Каруселин составил себе стулья. Катеринина кровать была ему мала. Поверх расстелил плетенную из тряпочек дорожку с пола. Она была сыроватой. Под голову подложил Катеринину подушку. Долго не мог заснуть. То мешали собственные руки, то затекала шея, а главное, не давали заснуть мысли. Придет тот человек, которого он ждет? Успеют ему сообщить? Знает ли он что-нибудь о заложенных немцами фугасах? Да и жив ли он? Все может случиться. Немцы и со своими расправляются. А времени мало. Ох, как мало. Надо найти эти фугасы и обезвредить. Надо. Во что бы то ни стало надо.

Наконец и Каруселин уснул.

И оба проснулись от осторожного стука в дверь.

Каруселин кивнул Петру. Тот подошел к двери, спросил тихо:

– Кто?

– Представитель биржи труда. Перепись трудоспособных.

Петр удивленно оглянулся на Каруселина.

– Открой, - сказал Каруселин.

Петр скинул дверной крюк. За дверью стоял мужчина в сером пальто и надвинутой на глаза широкополой фетровой шляпе неопределенного цвета.

– Здравствуйте.

Голос показался Петру знакомым. Лица он не разглядел.

– Сколько у вас в квартире живет трудоспособных? - спросил мужчина.

– У нас… А кто считается трудоспособным? - спросил Петр.

– Надо читать приказы и распоряжения. Они вывешены на всех углах, - строго произнес мужчина. - За невыполнение - расстрел.

– Трудоспособный один. Я, - сказал Петр. - Дядя - инвалид.

– М-м-м… Есть справка?

– Дядя, у тебя есть справка? - спросил Петр.

Каруселин понял, что сейчас Петр огреет пришедшего чем придется, парень решительный.

– Есть справка. Есть! - громко сказал Каруселин. - Заходите, господин хороший.

Мужчина прошел в комнату и снял шляпу. Да это ж директор школы Николай Алексеевич Хрипак! Петр даже рот разинул. Вот уж кого не ожидал встретить!

– Закрой рот, Лужин, - усмехнулся Хрипак. - Если не ошибаюсь, Петр?

Петр кивнул и сглотнул слюну.

– Здравствуйте, товарищ Хрипак, - сказал Каруселин. - Есть что-нибудь?

– Они вели земляные работы в саду седьмой школы, где у них штаб.

– Что за работы?

– Вроде окопа, - неуверенно ответил Хрипак. - Туда ж и близко не подпускают.

– Вроде окопа, - задумчиво повторил Каруселин. - Еще?

– Есть сведения, что минирована котельная на деревообделочном. Товарищи говорят: вытаскивали из стен в двух местах кирпичи, и еще в основании трубы. Там возились. Теперь все заложено, зацементировано.

– Так.

– Электростанцию немцы восстановили наполовину. Два генератора работают. Полагают, что заминированы и генераторы.

– Очень может быть, - согласился Каруселин. - Немцы там есть?

– Только обычная охрана. Перед взрывом кто-нибудь появится.

– Не обязательно, - сказал Каруселин. - Немцы гады обстоятельные. Могут все концы свести в одну точку и оттуда произвести взрывы.

– Ну? - удивился Хрипак.

– Эту точку надо найти, ну и, конечно, предпринять меры на местах. В случае обнаружения каких-либо проводов - к ним не прикасаться. Вызвать меня. А то и объект порушите и сами взлетите.

– Дядя Толя, - вмешался в разговор Петр и покосился на Хрипака. - Им точку на стороне невыгодно создавать. Бункер надо строить, или землянку, или еще что. Скорей всего они где-нибудь при своем учреждении. Там что угодно можно нагородить, и не видит никто.

– В школе у них штаб, - сказал Хрипак.

– Возможно, и в школе, - снова согласился Каруселин.

– И от нашей школы расстояние примерно одинаковое, и до деревообделочного, и до электростанции - центр города.

Хрипак посмотрел на Петра серьезно.

– Вырос ты, Лужин.

– А Ржавый, то есть Долевич, говорил, что вы у немцев на бирже труда работаете.

– Куда послали, там и работаю, - усмехнулся Хрипак. - А вы полагаете, что у плохого директора хорошие ученики?… Гм…

– Придется школу проверить, - сказал Каруселин.

Ждали темноты. День тянулся томительно. Петр остался один. Каруселин не разрешил ему выходить на улицу. Петра могли узнать немцы. Ведь он жил среди них в гостинице.

Каруселин ушел и его долго не было. Потом в дверь постучали. Пришел Хрипак. Принес какой-то узел.

– Скучаешь, Лужин? Недолго осталось. Скоро наши придут. Кругом грохочет. - Он развязал узел. В нем оказались черные эсэсовские мундиры и фуражки с высокими тульями. - Примерь-ка.

Петр надел мундир, нахлобучил на голову фуражку.

– Пойдет, - одобрил Хрипак.

– А штаны?

– Штанов нет. И сапог нет. Мундиры и фуражки товарищи раздобыли на станции. Не то стащили, не то выменяли.

– Как же без штанов? - спросил Петр.

– Не знаю. Дождемся твоего дядю.

Вскоре пришел Каруселин. Тоже примерил мундир и фуражку. И огорчился по поводу штанов и сапог. Где это видано, чтобы эсэсовцы разгуливали по городу без штанов?

Порылись в гардеробе у Василя. Небогато жил Долевич: несколько рубах, старые серые штаны, сапоги с побитыми подошвами.

– Придется патруль раздевать, - сказал Каруселин.

Хрипак и Петр уставились на него удивленно.

– Петр, выйди на улицу и позови патруль. Немецкий-то не забыл?

– Что им сказать?

– Ну… Что-нибудь, чтобы они пошли… Знаешь, правду им скажи, что здесь два партизана.

– Стрельбу поднимут, - сказал Петр.

– А ты скажи, что партизаны пришли из леса и спят. Клади барахло под одеяло.

Они быстро сунули мундиры и рубахи Василя под одеяло на кровати. С краю Каруселин сунул сапоги, будто они высовываются.

– Что ж они, так в сапогах и спят? - спросил Хрипак.

– А что взять с русских свиней? - усмехнулся Каруселин. - Мы с вами, товарищ Хрипак, станем у двери. Дверь откроют - нас не видно. Чем бы их трахнуть? Стрелять не хочется. Лучше тихо.

– В сенях должны быть лопаты, - сказал Петр.

В сенях действительно был инструмент. И лопаты, и лом, и топор. Хрипак взял топор, Каруселин - лом. Вернулись в комнату, осмотрели кровать. Добрая вышла кукла, полное впечатление, что лежат двое.

– Ну, давай, Петя, - сказал Каруселин. - И поубедительней.

Петр пересек дворик и выглянул на улицу. Посередине шли солдаты, но форма у них была серая. К черным мундирам не подойдет. Он решил дожидаться эсэсовцев. Ждать пришлось недолго. Два автоматчика показались из-за угла. Они шли неторопливо, переговариваясь.