одной из встреч с молодежью меня как-то спросили:
- А правда ли, что в дни Октября погибло всего шесть человек восставших?
- Правда, - сказал я, - шесть да еще сотни тысяч и еще двадцать миллионов... Наша революция - действительно самая бескровная, самая гуманная за всю историю человечества, но на ее знамени кровь не только героев штурма Зимнего, а и тех, кто сражался на баррикадах Пресни, брал Перекоп. Кровь героев октябрьских боев в Москве, и киевских пролетариев - арсенальцев, и многих тысяч бойцов, павших за власть Советов, и Ленина кровь - на чистом знамени революции.
Под этим знаменем в годы Великой Отечественной войны стояли насмерть, шли в бой защитники Киева и Москвы, Одессы и Тулы, Севастополя и Волгограда.
И умирали за революцию.
Революция жива, как жив и бессмертен ее вождь - Ленин.
Об этом очень хорошо сказал почти полвека тому назад Бернард Шоу.
- Вы не должны думать, - говорил он в речи, произнесенной в киностудии "Союзкино" в Ленинграде, - что значение Ленина - дело прошлого, потому что Ленин умер. Мы должны думать о будущем, а значение Ленина для будущего таково, что если опыт, который Ленин предпринял, - опыт социализма - не удастся, то современная цивилизация погибнет, как уже много цивилизаций погибло в прошлом...
Если другие последуют методам Ленина, то перед нами откроется новая эра, и нам не будут грозить крушение и гибель, для нас начнется новая история, история, о которой мы теперь не можем даже составить себе какого -либо представления. Если будущее с Лениным, то мы все можем этому радоваться; если же мир пойдет старой тропой, то мне придется с грустью покинуть эту землю{157}.
Тут ни убавить, ни прибавить.
Революция, Ленин для Бернарда Шоу, для всех нас - не вчерашний, а сегодняшний, завтрашний день человечества.