— Шериф, делай со мной что хочешь, но, клянусь Богом, отсюда надо убираться.

Ремси лишь мгновение колебался, затем кивнул, и они вернулись обратно на тропу.

Глава 8

— Сейчас сосчитаю до пяти, Малколм, — сказала Холли Лэнг. — На счет раз ты начнешь просыпаться. Когда я дойду до пяти, ты полностью проснешься и будешь чувствовать себя свежим и бодрым.

Мальчик, удобно облокотившись, сидел в кровати. Его глаза были закрыты, черные ресницы выделялись на фоне бледной кожи. Он мягко улыбнулся и кивнул.

— Ты будешь помнить все, что мне рассказал, — продолжала Холли, — и ты больше не будешь бояться. А сейчас я на чина то считать. Один. Ты начинаешь просыпаться.

Мальчик зашевелился в кровати. Его тонкие пальцы сжались, схватив одеяло, как бы проверял, из чего оно сделано.

— Два. Ты чувствуешь себя хорошо и продолжаешь просыпаться.

Мальчик вздохнул. Тихий, удовлетворенный звук вышел из его груди.

— Три. Просыпаешься. Чувствуешь свежесть и бодрость.

Его веки дрогнули. Губы слегка приоткрылись.

— Четыре. Теперь ты можешь открыть глаза, Малколм, и посмотреть вокруг, если захочешь. Ты слышишь пение птиц на деревьях, чувствуешь, как в окно дует легкий ветер.

Мальчик открыл глаза. Он мигнул. Его глаза спокойно осмотрели палату и остановились на Холли.

— Пять. Ты полностью проснулся. Чувствуешь себя прекрасно. — Холли улыбнулась мальчику. — Привет, Малколм.

Мальчик глубоко вздохнул, вытянул руки и возвратил ей улыбку.

— Привет, Холли.

— Это было довольно легко, правда? — спросила она.

— Но на самом деле я ведь не спал, да?

— Я же говорила тебе, что это не совсем так.

— Все это время я знал, что происходит. Я слышал, как ты задавала мне вопросы, и слышал, как сам отвечал на них. И я все вспомнил. — На лицо мальчика легла тень.

— И сейчас ты помнишь все, о чем мне рассказал, не так ли?

— Да. Я помню огонь. И жизнь в лесу. Бег, всегда бег, потому что люди пытались поймать меня. Я помню капкан. И… о, я помню Джонеса. — Малколм замолчал, его лицо исказила боль.

— Это хорошо, Малколм, — мягко сказала Холли.

— Он умер, да? — спросил мальчик.

— Я не знаю.

Мальчик кивнул.

— Он умер. Джонес был лучшим из всех, кого я знал. И они убили его. Эти двое мужчин. Но я все тебе об этом рассказал.

— Расскажи еще, если хочешь, — сказала Холли. — Бывает, что расскажешь, и становится легче.

— Они убили его. Из ружей.

Холли незаметно следила, как взгляд мальчика устремился куда-то за стены больничной палаты. Она подалась вперед вместе со стулом, на котором сидела за кроватью. Не изменился ли цвет его глаз? Или это игра послеполуденного солнца, заглядывающего в окно?

— Что-то произошло после этого, я не могу вспомнить. Я рассказывал тебе, что это было?

Холли молча покачала головой. В его памяти еще остались провалы, которые не удалось восстановить с помощью гипноза. Теперь она не хотела вторгаться в мысли мальчика. Он выглядел по-другому. Она была в этом уверена. Под скулами глубже обозначились тени. И что-то странное было с его носом и верхней губой.

— Я не знаю, почему эти люди не убили меня тоже, — продолжал Малколм. Его голос стал ниже и грубее.

"Должно быть, во время разговора у него пересохло в горле", — подумала про себя Холли. Но его брови… разве не стали они более густыми, чем раньше? И она не помнила, чтобы они срослись у него на переносице.

— Следующее, что я помню, это то, что я опять бежал. Я не знал, гонятся за мной люди или нет. Я знал только, что должен скрыться. Я снова испугался, но теперь было даже хуже, чем раньше. Хуже потому, что Джонес был мертв. Он был моим другом, и я его потерял.

— Тяжело терять друга, — мягко сказала Холли. — Всегда тяжело кого-либо терять, но рано или поздно это происходит со всеми нами. У тебя будут другие друзья.

Малколм минуту помолчал. Затем он снова заговорил:

— Я так устал от бега. Когда меня догнали двое других мужчин, один из которых привез меня сюда, я не очень старался убежать. Я знал, что они не похожи на тех, кто убил Джонеса.

— Как ты мог это знать, Малколм?

— Я мог определить это по запаху. Ты знаешь, по запаху можно понять, собирается ли кто-нибудь тебя убить или он боится тебя.

Холли кивнула. Она знала, что потовые железы под воздействием страха выделяли различные запахи, но не многие люди понимали и различали их.

— Извини меня, Малколм, — сказала она, вставая. — Мы не будем больше думать об этом. Давай лучше посмотрим на последние лучи солнца.

Она раздвинула шторы, и палата наполнилась оранжевым светом заходящего солнца. С нежеланием, которое Холли не могла объяснить, она снова посмотрела на мальчика.

Он улыбнулся ей. Совсем обычный, довольно худой четырнадцатилетний подросток. Его глаза были темно-зелеными. И не было странных теней под скулами. Прямой нос, абсолютно нормальная верхняя губа. Красивые дугообразные брови. И во всем его облике ничего странного. Как она и думала, это была игра света.

— Как интересно, — произнес Малколм. — Кажется, всего несколько минут назад ты начинала гипнотизировать меня. Но тогда было утро, а теперь уже вечер.

— Гипноз иногда проводит интересные эксперименты со временем, — ответила Холли. — Секунды могут превратиться в часы. И наоборот. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Хотя я немного устал. Такое впечатление, будто я снова бежал.

— Сегодня ночью ты будешь спать хорошо. Я пришлю тебе обед.

— Спасибо.

Холли поправила одеяло на кровати, улыбнулась Малколму и направилась к дверям.

— Холли? — окрикнул ее мальчик.

— Да?

— Насчет Джонеса. Ты говорила, что друга терять тяжело. И что у меня будут новые друзья. Я хочу спросить… а ты будешь моим другом?

— Мне бы этого хотелось. Очень, — ответила Холли. — До встречи.

Она вышла из палаты в коридор и немного постояла, прислонившись к стене. В горле стоял ком. А ведь сейчас она могла гордиться собой. В предельно короткий срок ей удалось вывести мальчика из состояния шока и восстановить, по крайней мере, часть его памяти. Чего же тогда она опасалась? Малколм еще не все рассказал. И Холли Лэнг не была уверена, что ей нужно знать все.

Довольно об этом думать. Еще есть другие дела. Она пошла по коридору и едва не наткнулась на Гевина Ремси. Чтобы избежать столкновения, шериф придержал ее за плечи. Прежде чем он отпустил Холли, она смогла почувствовать силу его рук.

— Я как раз собиралась позвать вас, — проговорила она.

— И я искал вас.

— Утром, после вашего ухода, Малколм говорил почти безостановочно. Он рассказал все о мертвом человеке в лесу.

— Джонес, — кивнул Ремси.

— Так вы знаете?

— При выходе отсюда утром я встретил вашего анатомиста. Он и сообщил мне, кем был убитый и как он умер.

— У Малколма больше не будет неприятностей?

— Со мной нет. Но мы все еще не знаем, кто он такой. Вам это удалось выяснить?

— Не совсем, — она заколебалась. — Но я думаю, что он из Драго.

— Вот как?

— Его воспоминания начинаются с огня, который уничтожил его город.

— Если он из Драго, то это первый уцелевший из них, — сказал Ремси.

— Видите ли, я не совсем уверена. Мне надо с ним еще поработать.

— Сколько угодно, хотя это не мое дело.

— Кое-что вас должно заинтересовать — он помнит двух мужчин, убивших Джонеса.

— Я уже знаю, кто они, но показания мальчика конечно будут важны.

— С этим можно подождать до завтра? Он очень устал.

— Не думаю, что за один день может что-нибудь измениться, — Гевин поскреб небритый подбородок, издавая неприятный звук. — У вас есть какие-либо планы на вечер?

Холли оживилась.

— У меня всегда есть планы. Сегодня вечером, например, я сначала должна написать отчет. Затем пойду домой, приму ванну, поджарю для себя кусок мяса и буду смотреть телевизор.

— Тогда я спрошу иначе. Не хотите ли пообедать со мной?