Не то, чтобы она не заслуживала увольнения, поскольку могла бы порегулярнее мыть бак изнутри вместо того, чтобы изредка извлекать из нижней его части отстойник с чаинками. Но вообще-то, я думаю, что кто-то из совершенно невинных соображений мог бы отнести ногу к себе домой. Может, это было для него чем-то вроде сувенира, напоминания о какойнибудь хирургической операции... А потом машинально сунул ее в титан, чтобы она охладилась или согрелась, - это в зависимости от времени года, которого мы, естественно, не знаем по той простой причине, что Ричард никому не сказал, сколько времени нога там пролежала, прежде чем он ее нашел. Хотя он, конечно, мог бы прикинуть, как давно чай попахивает разлагающейся ногой, но вот, не побеспокоился сделать это. Единственное, что мы знаем наверняка, это то, что Ричард нашел ногу, которая каким-то образом попала в титан и придавала чаю особый аромат. Вместо того, чтобы поступить с ней подобающим образом: пожаловаться кому-нибудь или положить обратно, а потом молчать о случившемся, он сунул ее под джемпер, на негнущихся ногах вернулся к себе в кабинет, где переложил находку в портфель, поскольку подумал,-что это будет чудесным и необычным подарком для Эммы.

В этом, кстати, заключалась одна из извечных Проблем Эммы. Она неизменно поощряла людей, делавших ей всевозможные подарки, и превратила их в источник средств к существованию.

Однако одновременно с этим она выработала у себя привычку распродавать все дары, так что ей постоянно требовались новые подношения. Ее приятели, естественно, полагали, что она ни в чем не нуждается, и потому сталкивались с немалыми трудностями в поисках чего-то нового и оригинального, наилучшим образом отражающего их индивидуальность. Поэтому, возвращаясь в этот вечер домой на Дистрикт-лайн, Ричард поздравлял себя за проявленную смекалку, искренне полагая, что нога является лучшим вариантом решения данной проблемы. Но что, если она испачкает его рубашку, поскольку даже сейчас, находясь в портфеле, она изрядно подтекала, угрожая попортить его библиотечную книгу? Действительно, довольно необычное для него занятие, но зато Эмма поймет, что он за парень. Ведь наверняка никто еще не делал ей таких подарков. Да и потом, нога может ей пригодиться. Пригодиться - именно это слово пришло ему на ум, и это лишний раз подчеркивало, какой умница этот Ричард, свободно мыслящий и выдумщик. Но это же непростительно! Это действительно должно стать для нее сюрпризом, чем-то новым, так ведь? Ожерелье из зубов, клок волос или кошелек, сделанный из уха. У них есть и такое - для изысканных особ, живущих в богатых районах, но разве когда-нибудь они получали в подарок ногу?

Нельзя сказать, что это был очень уж практичный подарок.

Что с ней делать-то? В дверях поставить, к лампе пристроить или сделать из нее телефонную трубку? Но это только, если ваша нога достаточно жесткая, а та, что была у Ричарда, основательно обмякла. Бог знает, сколько времени его нога пролежала в титане для чая, и это было достаточно заметно.

- Привет, Эм, - сказал Ричард, открывая дверь.

- Привет, Рич, - ответила девушка. - Так что там у тебя с ногами?

Он мог бы, конечно, сказать ей, что это мокрая, осклизлая нога в сером носке очень хорошо подойдет к расцветке ее ковра, но не сказал. Вместо этого он заключил ее в страстные объятия, в результате чего в течение довольно длительного времени они не вели сколько-нибудь осмысленного и заслуживающего постороннего внимания диалога.

- Эм, у меня есть для тебя подарок, - сказал Ричард, когда они сели пить какао. Несмотря на то, что Ричард был парнем клевым и к тому же личностью, он по своей натуре оставался консерватором, а поскольку какао очень любил его отец, он также предпочитал этот напиток. Да и вообще, какао неплохо крепит.

- Ой, не надо было, - неубедительно проговорила Эмма.

Можно было, конечно, сказать что-нибудь и поновее, но она не стала утруждать себя. Лучше придерживаться чего-нибудь апробированного. По сути своей она тоже была консерватором, и, возможно, именно поэтому у них с Ричардом все так хорошо складывалось.

- Закрой глаза, Эм, - сказал он.

- О нет, я не могу, - промолвила она, очаровательно краснея, хотя теперь уже с явным опозданием.

- Ну давай, Эм.

- Ну хорошо, Ричард; закрываю. - Эмма сомкнула веки и стала с надеждой ждать - в этот момент ей на колени легло что-то мягкое и холодное.

- Можешь открывать, - сказал Ричард.

- Что это, Рич? - спросила она, глядя на аккуратно упакованный сверток. - Но я, правда, думаю, что не надо было...

- Открой, Эм, - с гордостью произнес он. Эмма дрожащими пальцами развязала красивую голубую ленту, разорвала бумагу и посмотрела на ногу, большую часть которой Ричард запихнул обратно в носок, естественно, предварительно отодрав его от ковра.

- Как это мило с твоей стороны, Рич, - машинально проговорила она.

- Это - нога, - с явным предвкушением чего-то произнес он.

- O-го-гооо! Нога! Ну, не надо было...

- И все же...

- Нога, - задумчиво проговорила Эмма. - Кажется, ноги у меня раньше не было.

- Не говори глупостей, Эм, у тебя и сейчас есть две штуки.

- Я знаю, но это же ведь особая какая-то, так ведь? - Ну конечно. Иначе бы я не стал тебе ее дарить. - Оба сидели и смотрели на ногу, которая, освободившись от упаковки, снова начала пропитывать носок.

- Рич, - спросила Эмма, - а что она делает?

- Эм, она ничего не делает, - ответил Ричард. - Это просто нога.

- А что ты с ней делаешь?

- Хожу на ней, - чуть нетерпеливым тоном произнес Ричард.

Эмма задержала на ноге взгляд.

- Мне бы лично не захотелось этого делать. Она же в туфлю не влезет.

- Можно надевать ее перед огнем, - подсказал Ричард, явно наводя ее на какую-то мысль.

- А ты сам пробовал?

- Ну, или надеть на нее шлепанец. Да ты с ней можешь перепробовать массу обуви. Ведь это уникальная вещь, Эм. Ты сейчас - единственная девушка в Лондоне, у которой три ноги. Подумай только об этом.

- Я и думаю, - чуть с горечью отозвалась Эмма. Она ума не могла приложить, кому продать эту ногу и, тем более, определить, сколько могут за нее дать. Люди дарили ей разные, но обычно вполне банальные вещи ювелирные изделия, меха, всякие милые безделушки, и она, практически не задумываясь, могла в любой момент избавиться от них. Но нога, и к тому же такая скользкая, подумала она, что с ней делать-то? К мяснику сходить... Нет. К токсидермисту... Ну, положим, он сделает из нее чучело, а дальше что? И потом, это будет дорого стоить., В больницу студентам, чтоб изучали. А что, неплохая идея!

- Большое тебе спасибо, Рич, - сказала Эмма, снова заворачивая ногу и слегка озадаченно хмуря бровь.

Вернувшись домой, Эмма решила не показывать ногу матери та могла бы захотеть оставить ведома наподобие брошки или горжетки из чернобурки, хотя самой Эмме нога не особенно понравилась. Она согласилась с Ричардом насчет того, что это довольно необычный подарок, отражающий особенности его личности, но ей все же не хотелось, чтобы нога валялась где-нибудь в доме и собирала на себя пыль. В конце концов, это была всего лишь грязная вонючая нога, и ей хотелось от нее избавиться.

Ну что ж, скажете вы, можно сунуть ее в мусорное ведро или сжечь. Впрочем, сжечь ее было бы трудновато - дом, в котором проживала Эмма, был подключен к системе центрального отопления, однако в отношении мусорного бака таких препятствий не существовало. А потом она вполне могла бы сказать, что попросту должна была выбросить ее в бак ведь сам-то Ричард держал ее в титане для чая. Но Эмма все же решила поступить иначе. На работе ей приходилось основательно вкалывать, чтобы зарабатывать на жизнь, как, впрочем, и остальным, хотя ее личный способ зарабатывать заключался в том, чтобы получать плату за что угодно, вне зависимости от того, что именно это было.

Итак, у нее оказалась одна левая нога в сером носке, а потому ей надо было продать ее. Кто-нибудь где-нибудь обязательно захотел бы купить ее - в этом у Эммы сомнений не возникало.