Мисс Маккензи казалась другой. Ее одежда была практичной: простой коричневый костюм и кожаные туфли на маленьких каблучках. На лице почти не было косметики, да она прекрасно выглядела и без нее. Ее красота была естественной: свежий цвет лица, розовые щеки, полные губы и огромные темные глаза, в которых мог запросто потеряться любой мужчина.

Она не бросала на него томных взглядов, не улыбалась двусмысленно, она вообще не улыбалась. Да что там говорить, эта женщина едва его замечала, гораздо больше интересуясь щелями в дверных и оконных проемах и недостатками в охранной системе. Казалось, ей было совершенно все равно, какого он о ней мнения.

Конечно, Доновану, привыкшему к постоянному женскому вниманию, было немного обидно.

– Итак, мисс Маккензи, что вы скажете о состоянии моего жилища с точки зрения безопасности? – решил он пойти в атаку.

– Ну, всегда можно что-то улучшить, – холодно ответила она и, подойдя к входной двери, стала осматривать замок.

– Вы выражаетесь неопределенно, мисс Маккензи. Возьметесь вы за мое перевоспитание или нет?

– Я не воспитатель, мистер Найт, – сухо заметила она.

– Но вы сказали, что избавите меня от дурных привычек.

– Только от некоторых дурных привычек, мистер Найт, таких, как разбрасывание ключей повсюду. Если вы не делаете утреннюю гимнастику и плохо пережевываете пищу, это ваше дело.

Он проследовал за ней на кухню. Она оглядела сделанную на заказ белую мебель и кухонные принадлежности из нержавеющей стали.

– У вас есть домработница?

– Да, приходит через день.

Закончив осмотр квартиры, Джоселин вышла в холл и повернулась к Доновану. Эта женщина казалась такой хрупкой, но одновременно от нее исходила какая-то внутренняя сила, распространяясь вокруг, как аромат духов. Ему вдруг захотелось узнать что-то о ее личной жизни. Он взглянул на ее левую руку – кольца не было.

– Прежде всего, независимо от того, будем мы с вами работать или нет, я настоятельно рекомендую вам обновить сигнализационную систему.

Той, что у вас стоит, как минимум пятнадцать лет.

Странно, что она не вымерла вместе с динозаврами.

Он улыбнулся.

– Договорились.

– Но при этом вы должны использовать систему. Половина людей, у которых стоит сигнализационная система, не хотят утруждать себя запоминанием шифров, поэтому так и оставляют ее невключенной.

– Боюсь, я отношусь к этой половине.

– Я так и думала, – заметила она сухо. – »Доктор Найт, вам нужен круглосуточный телохранитель или только человек, который усилит безопасность вашей квартиры?

– Думаю, Марк нанимал вас как круглосуточного телохранителя.

– Я спрашиваю, что вам нужно.

Он подумал, как его телохранитель будет выглядеть в ночной рубашке. Пожалуй, ей подошла бы красная…

– Круглосуточный телохранитель был бы предпочтительнее, по крайней мере на некоторое время.

Она кивнула, затем вернулась в гостиную. Ее взгляд снова упал на книжку на журнальном столике, и ей захотелось узнать, как она называется.

Перелистнув несколько страниц, она прочитала:

«Троеборье».

– Я вижу, вы удивлены.

Она пожала плечами.

– Я думала, она об истории искусств или о чем-нибудь в этом роде.

Встав коленями на диван, обшитый белой кожей, она подняла жалюзи, чтобы обследовать окно. Он смотрел на ее отражение в темном стекле.

Подняв нижнюю задвижку, она потянулась к верхней. Пиджак приподнялся и плотно обхватил ее плечи. Донован увидел, что под свободным костюмом скрывается стройная и тренированная фигура.

– Я не увлекаюсь историей искусств, – сказал он.

Она промолчала, и это заинтриговало его еще больше.

Через несколько минут они были в фойе. Джоселин достала из нагрудного кармана визитную карточку.

– Вам в самом деле необходима помощь.

Она вручила ему визитку и повернулась к двери. Бросив взгляд на карточку, он проследовал за ней к лифту.

– Постойте, так вы согласны работать со мной?

Она нажала на кнопку.

– Да.

– Но… когда вы приступите?

Двери лифта открылись, и она вошла внутрь.

– Прямо сейчас.

– Но ведь, будучи моим телохранителем, вы должны находиться здесь. Куда вы направляетесь?

– Мне понравились перьевые подушки в вашей комнате для гостей, мистер Найт. Если вам так хочется знать, я отправляюсь домой за зубной щеткой и пижамой.

Она нажала на кнопку, и двери закрылись перед самым его носом. Несколько мгновений он стоял как парализованный, пораженный тем, что у его холодного, необщительного телохранителя оказалось чувство юмора.

Кажется, в его жизни начало происходить нечто интересное.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Джоселин вцепилась в медные перила лифта. Она что, спятила? Какого черта она пошутила насчет пижамы и зубной щетки и улыбнулась клиенту? Еще пара таких шуток, и формальный, деловой стиль их отношений может оказаться в большой опасности. Где ее хваленый профессионализм, куда делась многолетняя привычка не сближаться с клиентом, не опускаться до пошлых шуточек и фамильярностей?

В мире охранного бизнеса мисс Маккензи имела заслуженную репутацию настоящего профессионала с почти мужской твердостью характера, не теряющего объективности и бдительности ни при каких условиях. Она старалась не улыбаться клиентам, если только этого не требовали правила этикета, и, уж во всяком случае, никогда не шутила сама.

Лифт остановился, и Джоселин вышла в вестибюль. Когда она проходила мимо охранника, тот кивнул ей.

Через несколько минут она уже спешно шла по темной улице, торопясь к припаркованной машине, и размышляла, стоит ли ей браться за эту работу. Богатенькие снобы доктора, особенно, если они носили фрак и частенько ездили в оперу только для того, чтобы прибавить шику своей и без того роскошной жизни, типа ее настоящего клиента, ей отнюдь не импонировали.

В этом образе жизни было слишком много показного фанфаронства, которое она ненавидела. И у нее на это были свои причины. Джоселин уже приходилось общаться с людьми такого типа, иногда очень близко, и из этого общения она вынесла твердое убеждение: у людей вроде доктора Найта, красивых и богатых, живущих на широкую ногу, явно завышена самооценка и крайне беден духовный мир.

Одним из знакомств, которые посеяли в ней такое убеждение, было знакомство с Томом, в то время студентом мединститута. Она знала, что он учится на врача только для того, чтобы стать обладателем виллы на Род-Айленде, яхты в одном из самых престижных яхт-клубов и «мерседеса», о котором он твердил не переставая все годы учебы, называя его не иначе как «мой мерси».

Подойдя к машине, Джоселин достала из багажника сумку со всеми необходимыми для проживания в доме клиента вещами. Потом набрала по сотовому телефону номер своего секретаря Тесе – проинформировать ее, что она согласилась на эту работу.

Перекинув сумку через плечо, она отправилась в обратный путь. Несмотря на всю свою антипатию к обеспеченным эгоцентричным красавцам, она должна была признать, что этот ловелас чем-то привлекает ее. Она догадывалась, что его привлекательность сродни свету, на который летит мотылек, и это ее пугало. Но самым ужасным ей виделось не то, что ее клиент своими обольстительными улыбками и исходящими от него волнами сексуальности пробуждает в ней низменные инстинкты, а то, что, как оказалось, ей отнюдь не просто с ними справиться.

Может, еще не поздно отступить? Она могла бы сказать доктору Найту, что позвонила ее секретарь и передала, что предыдущий клиент просит поработать у него еще месяц. Но это будет ложью.

Нет, опускаться до вранья она себе не позволит.

Придется научиться справляться со своими эмоциями. Ничего, она сильная, она справится. Кроме того, нужно платить за частные уроки ее сестры, которые та берет у преподавателя университета, поэтому она просто не имеет права отказываться от выгодной работы.

Войдя в здание, Джоселин прошла мимо охранника, намеренно не остановившись для проверки. Тот ничего не сказал. Разумеется, он ее уже видел сегодня, но это ничего не значит. «Охранник должен быть более ответственным за жизнь и имущество вверенных ему людей», – подумала Джоселин и отметила это в своем блокноте.