Проблуждав некоторое время по квартире, где расположение комнат то и дело заводило его в тупик, Месье явился на кухню опрятный, в костюме цвета ночной синевы и темном галстуке. Он поддернул брюки и без лишних церемоний опустился на стул. Родитель сидел за столом в одной майке, курил и искоса на него поглядывал. Невеста, по последним сведениям, еще спала. Спит так спит, они с мадам Паррен решили начать завтрак без нее. Желая произвести хорошее впечатление, Месье, несмотря на распухшую руку, сам поднялся и налил себе вторую чашку кофе.
Мадам Паррен не сняла ночной рубашки, но поддела вместительные трусики, так что просвечивала теперь только грудь, чем Месье и пришлось удовлетвориться за кофе. Родитель же, затушив сигарету в блюдце, попросил позволения осмотреть его кисть - из чистого любопытства. Он достал из футляра очки, долго прилаживал их на носу, потом велел Месье присесть на пол, положить руку к нему на колени и расслабиться. Когда Месье уселся, как требовалось, Паррен стал неуверенно ощупывать запястье, затем снял очки и с озабоченным видом заключил: рентген необходим, поскольку иначе ничего не видно.
Месье прекрасно знал, что рентген - пустяковая безобидная процедура, и поддался бы ей без боязни, когда бы для успешного ее осуществления не надо было ехать в больницу (больницы Месье не больно-то любил). Он снова сел за стол и поинтересовался у Парренов, нет ли случайно врача в доме, желательно рентгенолога. Нет, врача нет, ответили те, за исключением доктора Дувра с третьего этажа. Месье спросил, почему они настроены против доктора Дувра, но мадам Паррен возразила, что вовсе нет, сосед как сосед, и ничего, уверяю вас, между нами никогда не было.
Пока родительница как ни в чем не бывало мыла посуду, Месье, не зная, чем еще заняться на кухне (он уже и так помог убрать со стола свою чашку), порылся в карманах, извлек оттуда какие-то бумажки и принялся поочередно сжигать их над пепельницей, заодно выясняя у мадам Паррен, нельзя ли пригласить доктора Дувра на дом. Вопрос ее несколько раздосадовал, вероятно, оттого, подумалось Месье, что она не в состоянии ответить на него подобающе. Пусть он, Месье, сам ему позвонит да узнает, сказала она.
Телефон Месье не больно-то любил.
Он положил руки ладонями на стол, приподнял один палец, придирчиво осмотрел ноготь так и сяк и, легонько хлопнув по столешнице, вышел из кухни. В коридоре он спросил у Паррена, который направлялся в ванную с инструментами в руках, разрешения позвонить. Когда, позвонив, Месье вернулся на кухню, невеста сидела за чашкой чая и покуривала сигарету. Вы что, знаете телефон доктора Дувра? - спросила мамаша. Нет-нет, охотно поддержал разговор Месье, откуда же нам его знать - просто решил позвонить начальству, чтобы оно не беспокоилось. А я и не знала, что вы работаете, сказала мадам Паррен. И чем же вы занимаетесь? Он коммерческий директор, ответила невеста. Вроде того, подтвердил Месье. Да-да, продолжала невеста, он один из трех или четырех коммерческих руководителей "Фиат-Франс".
Вроде того, согласился Месье.
Какие у вас цены? - полюбопытствовала мадам Паррен. Что, простите? переспросил Месье. Какие цены на автомобили? Не знаю, отвечал Месье и постучал пальцами по столу. Надо бы вам поинтересоваться, сказала она. Если вам угодно, поинтересуюсь, сказал Месье. Так-так. Еще вопросы?
После нескольких минут ожидания в обществе ассистентки доктора Дувра Месье, решившийся все-таки отправиться на прием, очутился в докторском кабинете, просторном, с бежевыми стенами, большим письменным столом и белой простыней на кушетке. Дувр, высокий, стройный, изысканный господин лет пятидесяти, выглядевший весьма элегантно в белом медицинском халате, поднялся навстречу Месье, пожал руку и нет чтобы сесть на место, заговорил о том о сем, надвигаясь на пациента, который вынужден был отступать. Загнав Месье в угол, он, не переставая разглагольствовать, смерил его взглядом, мысленно прикидывая, кто из них двоих выше (эх, люди, люди!). И только потом сел. Положив ладони на стол, он спросил, что случилось. Месье объяснил. По ходу его рассказа доктор Дувр проникался к нему состраданием и наконец сказал, что сейчас посмотрит руку, если Месье соблаговолит снять пиджак. Осторожно ощупывая запястье, доктор задал ему несколько вопросов, на которые, впрочем, сам и ответил, на одни кратко, на иные подробно, и, предупредив: сейчас нажму на кость и будет больно, - с той же непринужденной любезностью спросил, что Месье делает в жизни. В жизни? - уточнил Месье. Нимало не обескураженный такой скрытностью, доктор Дувр поднял к нему исполненное благожелательности лицо и повторил вопрос, сформулировав его несколько иначе, чтобы все-таки добиться ответа. Месье ответил уклончиво. Интересная работа? - спросил Дувр. Да, мне прилично платят, сказал Месье. Полагаю, я зарабатываю больше, чем вы, добавил он. Далее доктор Дувр уже ничего не спрашивал (возможно, Месье следовало с этого начать).
Спустившись к Парренам, Месье позвонил на работу. Ему ответила секретарша, почтительнейше ее поприветствовав, он попросил отменить все намеченные встречи и передать мадам Дюбуа-Лакур, что появится на следующей неделе. Затем он зашел в комнату невесты, собрал вещи и явился на кухню со спортивной сумкой и атташе-кейсом. Пока он усаживался, мадам Паррен сообщила мужу, что жених их дочери-коммерческий инженер. Коммерческий директор, уточнил Месье. Да. И по связям с общественностью тоже немного, сказал он, но это не самая сильная моя сторона.
Да уж. Осторожно массируя больную руку, Месье сказал невесте, что намерен использовать вынужденный перерыв в работе для поездки на Лазурный берег. Невеста удивилась и спросила, что он там собирается делать, Месье не знал, там видно будет, отвечал он. Еще вопросы? Нет. Отлично. До Канна добрался благополучно. В купе с ним ехал немец, но швейцарский.
В Канне Месье остановился в первом же попавшемся у вокзала отеле. По утрам он отправлялся завтракать в кафе в центре города; он покупал газеты, играл на бегах, накапливая скромные выигрыши, даже иногда строил планы, как поедет в Кань-сюр-Мер, где расположен ближайший ипподром, болеть на трибуне. И так далее, и тому подобное. Например, под вечер, в час аперитива, он играл в бильярд в прокуренном зале кафе с молчаливым старичком, который время от времени прерывал игру и удалялся кушать канестрели. В молодости старичок играл, видать, неплохо, но соперничать с Месье не мог. Нет. Тем не менее они прониклись взаимной симпатией и угощали друг друга аперитивом. А однажды вечером старичок, широкая натура, даже пригласил его поужинать.