Мир не отдается нам прямо. Между нами и ним находится описание мира. Поэтому, правильно говоря, мы всегда на один шаг позади, и наше восприятие мира всегда только воспоминание о восприятии. Мы вечно вспоминаем, вспоминаем, вспоминаем.

Но если весь наш опыт восприятия мира - воспоминание, тогда вполне естественно заключить, что маг может быть в двух местах сразу. Это происходит не с точки зрения его собственного восприятия, потому что и маг должен вспоминать только что совершенный поступок, только что пережитый опыт и события, свидетелем которых он был. В его осознании это является одним единственным воспоминанием. Но сторонний наблюдатель, смотрящий на мага, может решить, что маг действует одновременно в двух различных эпизодах. Маг, однако, вспоминает два отдельных мгновения, потому что клей описания времени больше не связывает его.

Есть три рода плохих привычек, которыми мы пользуемся вновь и вновь, сталкиваясь с. необычными жизненными ситуациями. Во-первых, мы можем отрицать очевидное и чувствовать себя при этом так, словно ничего не случилось. Это - путь фанатика. Второе - мы можем все принимать за чистую монету, как если бы мы знали, что происходит. Это - путь набожного человека. И третье - мы можем приходить в замешательство перед событием, когда мы или не можем ни искренне отбросить его, ни искренне принять. Это - путь дурака. Не ваш ли? Есть четвертый, правильный - путь воина. Воин действует так, как если бы никогда ничего не случалось, потому что он ни во что не верит. И, однако же, он все принимает за чистую монету. Он принимает, не принимая, и отбрасывает, не отбрасывая. Он никогда не чувствует себя знающим, и в то же время никогда не чувствует себя так, как если бы ничего не случалось. Он действует так, как будто он в полном контроле, даже если у него, может быть, сердце ушло в пятки. Если действуешь таким образом, то замешательство рассеивается.

Если воин нуждается в утешении, он просто выбирает любого человека и рассказывает ему о своих трудностях. В конечном счете, воин не ищет ни понимания, ни помощи. Говоря, он просто облегчает свою ношу. Но это при условии, что у воина есть талант к разговору. Если у него нет такого таланта, то он не говорит ни с кем.

Мы, на самом деле, обманываем самих себя намеренно. Мы осознаем свои действия, но наш маленький ум превращает себя в монстра, каковым он себя воображает. Однако, он слишком мал для такой большой формы.

Дубль - это не дело личного выбора. И точно так же не нам решать, будем ли мы учиться знанию магов, которое ведет к такому осознанию.

Ученик может задать себе вопрос, - почему именно он? Он должен задавать себе этот вопрос не как требующий ответа, а в смысле размышления воина над его огромной удачей. Удачей оттого, что он нашел вызов.

Превратить это в обыкновенный вопрос - средство обычных рассудительных людей, которые хотят, чтобы ими восхищались или жалели их. Мага не интересует такого рода вопрос, потому что нет способа ответить на него. Избрать его было решением силы. Никто не может изменить планов силы. Теперь, когда он выбран, он уже ничего не сможет сделать, чтобы остановить выполнение этого плана.

Воин находится в руках силы, и его единственная свобода заключается в том, чтобы вести безупречную жизнь. Нет никакого способа разыграть победу или поражение. Ваш рассудок, для того, чтобы отказаться от целостности самого себя, может захотеть, чтобы вы проиграли битву и упали. Но есть контрмера, которая не позволит вам провозгласить ложную победу или ложное поражение. Если ученик думает, что может отступить в гавань поражения, то он заблуждается. Его тело будет стоять на страже и не позволит ему пойти этим путем.

Ученик находится в ужасающем промежуточном положении. Ему слишком поздно возвращаться, но слишком рано действовать. Все, что он может - это только наблюдать. Он похож на младенца, который уже не может вернуться в материнское лоно, но еще не может ни резвиться, ни тем более действовать самостоятельно. Все, что может ребенок - это наблюдать и слушать рассказы о действиях. Ученик пребывает как раз в таком положении. Он не может вернуться в лоно своего прежнего мира, но в то же время не может действовать с силой. Он может лишь наблюдать за поступками силы и слушать истории - сказки о силе.

Дубль - одна из таких сказок. Ученик это знает, и именно потому его разум настолько этим захвачен. Притворяясь понимающим, он лишь бьется головой о стену. Можно сказать только то, что дубль, хотя к нему и приходят через сновидение, реален настолько, насколько это возможно.

К тому времени, когда воин способен превзойти видение и сновидение, и осознает свое свечение, в нем не остается заинтересованности в других людях. И его, тем более, не интересует насилие.

Поступки человека знания безупречны. Он вне обычных людей и магов.

Его дубль - это выражение его радости и чистоты. Так что он, пожалуй, не сможет использовать его для создания или разрешения ординарных ситуаций. Маги знают, что дубль - это осознание нашего состояния как светящихся существ. Человек знания как дубль может делать все, что угодно, и тем не менее он предпочитает быть ненавязчивым и мягким.

Человек знания не может причинять вред окружающим людям. И никто ничего не может замышлять против безопасности и здоровья человека знания. Он видит, и поэтому всегда сумеет избежать подобных вещей. Так что человек знания контролирует все, не контролируя ничего.

Воин всегда готов. Выть воином - это не значит просто желать им быть; это, скорее, бесконечная битва, которая будет длиться до последнего момента. Никто не рождается воином. Точно так же никто не рождается разумным существом. Мы сами себя делаем тем и другим.

Для того, чтобы успокоиться и собраться, маги используют "бег силы". Сутью этого бега является извлечение силы из сгущающихся сумерек. Эта техника используется в различных обстоятельствах и весьма эффективна.

Дубль начинается в сновидении. Дубль - это сон. Это не значит, что он нереален, нет. Просто дубль - это сон. Такова начальная стадия осознания нашей природы как светящихся существ. Все мы различны, и потому различны детали нашей борьбы. Однако ступени, ведущие к дублю, одинаковы для всех. Особенно первые ступени, которые еще так шатки и непрочны.