Начала содрогаться земля.
Время таяния горных снегов еще не прошло, реки и ручьи были переполнены. Какой-то оползень сотнями тысяч тонн глины и камня запрудил одну из небольших рек, заставив ее изливаться в пористый слой пемзы у подножия одного из самых крупных вулканических конусов. Когда-то здесь через постепенно охлаждающиеся каменные пласты прорывался на поверхность газ. Теперь вода изливалась через проделанные газом каналы на сотни метров в глубину и, достигнув раскаленной магмы, взорвалась тучами пара.
Курящиеся горы задрожали, вся округа пришла в движение.
Саикмару не пришлось повторять свой призыв, Гуртон Кноль вынул из разрубленной головы Белфеора меч Амбруса, отделил ее от тела, насадил этот первый кровавый трофей мятежа на свой церемониальный посох и поспешил вниз, в аудиенц-зал, где уже собрались все кланы.
Его встретил рев триумфа - когда он шагнул к трону и продемонстрировал, что узурпатор мертв. Минутой позднее и мужчины, и женщины с радостными воплями бежали по крутому спуску в город.
Двадцать молодых людей между тем кинулись в жилые покои Белфеора и смяли дюжину его приверженцев, застигнутых врасплох. Двое парней было убито энергетическим оружием, но меч третьего пронзил грудь убийцы.
Толпы рассвирепевших людей текли по улицам к рыночной площади, сообщая друг другу невероятную новость: Саикмар вернулся на крыльях паррадайла, чтобы освободить город. Большинство в это не верило - пока люди не оказывались на площади и не убеждались воочию, что Саикмар действительно там, стоит на крыше торгового павильона, а рядом с ним - паррадайл.
Повсюду в городе собирались отряды для охоты за приверженцами Белфеора. То и дело некоторые из них пробирались через толпу, сгибаясь под тяжестью трупов, и, приветствуемые криками сограждан, бросали свой груз под ноги Саикмара словно дань. К концу охоты в этой куче лежало друг на друге более двадцати тел.
Саикмар выкрикивал подбадривающие слова, его глаза под спутанными волосами блестели, но непрерывный ликующий рев толпы заглушал все, что он говорил. На другой стороне площади на крыше дома сидел Лангеншмидт, наблюдая за восторгами горожан. Дело выгорело, и все выглядело так, будто обошлось и без его вмешательства. Ну и великолепно же придумал этот парень - укротил паррадайла и на его крыльях вернулся в город! Одного этого должно хватить, чтобы сделать его в глазах народа сущим чудодеем.
А Белфеор, судя по слухам, мертв… а вот и доказательство - Гуртон Кноль, который нес сквозь беснующуюся толпу на каком-то шесте отрубленную голову Белфеора и протягивал Саикмару этот отвратительный трофей…
Лангеншмидт закрыл глаза. Паррадайл вытянул длинную шею и обнюхивал кровь, стекавшую по шесту; сейчас он проглотит эту голову, и у Лангеншмидта не было желания смотреть…
Паррадайл, однако, этого не сделал. Он с надеждой посмотрел на Саикмара и пихнул его головой в плечо. Юноша понял этот жест и расхохотался. Он вернул Гуртону Кнолю шест и что-то прокричал людям. Из рыночных ларьков ему протягивали фрукты, солонину, сухую рыбу и сладкие шарики, с которых стекал растительный нектар, использовавшийся в Карриге для изготовления сладостей. Саикмар принимал все эти дары и кормил ими паррадайла.
Лангеншмидт ожидал, что толпа разразится новыми ликующими криками. Ничего подобного - наступила тишина, люди замирали, невероятно удивленные.
Продолжая кормить паррадайла, Саикмар воспользовался этой временной тишиной и закричал:
– Тиран Белфеор прогнал паррадайлов из курящихся гор, что было святотатством! Он лишил законных хозяев Каррига их прав, что являлось злом! Паррадайл и я вернулись вместе, чтобы восстановить свои права, и каждый из нас помог другому, чтобы достичь успеха. Потому постановляю, чтобы люди больше никогда не шли на охоту, дабы убивать паррадайла!
Среди консервативно настроенных слушателей возникло беспокойство, но так как они заметили, что Саикмар не договорил еще до конца, то не спешили с возражениями.
– Разве убивают самых верных друзей? - восклицал Саикмар. - Мы, согласно обычаю, отправлялись убивать короля, дабы его знатность и сила перешли на удачливого охотника. Разве перешла эта знатность на Белфеора? Отнюдь! Он был недостоин того, и все паррадайлы мира не могли бы сделать его благородным!
Согласный вопль толпы был прерван глухим грохотом со стороны курящихся гор; многие в страхе стали оглядываться.
– В северном святилище, где я нашел убежище, этот паррадайл искал защиту под той же крышей! Это знак богов - для меня и для Каррига. Дымные горы сейчас плюются огнем, дабы показать гнев богов, - паррадайлы не будут иметь жилища, пока земля не охладится. Дайте им убежище в нашем городе, вернуть который они нам помогли! Пусть люди и паррадайлы станут друзьями!
На северо-западе поднималось пышущее жаром облако, и Лангеншмидт начал спускаться со своего наблюдательного пункта. Он не имел никакого желания участвовать в массовой панике, если начнется землетрясение, - тем более что уже стемнело.
– В будущем, - кричал Саикмар, - весенний праздник будет справляться не для убийства короля, но для демонстрации ему нашей дружбы, а глайдеры и паррадайлы должны целую неделю кружиться вместе над курящимися горами, и все должны радоваться жизни!
Обещанием проведения празднеств и в будущем большинство было удовлетворено, - ведь Королевская Охота была привилегией небольшой группы, к которой они не принадлежали, - и кто-то уже начал призывать благословение на голову Саикмара. Вокруг звучали восторженные крики, а Лангеншмидт чувствовал, как тихо вздрагивает земля, а крыша, по которой он сползал вниз, потрескивает и поскрипывает под ним. Он соскочил на землю и кинулся прочь. При более сильных толчках безопаснее на другой стороне реки, за чертой города.
Когда он мчался по мощеной улице к мосту, новый, более сильный толчок потряс город. Между тем никого не было видно - кажется, все горожане собрались на рыночной площади.
Он глянул через плечо и увидел, что оборонительная башня крепости повреждена этим толчком. Широкая трещина прошла по округлой стене снизу доверху, и некоторые каменные блоки вывалились из кладки. Деревянные домишки города, более низкие, оказались устойчивее, - Лангеншмидт не видел никаких серьезных повреждений.
У таможни возле моста он остановился еще раз, чтобы бросить последний взгляд на город, - и услышал женский голос, окликнувший его по его настоящему имени, которого ни один человек в Карриге не знал. Он испуганно развернулся, и из темноты выступила фигурка, которую он тут же узнал. Усталая и грязная, босая, со спутанными волосами, но с глазами, блестевшими, как звезды, к нему шла Маддалена Сантос.
Прошло порядочно времени, пока он оказался способен реагировать, - он был настолько потрясен, что стремительно обнял ее.
– Маддалена! Что вы тут делаете, Галактика вас задери!
– Прибыла на паррадайле, - сказала она, улыбаясь. - Полагаю, все прошло хорошо, иначе вы не смотались бы так быстро.
– Хорошо… прошло? - озадаченно спросил Лангеншмидт.
– Да! Разве прибытие Саикмара не развязало мятеж против Белфеора, как мы и надеялись?
Лангеншмидт сделал шаг назад и смотрел на нее, не веря глазам. Сказал:
– Так это была ваша идея - приручить паррадайла?
– Ну, нам не понадобилось приручать его в обычном смысле слова. Паррадайлы, вероятно, самые разумные из негуманоидов, с которыми мы когда-либо встречались, если уж это может служить примером… Однако… да, это была моя идея - направить Саикмара в Карриг вместе со священным зверем, чтобы он лишил узурпатора трона. Сработало?
– Если бы я знал, что вы живы и задумали такой план… - Лангеншмидт вздохнул. - Каких только трудностей и неудобств я мог бы избежать… Да, естественно, это сработало! Я сам видел отрубленную голову Белфеора и… ну, да время терпит. Не хочу, чтобы нас застал врасплох новый толчок. Побежим-ка через этот мост, пока он вдруг не рухнул!