- Эх вы, стратеги! Это же варварство - сидеть в такую погоду за шахматами и протирать казенные штаны!

Семен поднял голову, с подчеркнутой внимательностью осмотрел Матвея с головы до ног, выразительно покрутил в воздухе пальцем и коротко резюмировал:

- А ведь штурман-то, кажись, вышел из меридиана.

- Ничего не поделаешь - весна! - подхватил Вадим. - А кто бы мог подумать? Матвей Стрешнев, гранитный человек - и вдруг эта сияющая физиономия!

- Факт, как говорится, на лице!

Матвей разделся и лег. Закончив партию, Семен и Вадим тоже легли и вскоре дружно захрапели. А Матвей все не мог уснуть. Он несколько раз приподнимался и кулаком взбивал подушку, впервые обнаружив, что набита она далеко не лебяжьим пухом.

Он спал всего часа три, но встал бодрым и веселым, погладил брюки, почистил тужурку и сел подшивать к кителю подворотничок. Все утро он чему-то улыбался, насвистывал любимые мелодии. Это надоело Семену.

- Что это ты рассвистелся? - спросил он.

- Так сказать, музыкальное сопровождение. Ускоряет и воодушевляет. Рекомендуется всем поэтам и домохозяйкам. Между прочим, будь я девушкой, я вышел бы замуж только за военного моряка.

- Почему "только"?

- Моряк умеет мыть полы, стирать, шить, гладить, штопать, а самое главное - умеет подчиняться.

В каюту вбежал Вадим.

- Братцы, поздравляю! - крикнул он радостно. - Мы идем в Ленинград. Будем участвовать в морском параде в честь Дня Флота.

12

- О чем вы задумались, Матвей? - тихо спросила Люся.

- О вас.

- Не очень-то интересный предмет для размышлений. Ну и что же вы обо мне думаете?

- Вы хорошая.

- Весьма утешительное открытие.

- Мне кажется, что я на пороге еще одного выдающегося открытия.

- Какого?

- Скоро я вам признаюсь в любви.

- А это обязательно?

- Вы напрасно иронизируете, - сказал он обиженно.

Люся рассмеялась:

- Смешной вы, Матвей. Давайте говорить о чем-нибудь другом. Например, о звездах. Ведь вы моряк, к тому же штурман, должны знать все звезды. Скажем, вот эта, как называется?

- Альфа Арктура.

- А эта?..

Она слушала его с жадным любопытством. Поэтому Матвею приятно было рассказывать ей о звездах, созвездиях, галактиках...

- До той вон, примерно, восемь миллионов световых лет.

Люся притихла и прижалась к его плечу. Он почувствовал, как по ее руке пробежала дрожь и обеспокоенно спросил:

- Вам холодно?

- Нет, мне стало просто страшно, когда я подумала, что это так далеко от нас, за миллионы световых лет. И может быть, там есть живые существа...

Сейчас она была тихой и ласковой, такой Матвей еще не знал ее. И Матвею неудержимо захотелось поцеловать Люсю.

Но они уже подходили к Дому офицеров. Здесь было людно.

Посреди тротуара, задумавшись, стоял матрос. Приглядевшись, Матвей узнал Бодрова. Выражение его лица поразило Матвея, он никогда не видел матроса таким угрюмым. Извинившись перед Люсей, Матвей подошел к матросу.

- Бодров, что с вами?

Тот поднял голову, посмотрел на Матвея отсутствующим взглядом и снова потупился. Должно быть, он даже не узнал своего командира. Потом поднял голову, присмотрелся и равнодушно произнес:

- А, это вы, товарищ лейтенант.

- Что с вами? - переспросил Матвей.

Матрос безнадежно махнул рукой:

- Эх, товарищ лейтенант, сказал бы я вам, да разве вы поймете?

- Подождите, я действительно ничего не понимаю. Что случилось?

- Выгнал из кино.

- Кто выгнал?

- Наш старпом. - Бодров зло усмехнулся. - Кто же еще?

- А за что?

- Пошел я с девушкой в кино. Пришли, ждем в вестибюле, когда в зал пускать начнут. Аня пить захотела. Пошли мы в буфет, там лимонада не оказалось. Спустились вниз, в ресторан. Заказал я бутылку нарзана, ну и пирожное еще. Выпили мы нарзан, стали уходить, а в это время старпом наш в дверях появился. Видел, как я нарзан допивал, и подумал, что это была водка. Ну вот, подозвал он меня и приказал немедленно идти в бригаду, доложить дежурному, что лишает меня увольнения и накажет. Я ему объясняю, что только нарзан пил, а он и слушать не хочет. Тут и Анютка вмешалась, а он ей и говорит: знаю, мол, какой это нарзан. Короче говоря, выгнал нас...

Матвей попытался оправдать старпома:

- Я думаю, ошибся старпом, может же и он ошибиться?

- Может, конечно...

Бодров помолчал, потом наклонился к Матвею и неожиданно дохнул ему в лицо:

- Ну разве пахнет от меня водкой, товарищ лейтенант? Матвей отстранился от матроса и с упреком сказал:

- Зачем вы это делаете, Бодров? Я и без этого вам верю.

- А он не верит! Стыдно мне, товарищ лейтенант, за него стыдно. Перед Анюткой стыдно. Ну ладно, меня обидел, ее-то он зачем оскорбляет? Ведь по его выходит, что и она вместе со мной водку пила...

"Наверное, это та самая девушка, которую тогда Бодров спасал от хулиганов и угодил в комендатуру. Вот не везет парню", - подумал Матвей.

- Вот что, Бодров. Я могу подтвердить, что вы водки не пили, сам обо всем доложу командиру. А вы сейчас разыщите девушку и извинитесь перед ней. Объясните, что произошло недоразумение и Дубровский, мол, очень сожалеет. Кстати, где вы оставили девушку?

- Я ее домой проводил, она тоже не захотела идти в кино. И извинился перед ней. Спасибо вам, товарищ лейтенант. Только Дубровский и вам не поверит.

Это было резонно. Дубровский, пожалуй, не поверит.

- А может быть, вам в санчасть зайти, справку от врачей взять?

- Не стоит, товарищ лейтенант, волокиту из-за этого затевать. Шут с ним, отсижу на "губе". А вы идите, товарищ лейтенант, вас вон тоже девушка ждет.

- Вы все-таки зайдите в санчасть.

- Хорошо, - пообещал Бодров, и Матвей побежал догонять Люсю.

- Что с ним? - спросила Люся.

- Так, недоразумение произошло.

В Доме офицеров шел французский фильм "Мансарда". Фильм не был дублирован. Матвей машинально пробегал глазами титры, но в содержание фильма не мог вникнуть. Правильно ли он поступил, посоветовав Бодрову идти в санчасть? Если Бодров принесет справку, не расценит ли это Дубровский как подрыв его авторитета? "Ну и черт с ним, пусть! Нельзя же матроса лишать права доказывать свою невиновность!"

Когда они вышли из Дома офицеров и Люся спросила, понравился ли фильм, Матвей признался:

- Не знаю. Я не понял, в чем там дело.

- Вас расстроил тот случай с матросом?

- Да. Он мой подчиненный. Боюсь, как бы чего не натворил, парень он горячий.

Проводив Люсю до дому, Матвей заторопился в гавань.

- Бодров пришел? - спросил он у дежурного, когда вошел в казарму.

- Принесли. В дым пьяный.

Матвей подошел к каюте командира в тот момент, когда оттуда выходил Бодров.

- Ну что? - спросил Матвей.

- Спишут, наверное, на берег. Наглупил я, товарищ лейтенант. А жалко! Последний год остался, неохота на берегу его дослуживать.

Постучавшись, Матвей вошел в каюту. За столом командира сидел начальник политотдела Елисеев. Сам командир и новый замполит капитан-лейтенант Волгин расположились на стоявшей у стены койке. У противоположной стены сидел Дубровский.

- Вы видели вчера Бодрова? - спросил Елисеев.

- Так точно. Я видел его после того, как он ушел из Дома офицеров.

- Да, Бодров говорил нам об этом.

- В то время он был абсолютно трезв. Мы с ним разговаривали, он даже дохнул на меня, водкой от него не пахло.

- О чем же вы говорили с Бодровым?

Матвей передал разговор и добавил:

- Конечно, Бодров сделал глупость. Он сам это сознает. Но я должен признать, что и я тут виноват. Мне надо было пойти вместе с ним.

- У вас все? - спросил Елисеев, когда Матвей замолчал.

- Нет. - Матвей посмотрел на Дубровского. - Я считаю, что старший помощник оскорбил матроса.

- Разрешите мне сказать? - поднялся Дубровский.

- Говорите, - разрешил Елисеев.