Эти слова противоречили их ожиданиям. Мысль о триумфе пребывания рядом с Ним на Страшном Суде сменилась чувством страха и ощущением враждебности мира. Они не станут царями, восседающими на тронах по обе Его стороны, они должны нести Его слово людям, которые не станут слушать их, но будут оскорблять и поносить и, нередко, жестоко убивать.

Петр проявил мужество, предложив свою жизнь за Иисуса, но при этом он потерял на мгновение религиозное чувство победы ценой жизни. Апостол Фома легко смирился с жестокой правдой грядущего мученичества. Его первым постигнет такая участь.

Апостолы расположились в пещере. Сквозь ветви маслин в пещеру проникал лунный свет. Один из них поднялся и зажег старые лампы вдоль стены, в свете которых отчетливо было видно лицо Иисуса. Он казался выше, и они впервые заметили, что Его ноги были босы. Апостолы понимали, что сейчас они должны запечатлеть в своей памяти Его черты, каждое Его слово, чтобы вскоре, когда Христа уже не будет с ними, они могли сказать новым последователям: "Вот так Он выглядел. Вот так Он говорил. Вот что Он велел передать вам..."

"Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня", - заговорил Иисус. Эти слова озадачили учеников, ведь их трудно было соотнести с Его предстоящей смертью. Для них эти слова значили скорее, что человек собирается в дорогу. Они начали обсуждать сказанное между собой, а Иисус терпеливо слушал, несмотря на усталость. Затем Он спросил: "О том ли спрашиваете вы один другого, что Я сказал: "вскоре не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня"? Истинно, истинно вам говорю: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. И в тот день вы не спросите Меня ни о чем. Истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна".

Это была не только весть о Его смерти и воскресении - это было стремление доказать сомневающимся Свою божественность. В оставшиеся пятнадцать часов жизни Иисус был готов к любым вопросам Своих учеников.

"Доселе, - продолжал Он Свой последний разговор с ними, - Я говорил вам притчами, но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце. В тот день будете просить во имя Мое, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас: обо сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Я исшел от Отца и пришел в мир, и опять оставляю мир и иду к Отцу".

Апостолы обрадовались: "Вот теперь Ты прямо говоришь, и притчи не говоришь никакой. Теперь мы видим, что Ты знаешь все, а не имеешь нужды, чтобы кто спрашивал Тебя. Посему веруем, что Ты от Бога пришел".

Иисус понимающе кивнул головой, удовлетворившись их словами и опечалившись одновременно. "Теперь веруете? Вот наступает час, и настал уже, когда вы рассеетесь каждый в свою сторону, и Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир".

Когда-то на вершине этой же горы апостолы спросили Иисуса, как молиться, а Он возвел очи к небу и произнес: "Отче наш, сущий на небесах..." А сейчас после всех наставлений и проповедей он нежно посмотрел на каждого и, скрестив руки на груди, устремил Свой взор на небо и начал Свою последнюю молитву: "Отче! Пришел час. Прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную..."

Апостолы почтительно слушали, понимая всю значительность происходящего - им было дано стать свидетелями обращения Мессии к Своему Отцу. Иисус молился о Своих земных делах, а затем об одиннадцати апостолах: "Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть..."

Апостолы вникали в каждое Его слово. Они благоговели перед тем, что эти слова слышали только они и Бог-Отец, и с удивлением отметили, что Иисус не скрывал, что апостолами, включая и Иуду, их избрал Отец. И Христос лишь взглянул на каждого из них и сказал: "Иди за Мной".

В этой молитве, как нигде прежде, Иисус утверждал столь ясно единственную цель Своего появления в мире, своих общественных проповедей и смерти; смысл Его пришествия заключается в нескольких словах молитвы: "чтобы они были едино, как и Мы". Это не было упрощением. Все, что Иисус помышлял совершить на земле, было сосредоточено в этих словах.

Закончив говорить, Иисус дал знак Петру, Иакову и Иоанну, и вышел из пещеры.

1 час

Дело было завершено. Больше не будет проповедей, не будет чудес, не будет наставлений апостолам, не будет пророчеств. Время ожидания истекло. В оставшиеся полтора часа свободы не произойдет ничего значительного. Иисус в присутствии Своих последователей молился пред Отцом за Себя, за тех, кто понесет людям Его слово любви, за всех праведных во все времена.

Самое важное было сказано. Иисус отдал Себя миру, той его части, которая имела высокую культуру и глубокое понимание единобожия Вселенной. Если неудача постигла Его здесь, в Палестине, то насколько быстрее это бы случилось в Риме со множеством мраморных богов! Или в Греции, где человек имел более высокий разум, чем боги, которым он поклонялся; или в Александрии, или в Галлии, или Карфагене, или в любом другом месте, где люди боялись умереть без света истины.

Ему, родившемуся и жившему человеком, суждено было и умереть, как человеку. Испытание будет медленным и ужасным, и Его божественность не избавит Его от боли, стыда и даже от страха ожидания предстоящего.

Настал час ожидания близкой смерти. Он мог побродить по маленькой роще, залитой лунным светом; он мог остаться с учениками в пещере и говорить о днях, когда они впервые встретились, о времени, когда иудеи со всей страны пришли к Нему, уверовав, что Он настоящий Мессия; Он мог говорить о совсем недавних событиях, о прошлом воскресении, когда сотни людей с радостью провозгласили Его сыном Давидовым, и "осанна" слышалась на всем пути от Вифании до Иерусалима, а ее эхо гасло среди сияющих колонн храма. Он мог говорить о Своем триумфе.

Вместо этого Иисус позвал Петра, Иакова и Иоанна и все трое, кому Он особенно доверял, вышли с Ним из пещеры и направились в оливковую рощу по другую сторону дороги, ведущей от храма к вершине горы Елеонской.

Здесь всегда было тепло. Продуваемая ветром возвышенная часть Иерусалима была прохладна, и они видели, что паломники у ворот города кутались в плащи. На вершине горы тоже, дул ветер, а долина Кедрона была теплой и влажной, - ибо здесь лучи заходящего солнца задерживались дольше всего.

Трое следовали за Иисусом. Под сенью деревьев Он остановился. Листва бросала тень, но они могли видеть Его лицо, на котором отражалось страдание. Его длинные, тонкие руки дрожали, он весь посерел, уголки рта опустились, а большие глаза, казалось, созерцали то, чего никто не мог видеть.

Петр, Иаков и Иоанн пытались подбодрить Его, но Христос покачал головой. В этот час ни одному человеку не под силу было помочь Ему. Как Человек Он мог вынести мучения, как и все люди, Он мог радоваться и чутко реагировать на все, но как Сын Божий Он знал, что грядет.

Иисус казался им крайне изможденным, хотя еще несколько минут назад Он давал им наставления и делал это с необычайной внутренней силой. Они замолчали и отвели взгляд в сторону, полагая, что им не подобает видеть лицо Мессии в страхе и слабости.

Иисус скрестил руки на груди и произнес с горечью: "Душа Моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте". Апостолы грустно глядели на Него, а Он возвел очи к небу, где сквозь ветви сверкали тысячи других крошечных миров, а затем снова посмотрел на храм через долину. Отойдя немного, Он опустился на колени, а затем в смертельной скорби пал на землю и громко сказал: "Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия". Эта мольба вырвалась почти непроизвольно, и Иисус добавил: "Впрочем, не как Я хочу, но как Ты".