— Что ты сказала?

— Я должна уехать.

— Нет! — закричал он.

— У меня нет выбора.

— Но… куда ты уедешь? И сколько ты здесь пробудешь?

— Я уеду, как только будет возможно. А куда — будет лучше, если я уже прямо сейчас не буду говорить, куда я собралась.

— Я с этим не согласен.

— Пожалуйста, Дэвид. Я обещаю тебе, что извещу тебя, где я, сразу, как только смогу. Чем меньше людей будет знать, где я, тем труднее меня будет выследить.

— Я поеду с тобой. Будем бороться вместе.

Кэрин склонила голову ему на плечо:

— Нет, дорогой. Джою нужен отец. Ему нужна твоя сила.

— Кэрин, но я не могу отпустить тебя так просто.

— Ты должен. Мне очень опасно оставаться здесь. Если ты любишь меня, то не пытайся останавливать.

Дэвид схватил жену за плечи, притянул и крепко прижал к себе.

— Если я люблю? Господи! Я люблю тебя сильнее, чем кто-либо мог бы любить.

Кэрин прижалась к груди мужа. Она не заметила, что Дэвид плачет.

На следующее утро Кэрин купила билет в Лос-Анджелес у компании «Вестерн Эйрлайнс» из Такомского аэропорта в Сиэтле. Она не заметила старуху, которая неподалеку продавала бумажные цветы. А вот старуха, напротив, очень пристально за ней наблюдала.

Глава 15

Когда был объявлен номер ее рейса, Кэрин сразу пошла к проверочным воротам, стараясь не смотреть, как люди говорят свои последние «прощай». У нее перед глазами все еще стоял Джой с испуганно-удивленным выражением лица, которое появилось, когда она ему пыталась объяснить, что ей необходимо срочно уехать. Напоследок Кэрин крепко обняла его и пообещала скоро приехать. И она надеялась сдержать обещание.

Кэрин нашла свое место в самолете. Села. Вскоре самолет запустил двигатели. Она смотрела на убегающую взлетную полосу.

Кэрин знала, что побег — это не решение. Но оставаться, подвергая опасности родных, тоже было нельзя. Сейчас Кэрин была уверена, что умереть должен был Джой, и только мужество миссис Дженсен и быстрое появление соседей спасли его.

Наконец самолет пробил себе путь сквозь тучи и набрал положенную высоту. Стюардесса, раздавая пластиковые наушники, подошла к Кэрин. Так как полет был коротким, в самолете не стали показывать фильм. Но было несколько каналов с записанной музыкой. Кэрин выбрала классику и откинулась в кресло, надеясь, что музыка развеет ее мрачные мысли.

Но этого не случилось. Как только она закрывала глаза, то видела живые картины: лицо этой странной женщины, или Роя, который, как она считала, давно в могиле, или ковровое покрытие на лестнице, залитое кровью.

Но как же все-таки они нашли ее? Кэрин подивилась способностям оборотней. И сразу же события трехлетней давности всплыли в ее памяти. Большинство оборотней погибло, но… не все. Рой спасся. Рой и кто-то еще? Марсия?

Кэрин даже подпрыгнула от неожиданной догадки. При этом наушники свалились с головы. Она начала припоминать все снова. Женщина в кафе, на улице, в такси… Темные длинные волосы. Снять только темные очки, и у вас получится Марсия Луре. Но как же так? Она же сама выстрелила и видела, как серебряная пуля пробила череп черной волчице. Впрочем, какое значение имело то, как они выжили. Это была Марсия. Марсия и Рой. Они пришли за ней.

Кэрин снова откинулась в кресло. Это помогло думать. Можно составить план действий. Остановиться у родителей можно лишь на короткий срок. Если они нашли ее в Сиэтле, то здесь тем более найдут. И она опять будет подвергать опасности родных.

Кэрин позвонила им перед отъездом. Она хотела хоть на денек заехать, объяснить детали. А куда потом? Где укрыться и что предпринять? Она не хотела прожить остаток своих дней в страхе.

Самолет сделал разворот над горами Сан-Бернардино и начал приземляться в Лос-Анджелесском международном аэропорту. Кэрин улыбнулась, когда увидела родителей у ворот для встречающих.

Фрэнк Оливер был пожилым, но все еще статным мужчиной с белыми, всегда аккуратно зачесанными волосами. Его жена Нэнси была женщиной с круглым добродушным лицом, рот ее так и норовил превратиться в улыбку. Она побежала навстречу дочери, когда та вышла в зал для встречающих. Фрэнк шел сзади медленно, но в глазах его светилась любовь.

Пока они шли на стоянку, где Фрэнк оставил свой «бьюик», родители говорили о том, как хорошо, что Кэрин приехала, спрашивали о погоде в Сиэтле, обсуждали здоровье Дэвида и Джоя, разговаривали о полетах.

Во время езды темы для разговоров кончились, и наступило неловкое молчание.

Нэнси, сидевшая сзади, долго разглядывала Кэрин и наконец не выдержала:

— Как у тебя дела?

Кэрин пожала руку матери и, стараясь скрыть беспокойство, ответила:

— Хорошо, мам, хорошо.

— Я серьезно говорю, — настаивала миссис Оливер.

Кэрин собралась было сказать что-нибудь обычное, но слова застряли в горле. Она сказала:

— Ничего серьезного. Доктор говорит, что у меня нервы не в порядке и что было бы хорошо, если бы я съездила куда-нибудь отдохнуть.

— Опять эти сны? — спросил отец, на мгновенье оторвав взгляд от дороги.

— Да, и кое-что еще, но я бы не хотела говорить об этом. По крайней мере сейчас.

— Хорошо, дорогая, — сказала мать. — Мы понимаем. Ты побудешь у нас сколько захочешь, и, если что-нибудь понадобится, — ты знаешь, мы рады помочь.

Кэрин, улыбаясь, повернулась:

— Да, я знаю, — она положила руку на плечо отца. — И папа тоже. Вы оба чудесные. Вы всегда помогали мне, когда было нужно. Я счастлива.

После маленькой заминки разговор опять вернулся к обычным вещам. Вскоре они подъехали к маленькому удобному домику на Альтаир-Драйв. Кэрин была приятно удивлена, увидев, что ничего не изменилось.

Она пошла наверх, в свою комнату, с которой было связано столько воспоминаний. О беззаботных школьных деньках, о фотографиях друзей на зеркале, о плакатах «Битлз» и Джо Нэмата на стене. Правда, был еще кошмарный период после Драго, когда тени принимали жуткие очертания.

Через три дня Кэрин полностью расслабилась. Отец за обедом пошутил, и она засмеялась, удивившись, что все еще может смеяться. В первый раз за эту неделю она искренне смеялась. Кэрин поняла, как была напряжена. А ночью произошло то, чего она боялась.

Это был вой. Сперва, наполовину проснувшись, она подумала, что это сон. Встав с кровати, она подошла к окну. Освещенная тусклым лунным светом, она постояла немного, все еще надеясь, что это сон. И снова услышала этот раздирающий, гортанный волчий вой. Было не понятно, откуда он раздается, — казалось, он отовсюду и в то же время где-то рядом. Они ее снова нашли.

Этой ночью оборотни больше не выли, но Кэрин больше заснуть не смогла. Ее нервы снова натянулись.

За завтраком мать долго рассматривала Кэрин, Ее выдавали отеки и синяки под глазами.

— Ты не спала ночью? — спросила миссис Оливер.

— Ничего серьезного. Что-то с животом, и, кроме того, было жарко.

Кэрин попыталась улыбнуться. Мать продолжала испытующе смотреть на нее:

— Мне кажется, что это собака не дала тебе заснуть.

— Собака?

— Кто-то, вероятно, оставил собаку на улице, и она немного повыла около двух часов ночи. Ты разве не слышала?

«Я то слышала хорошо, — подумала она. — Только это была не собака. Но убеждать в этом мать бесполезно».

А вслух сказала:

— Нет, я ничего не слышала.

Было ясно, что миссис Оливер не удовлетворена ответом. Но она больше ни о чем не спрашивала. И больше не касалась темы животных.

Завтрак состоял из горячих сосисок и вареных яиц. Обычно это была любимая еда Кэрин, но в это утро у нее не было аппетита. Она съела столько, сколько смогла затолкнуть в себя, видя, что мать за ней наблюдает. Потом отодвинула тарелку. Вдруг раздался звонок в дверь.

Миссис Оливер пошла открывать, Кэрин пошла за ней. Вошла соседка, миссис Гибсон, худенькая женщина, чье лицо прямо светилось восхищением.