Киндер лежал возле кровати. Пахло лекарствами. Шанце ходил печальный, нос его свешивался на подбородок.

Штандартенфюрер счел нужным нанести больной визит.

Он пришел днем, в предобеденное время. Петр подвинул кресло к кровати.

– Чем это пахнет?

– Мятные капли, - ответила Гертруда Иоганновна.

– Помогает?

– Ах, господин Витенберг, я так устала с этим ремонтом, с продуктами. Ведь раньше о продуктах заботился доктор Доппель. А теперь все свалилось на меня. А я всего-навсего слабая женщина. Когда я работала в цирке, упала с лошади. Расшиблась. И с тех пор бывают эти ужасные приступы головной боли.

– Но что-то должно помогать, фрау Копф?

– Только воздух. Я задыхаюсь в этом каменном мешке. Между нами, я ненавижу город. После победы я куплю домик в деревне и буду разводить цветы. Фюрер очень любит цветы. Ах, голова просто раскалывается! В прошлый раз, когда у меня разболелась голова, обер-лейтенант фон Ленц, друг покойного штурмбанфюрера, вывез нас на природу, к речке. Ах, какая это была чудесная прогулка! Я чувствовала, как силы вливаются в меня! Мальчики наловили рыбы, мы сварили уху. Это был незабываемый день!

– Вы хотите, чтобы я вас вывез к речке? - улыбнулся Витенберг.

– Что вы, господин Витенберг! Без вас тут весь город разнесут! - Она поднялась на локте, внезапно ей пришла в голову отличная мысль. - Послушайте, господин Витенберг, хотите сделать доброе дело, дайте мне машину на денек. Мы с Петером съездим к речке, на то же место. Грибы!… Любите грибы в сметане?

– Гм… Не очень. Впрочем, редко доводилось есть грибы, да еще в сметане.

– О-о!… Шанце большой спец по грибам! Ей-богу, господин Витенберг. Ведь есть же у вас сердце! Дадите нам пару солдат, таких, что разбираются в грибах. Петер захватит удочки. Дорогу я помню.

– В лесу опасно, фрау Копф. Партизаны активизировались.

– А, ерунда! С господином фон Ленцем мы ездили в такое место, где партизанам делать нечего. Там ни наших войск, ни населения нету.

Витенберг не знал, что и думать. Врет или ей действительно надо на природу?

– Когда бы вы хотели поехать?

– Вы даете машину? - обрадовалась Гертруда Иоганновна.

У нее какая-то цель. Какая?

– Возможно, - сказал Витенберг. - Так когда вы хотите ехать?

– Когда дадите машину. Завтра, послезавтра, через неделю… Чем скорей, тем лучше.

Так. Ехать ей все равно когда. Значит, определенной цели у нее нет.

– Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать. Может быть, даже сам поеду с вами. Не мешает поразмяться.

– Буду только рада. Я ничем не угощаю вас, хороша хозяйка! Хотите крепкого чаю по-русски?

– Спасибо, фрау Копф. Поправляйтесь.

– Не забудете за делами про свое обещание?

– Нет. Я всегда все помню.

Он откланялся. Она откинулась на подушку, сняла сырое полотенце со лба. Она сделала все. Оставалось только ждать.

Витенберг дал машину через два дня. С Гертрудой Иоганновной, Петером и Киндером ехали два автоматчика и тот самый молоденький унтер-штурмфюрер СС, который пришел в артистическую сразу после взрыва.

Шанце принес целую корзину провизии и шнапса. Автоматчики косились на белую салфетку, которой было прикрыто все это богатство, словно мысленно старались проникнуть сквозь нее и угадать содержимое.

Подошел штандартенфюрер.

– Вы довольны, фрау Копф?

– О, господин Витенберг. Довольна, это не то слово. Я счастлива! Женщине так немного надо! Хороший кавалер. Хорошая охрана. И свежий воздух!

Она не знала, что штандартенфюрер дал указание молоденькому унтер-штурмфюреру: в случае возникновения острой ситуации пристрелить фрау Копф. Он не такой простак, как она думает, и если это ловушка, то первой в нее попадет фрау.

Машина тронулась. Унтер-штурмфюрер сидел рядом с шофером. Автоматчики зажали Гертруду Иоганновну и Петра с двух сторон. Киндер лежал у ног.

– До свидания, мой штандартенфюрер, - Гертруда Иоганновна, улыбаясь, помахала рукой.

Проехали шлагбаум на мосту. Сожженную деревню.

– Вы никогда здесь не бывали? - спросила Гертруда Иоганновна унтер-штурмфюрера.

– Нет.

Он был не очень-то разговорчив.

– Поезжайте потише. Скоро поворот налево.

Шофер снизил скорость.

"Вот по этой же дороге ехал Пауль", - подумала Гертруда Иоганновна.

– Кажется, здесь.

Влево уходила грунтовая дорога с наезженной, но заросшей колеей.

Машину затрясло на ямах. Справа и слева двигались навстречу деревья, нестройно, как усталые войска.

Наконец дорога уперлась в речку. Речка текла неторопливо, в ней отражались плывущие в небе облака. День, похоже, выдался славный. Березы тронуты осенним багрянцем. Боже, как хорошо! Как хорошо жить!

Все вышли из машины. Автоматчики озирались. Унтер-штурмфюрер прислушивался и зачем-то нюхал воздух.

Журчала вода, трогая нависшие ветви ив. Пахло прелым листом, рекой и грибами.

– Вот здесь мы прошлый раз ловили рыбу! - воскликнул Петр.

Гертруда Иоганновна подошла к нему, улыбаясь, обняла за плечи, сказала по-русски:

– Как только начнется стрельба, ложись на землю.

Петр даже не понял, о чем говорит мать, посмотрел на нее. Она улыбалась. Повернула голову к молоденькому унтер-штурмфюреру.

– Жаль, что нельзя поваляться на траве. Земля сырая.

– Да.

Унтер-штурмфюреру показалось, что рядом хрустнула ветка. Он обернулся. Грохнул выстрел. Пуля шлепнула его в лоб. Он упал, не понимая, что произошло…