Легавый от Всемирного Правительства рядом с Лео выглядел белым. Он стоял там нервничая на изжеванном тараканами половике, оглядывая голые стены с осыпавшейся штукатуркой, потрескавшийся и просевший потолок, окна закрашенные черным, чтоб снайперы не увидели в них цель.

Наконец он посмотрел на Лео, непринужденно сидевшего в кресле с почти затерявшейся в его большом кулаке банкой пива.

— Здравствуй, Эллиот, — сказал легавый.

— Эллиот? — заржал великанским смехом Лео. — Кого ты в жопу называешь Эллиотом, приятель? Что это за имя такое?

Легавый не ответил.

— Меня зовут Лео, беложопик, — уведомил его Лео приятным мурлыкающим голосом, точь-в-точь как у крупного представителя семейства кошачьих в честь которого он себя назвал. — Лео. И не забывай об этом.

— Ладно… Лео.

— Вот так-то лучше.

Странное дело, легавый Всемирного Правительства усмехнулся. — Мы можем поговорить?

— Разумеется, приятель. Именно поэтому мы и здесь, не так ли?

Легавый кивнул на Франта и его уличных братьев:

— А как насчет их?

— Нет проблем. Тебе нечего сказать такого чего они не могут услышать.

Легавый поджал губы. Он посмотрел на Франта, Линялого, и Джо-Джо, а потом снова на Лео. Великан сидел развалившись в кресле весело улыбаясь ему. Он даже не собирался предложить этому фраеру сесть, подумал Франт. Он взглянул на Линялого, а тот бросил один взгляд на усмешку Франта и ткнул локтем в ребра Джо-Джо.

— О'кей, — согласился наконец легавый. Мы забираем тебя обратно. Вышел приказ, что тебе настало время вернуться с одиночной работы.

— Насрать мне не ваши долбаные приказы, — ответил непринужденно и любезно Лео, по-прежнему улыбаясь.

— Это не шутки, Эллиот. Они это серьезно. Они боятся, что ты озлобишься, отуземишься.

— Они правы, приятель.

Легавый достаточно шевельнул правой рукой, чтобы Франт выхватил из своей пыльной куртки собственный пугач и сделал шаг к нему.

Но Лео поднял один массивный палец и легаш замер где был. Франт тоже застыл на месте.

— Послушай меня, — сказал легавый. — Если ты не вернешься сейчас, добровольно, они тебя приволокут на аркане.

— Аркан потребуется еще тот, — усмехнулся Лео.

— Они могут это сделать. Ты это знаешь.

Лео медленно встал на ноги. Это походило на поднимающуюся грозовую тучу.

— Нет, они думают, будто могут это сделать, Фрэнк, — сказал он таким голосом какого Франт никогда не слышал раньше. Он говорил почти как этот легаш! — Я мало узнал как делаются дела здесь на улицах, и немного узнал о силе — как ее добиться и как ее использовать. Сила пребывает не правительственных бюро и учреждениях. Нет никакой силы в длинных коридорах между кабинетами или среди тех безликих, взаимозаменяемых автоматов которым ты докладываешь. Сила здесь, на улицах, в городах, среди людей достаточно голодных, достаточно напуганных, достаточно злых, достаточно отчаянных, чтобы драться.

Зашатавшийся легавый шагнул назад.

— Ты говоришь чепуху. Безумие!

— Да?

— Ты не сможешь выжить здесь без нас, Эллиот. Принятие меланина, стероиды, гормоны — тебе отрежут снабжение.

Лео пожал массивными плечами.

— У меня есть другие источники, Фрэнк. Я больше не нуждаюсь в вас.

— Но вы не можете драться с Всемирным Правительством!

— Разве? — Лео наступал на него, шаг за шагом, а легавый отступал. — Здесь в этой комнате, Всемирное Правительство это ты. Если б я попросил этих парней у тебя за спиной стереть тебя с лица земли, сколько бы по-твоему ты оставался бы в живых.

Он отступил на пистолет Франта. Рука у Франта задрожала от предвкушения нажатия на курок.

— Нет, — скомандовал Лео. — Дайте ему утопать. Отправьте этого беложопого туда откуда он взялся.

— Ты рехнулся, Эллиот. Должно быть наркотики подействовали тебе на мозг. Они придут и заберут тебя…

— Га-авно, приятель, — голос Лео вернулся к норме и от этого Франт почувствовал себя лучше. — Мы придем и заберем вас. У нас больше солдат чем у вас, и больше пушек к тому же. И мы умеем ими пользоваться. По всему миру, приятель — обездоленные посшибают беложопых, где б они ни были.

— Это бред. Невозможно. — Но легавый казался испуганным и ослабевшим.

— Отведите его туда, где нашли, — приказал Лео Франту. И присмотрите, чтоб он вернулся целеньким. Без фокусов. Я знаю, что при нем шикарная пушка. Позаботься, чтоб он попал домой не расставшись с ней, уловил?

Испытывая разочарование, Франт заткнул за пояс собственную пушку и кивнул.

— Уловил, Лео.

— Пуст? — переспросил Дэвид. — Что ты имеешь в виду под «он пуст»?

Они с Эвелин сидели в одном из последних рядов переполненного театра. Внизу на круглой сцене изысканная балерина и ее мускулистый партнер зачаровывали просторный зрительный зал великолепным па-де-де из «Спящей красавицы».

— Он пуст, — прошептала она не обращая внимание на танцующих. — Весь тот проклятый цилиндр пуст.

Не сводя глаз со сцены, Дэвид прошептал в ответ.

— Он — пустая оболочка?

— Нет. В нем есть ландшафт. Он заполнен тропическими джунглями. Но в нем никто не живет! Совсем никто!

Танцующие принадлежали к балетной труппе Большого Театра. Выступали они в Москве. Их изображения электронно передавалось на «Остров номер 1», где трехмерные голограммы заставляли их казаться такими осязаемыми и реальными, словно они действительно физически присутствовали на сцене колонии.

Двусторонняя петля обратной связи компьютера позволяла реакции зрителей «Острова номер 1» — по большей части аплодисменты и крики «Браво» — сливаться с реакцией живого зрительного зала в Москве, так что существовала также и эмоциональная обратная связь между выступающими и зрительным залом колонии.

Дэвид повернулся и посмотрел на Эвелин. Она наблюдала за его лицом, не обращая никакого внимания на балет.

— Ну? — спросила она. — Что ты думаешь?

— Давай-ка выйдем отсюда.

Им пришлось проталкиваться мимо целого ряда раздраженных балетоманов, которые ворчали и рычали, когда Дэвид и Эвелин спотыкались об их ноги. Наконец они выбрались в проход. Эвелин широким шагом направилась к выходу. Дэвид бросил через плечо последний взгляд на прекрасных танцоров.

Желал бы я так же хорошо владеть своим телом, — подумал он. Он недолго пытался заниматься балетом и обнаружил, что он для этого чересчур уж неловок. Даже в секторах колонии с нулевой гравитацией, где тяжеловесные бабушки могли выполнять такие маневры на какие прикованным к Земле балеринам и присниться не могло. Дэвид решил, что эмоционально балет не для него.

Выйдя из театра он пошел с Эвелин по неспешной извилистой дорожке ведущей через одну из разбросанных деревень колонии и обратно к многоквартирному комплексу.

— Откуда ты все это знаешь о Цилиндре Б? — спросил Дэвид. — Это же запретная зона.

С чуть бесовской усмешкой Эвелин призналась:

— Я побывала там. Я прошмыгнула.

— Ты что? Когда?

— Сегодня в полдень.

Большая часть магазинов деревни оставалась еще открытой; вечер был ранний.