Уже то обстоятельство, что именно Бларамбергу было поручено возглавить подготовку столь ответственного труда, убедительно свидетельствует, что он был одним из крупнейших знатоков картографии. Это было действительно так. За его плечами был богатейший опыт геодезических и других изысканий в данной области. Этот опыт пополнялся. Так, в 1860 г. Бларамберг провел пять месяцев за границей, знакомясь с "современным состоянием" картографических работ в Западной Европе.
К середине 60-х годов И. Ф. Бларамберг достиг вершины своей служебной карьеры. В апреле 1862 г. он был произведен в генерал-лейтенанты; в декабре 1863 г. его назначили управляющим Военно-топографической частью Главного управления Генерального штаба, а в январе 1866 г. - начальником Военно-топографического отдела Главного штаба и начальником Корпуса военных топографов.
Но активная деятельность Бларамберга подходила к концу. Он часто болел. Прошло немногим более года после назначения на последний пост, как в марте 1867 г. он уволился в годичный отпуск за границу, был оставлен в штатах Генерального штаба, но отчислен от всех должностей. Правда, несмотря на это, Бларамберг продолжал служить своему делу: в марте того же 1867 г., "во время нахождения в отпуске", ему было поручено наблюдение на Всемирной выставке в Париже за отправленными туда картографическими и фотографическими работами Военно-топографического отдела Главного штаба, а также изучение "новейших усовершенствований" в области военной топографии.
Он участвовал в работе Общества для содействия русской промышленности и торговле - организации российских предпринимателей, одной из задач которой являлось закрепление за отечественной буржуазией среднеазиатских рынков и удобного доступа ,к ним. Однако сам Бларамберг не принадлежал к числу предпринимателей. Его влекли к Обществу чисто профессиональные интересы: он посещал лишь заседания 4-го отделения его комитета{*24}, которое занималось вопросами торгового мореплавания и путей сообщения.
В январе 1869 г. Бларамберг стал членом Военно-ученого комитета Главного штаба, а в октябре 1869 г. - членом Комиссии при Военном министерстве для распределения пособий. Скучное занятие для человека, странствовавшего по Кавказу и Закавказью, боровшегося со штормами Каспия, осаждавшего Ак-Мечеть и ставившего триангуляционные вышки в самых различных уголках Азии... Но что поделаешь, годы брали свое! Он все чаще выезжал на лечение и отдых во Францию, Германию, Италию, Бельгию.
Остаток жизни И. Ф. Бларамберг провел в имении своей жены Е. П. Мавромихали на р. Черной близ Севастополя. Здесь он писал и готовил к печати воспоминания, вышедшие в 1872-1875 гг. в Берлине на немецком языке. Здесь он и умер 8 декабря 1878 г.
И. Ф. Бларамберг был взыскан многими царскими милостями, имел почти все ордена Российской империи, вплоть до "Белого орла", немало "знаков отличия беспорочной службы". Однако за длительное "пребывание в чинах" (и достаточно высоких) он не нажил крупного состояния, хотя путей для всевозможных приобретений в те годы имел предостаточно. Его имя никогда не было связано с казнокрадством, лихоимством и иными злоупотреблениями, какими грешили некоторые его коллеги. Эта черта характера Бларамберга, как мы увидим, специально отмечалась современниками. Имение жены - Чоргун (Карловка), окруженное 950 десятинами земли, по-видимому, не давало больших доходов, ибо после его смерти (жена умерла в феврале 1876 г.) их дочь была вынуждена хлопотать о пенсии{*25}. Естественно, наш интерес вызывает не столько безупречная репутация И. Ф. Бларамберга (о ней мы упомянули в связи с характеристикой его личности), сколько его научные труды и публикуемые "Воспоминания", т. е. его вклад в отечественную науку и культуру.
Во время своих поездок И. Ф. Бларамберг вел дневник или по крайней мере краткие записи о посещенных местах, встречах, беседах и т. п. Этим объясняется его точность и четкость в описании караванных троп, городов и селений, нравов и обычаев представителей самых разнообразных племен и народов, особенностей морских плаваний в ту эпоху. Именно обилие любопытнейших подробностей в описании различных областей Ирана, Средней Азии, Казахстана - наиболее ценное, что характеризует издаваемый труд (в котором использованы, конечно, и предшествующие публикации мемуариста).
Благодарные автору за это, мы, разумеется, должны подходить к "Воспоминаниям" И. Ф. Бларамберга с учетом его социальных и классовых позиций, специфики воспитания и т. д. А их неплохо характеризует маленькая, но яркая деталь: мощную революцию, охватившую Францию (как и другие страны Европы) в феврале 1848 г., он деликатно именует "парижским событием 1848 г.". О том же свидетельствует и его восторженное отношение к личности Николая I, полностью расходящееся с оценкой, которую этот деспот и душитель всего прогрессивного заслужил в кругах передовой русской общественности того времени.
Мемуарист подчас неправильно воспринимает и трактует особенности поведения и образ мыслей представителей тех или иных народов Востока. Правда, к его чести, следует отметить, что в книге крайне редко ощущается присущий отдельным его современникам и сослуживцам высокомерный подход к "азиатам".
Глубокий и всесторонний анализ увиденного и услышанного не очень характерен для "Воспоминаний". Автор, как правило, ограничивается констатацией, изложением фактов, не раскрывая породивших их и развивающихся в связи с ними процессов. Ему присущ пиетет перед сановными особами, и на серьезные критические замечания в адрес, скажем, его оренбургского начальства, жестокого и деспотичного В. А. Перовского или недалекого В. А. Обручева, в книге рассчитывать не приходится. И. Ф. Бларамберг более смел, когда речь идет об иранской знати. Тут его можно понять: во-первых, в данном случае критика ему ничем не грозила; во-вторых, непродуманные действия иранских руководителей при осаде Герата (они подтверждаются другими источниками) нанесли урон и престижу автора как военного советника.
Естественно, что в издаваемой работе не нашлось места для осуждения колониальной политики России на Востоке. И если Бларамберг порой отрицательно отзывается об агрессивных действиях Британской империи в Иране, то лишь потому, что видит в ней соперника империи Российской.