Тем не менее именно в этом пункте мы обязаны поспорить с маститым ученым. Нам представляется, что в любом серьезном произведении содержатся как все четыре класса, так и все предметы, к которым они адресованы; и если в каком-то произведении более или менее подчеркнута одна характерная черта, это вовсе не означает, остальных в нем нет; конечно подразумевается, что мы имеем дела с литературой, которая заслуживает такого названия.
Если мы захотим использовать наши собственные скромные усилия как пример, мы должны сказать, что наше описание Тазендры может считаться ироническим; там, где мы обращаемся к Теклам, вроде Лара, мы стремимся к строжайшему реализму; а многие из тех личностей, которые прокладывают свой путь через нашу историю, просто восхитительны, по меньшей мере по мнению автора: Сетра Лавоуд, Айрич и, мы надеемся, многие другие.
Тем не менее в этой работе мы не осмеливались, до этого момента, обращаться прямо к богам. На самом деле и сейчас мы бы не сделали этого, но именно в этот момент нашей истории настоятельно требуется описать действия богов.
Поэтому мы должны попросить нашего читателя разрешения взять его в Залы Суда, где те существа, которые управляют, так хорошо, как только могут, судьбой всего мира, сидят и правят суд, и не только над теми, кто предстает перед ними, но над всеми событиями, которые происходят повсюду, и на которые они могут влиять — или попытаться повлиять — при помощи каких-нибудь мер.
Хотя ниже нашего достоинства, как историка просить извинений у читателя, мы должны, тем не менее, объяснить, что описать Залы Суда — совсем не простая задача. Во-первых надо учесть, что есть очень и очень мало свидетелей, оставивших такие описания. Во-вторых даже эти описания крайне редко согласуются между собой. И, последнее, реальность происходит от сна самих богов. Читатель может рассмотреть проблему на себе: если читатель сможет уснуть, а потом сделать свой сон реальностью и если он разделяет свой сон с другими, которые сделают реальными свои собственные сны, и если некоторый наблюдатель окажется в том самом месте, где все эти сны пересекаются между собой, и если, более того, каждый сон постоянно изменяется, когда возникает новый персонаж или исчезает старый, то мы очень сомневаемся в способности читателя точно — или даже просто осмысленно — описать место в котором он оказался; так что мы просим свободу описания у благосклонного читателя.
Итак, отметив это, скажем, что по любому счету Залы Суда были огромны и пустынны. Представим себе, что смотрим на огромное пустое пространство, вроде Террас Финансов за Биржей Серебра в старом городе Драгейра. Как и на Террасах Финансов там нет ни потолка, ни Затемнения Империи, ни искрящихся дыр в небе, которые хорошо видны на Востоке, а есть пустое сине-черное небо. Нет света ни от ламп, ни от факелов; нет и естественного света от Топки. Залы Суда постоянно находятся в таком состоянии, которое приходит сразу после полумрака: можно видеть достаточно ясно, но всегда хочется еще немного света.
Что касается богов, которые сидят на «тронах», они совершенно отличаются как по характеру, так и по внешнему виду. Они сидят в большом круге — настолько большом, что если бы читатель встал прямо перед одним из них и повернул голову, чтобы посмотреть кругом, он с трудом увидел бы только того, который находится за его спиной. Тем не менее, благодаря сильному волшебству, которое является частью Залов Суда, только три или четыре шага необходимы для того, кто захочет предстать перед другим троном; при этом тот, к кому он обращался раньше, окажется на совершенно невероятном расстоянии сзади. Неизбежное заключение: во сне в этом месте расстояние не имеет значения.
Мы помещаем эту главу здесь, прерывая прибытие Пиро на гору Дзур, по двум причинам: во-первых, насколько мы можем судить, все, что последует дальше действительно случилось примерно в это мгновение истории. Но во-вторых надо подчеркнуть, что ко времени, в применении к Залам Суда, не надо относится как к нормальной и упорядоченной последовательности моментов, в каждый из которых что-то происходит. Из всего того, что мы знаем от тех немногих, кто побывал в Залах Суда и вернулся в обычный мир, совершенно ясно, что день, проведенный в Залах может быть часом снаружи; а может быть и годом, или даже десятью годами. Неизбежное заключение: во сне последовательность событий во времени не имеет значения.
Мы используем термины волшебство, некромантия, колдовство и искусство, чтобы ссылаться на разные техники временной отмены законов природы — или, говоря точнее, временной замены одних законов природы на другие. Эти различные формы магии познаны в различной степени, и, как и все остальные области науки, усилия познать их более глубоко не прекращаются никогда. Чтобы использовать, надо узнать, а когда узнаешь — используешь лучше, а использовать лучше означает узнать лучше. Это продолжающийся процесс, который придает значение термину прогресс (заметим, однако, что множество рожденных в пустыне мистиков насмешливо улыбаются, а то и просто смеются, услышав это слово). Тем не менее в лишенном времени и расстояния месте, которое мы называем Залами Суда, царстве богов, вообще нет естественных законов, потому что это сны богов. А если нет естественных законов природы, не может быть и замены их на что-то другое. Там, где возможно все, невозможно ничего. К месту, в котором действуют все законы магии и реальности, не может быть применим ни один закон. Неизбежное заключение: во сне правда о магии не имеет значения.
Конечно, парадоксы времени, пространства и магии не оказывают никакого воздействия на обитателей Залов Суда, под которыми мы, ясное дело, имеем в виду богов; на этот раз мы не будем обращать внимание на бедные души, которые носят пурпурные одежды и служат всем тем, кто проходит через Водопад Врат Смерти; не имеем мы ввиду и тех, кто ждет суда или возрождения; не говорим и о тех, кто, подобно Кайрану Завоевателю, решил оставаться на Дорогах более или менее долго. Так что, когда мы глядим на эту сцену, то видим что тот, кто является, по мнению многих, наиболее могущественным из всех богов, то есть сущность по имени Барлен, сидит на стуле, который кажется вырезанным из камня, и повторяет его форму рептилии. Как всегда рядом с ним Три Дочери Тьмы, внешний вид которых очень похож на человеческий, и которых мы называем Верра, Моранзё и Кейрана. Некоторые говорят, что Верра, самая старшая из них — а может и самая младшая — является его любовницей; на эту тему историк не будет распространяться. Другие тоже здесь: Ордвинак, воплощение огня; Нисса, которая чаще всего появляется в виде туманного силуэта, плавающего в воздухе; Три'нагор, похожий на Барлена, хотя больше и темнее; Келхор, кот-кентавр; Траут, который считается мудрейшим из богов.
Все они и, возможно, другие, сидели в большом круге и мысленно общались друг с другом, таким образом избегая, как легко поймет читатель, необходимости говорить на языке собеседника, поскольку многие из них говорили на разных языках, а о некоторых, таких как Ордвинак, верят, что они вообще не умеют говорить (предположение, которое, говоря откровенно, историк находит сомнительным, если не невозможным).
Пока мы будем слушать их беседу, у читателя, нет сомнений, возникнут некоторые вопросы: во-первых, читателю наверняка захочется узнать, каким образом мы в состоянии воспроизвести мысли из сознания богов. На этот вопрос мы скажем, что мысли всегда можно воспроизвести — то есть преобразовать их в слова. Даже если есть, возможно, некоторые потери на этом пути, читатель может быть уверен, что наиболее важный аспект мысли, то есть сущность, будет тщательно передан.
Но читатель может захотеть узнать, как историк в состоянии претендовать на то, что знает содержание разговора, произошедшего там, где расстояние, время и магия не имеют значения, далекого от всех и всего, в котором находятся только сознания существ, которые не являются предметом понимания обычных людей. Это более трудный вопрос, и заслуживает ответа настолько же честного по сути, как и короткого по изложению.