– Нет, я хочу принять душ. В резервуаре скоро не останется горячей воды, электричества и так долго не было, и она могла остыть.

– Хорошая мысль! – Девлин оказался поразительно уступчив. – Я тоже воспользуюсь душем.

– Девлин, я пойду в душ одна, – объявила Джиллиан, увидев, что он принес ее в полутемную ванную. Девлин поставил ее на ноги и скрестил руки на груди. Он явно не собирался уходить.

– Хорошо, иди в душ первым. Я подожду, пока ты закончишь.

– Но если мы не сделаем это вместе, горячей воды может не хватить. – В глазах Девлина появился озорной блеск.

Резким движением он сбросил свой костюм на пол. Во рту у Джиллиан пересохло. Она не могла оторвать глаз от его обнаженного тела, озаренного свечой.

– Ты похожа на маленькую Красную шапочку, увидевшую волка. – Девлин хрипло засмеялся. – Не пугайся, малышка. – И он снял с Джиллиан футболку.

Она стояла пассивно, позволяя Девлину раздевать ее. Все происходило совсем не так, как в лифте. Там все скрывала тьма, теперь Джиллиан стеснялась своей наготы.

Их глаза встретились. Губы Девлина медленно расплылись в улыбке. Он дотянулся до кранов, хлынул поток воды.

Девлин отодвинул дверцу душа, украшенную яркой цветной рыбкой, и зашел в кабину. Целый флот игрушечных утят разных цветов и размеров поплыл у его ног в неглубокой воде.

– Этот, должно быть, адмирал, – Девлин нагнулся и поднял самую большую желтую уточку в морской фуражке.

– Нет, это капитан, как твой отец, а адмирал здесь Эшли. – Джиллиан вошла в кабину вслед за ним. – Позволь, я воспользуюсь мылом, – несколько манерно попросила она.

– Давай. Дамы вперед! Это старый девиз моего папочки. Наверное, он звучит антифеминистски.

Между тем руки Девлина легли на талию Джиллиан и скользнули на бедра. Джиллиан задрожала от удовольствия и тут же застыдилась столь откровенного проявления своих чувств.

Девлин завладел мылом и нанес пену на груди Джиллиан. Его пальцы задержались на набухших сосках.

– Дев, мы не должны, – проговорила Джиллиан, тяжело дыша.

– Все нормально, милая. Мы же с тобой обручены.

Его рот решительно захватил ее губы. Они сплелись в объятии среди водяных струй.

Стремительной волной накатило наслаждение, и они воспарили к вершинам восторга.

– Джиллиан, вот твой заказ, – Марта Франклин выложила бумажный пакет с завтраком.

Джиллиан прижала щекой телефонную трубку и принялась разворачивать сандвич.

– Все еще ждешь у телефона? – спросила Марта с неподдельным сочувствием.

– Уже сорок одну минуту. – Вздохнув, Джиллиан перехватила трубку рукой. – Мне прямо в ухо грохочет какая-то кошмарная музыка, но они не отключаются от меня. Я дождусь, даже если это будет единственным делом, которое я проверну за день.

– В прошлый вторник я так ждала целых сто восемь минут, – мрачно сказала Марта. – Рекорд.

– А ты получила чек за пациента? – спросила Джиллиан.

Лицо Марты расплылось в улыбке:

– Конечно.

Джиллиан улыбнулась в ответ, разделяя триумф Марты, но улыбка таяла по мере того, как ожидание затягивалось. Львиная доля рабочего времени уходит на телефонные разговоры с различными агентствами, чтобы зарезервировать фонды на медикаменты, лечение и оплату реабилитационных мероприятий. Услышать в ответ человеческий голос уже само по себе было успехом. Подаче заявок всегда предшествовало огромное количество мелких уточнений.

Многие пациенты считают бюрократические преграды непреодолимыми и отказываются от дорогостоящих медикаментов и процедур. Бесстрашная Джиллиан знала, как заставить систему действовать в пользу своих клиентов. Она выросла под опекой государства, и это сделало ее детищем бюрократии. Она была способна ежедневно отстаивать свои позиции даже перед самым неприступным правительственным учреждением.

После каждого успешного дела она чувствовала себя не столько победителем, сколько усталым циником. Были случаи вроде сегодняшнего, когда она просто ненавидела свою работу. В эти моменты она острее обычного сознавала, что Эшли в яслях, без мамы. Не в первый раз Джиллиан поймала себя на желании оставить работу и сидеть дома с ребенком.

До сих пор она не считала это возможным, потому что для матери-одиночки отсутствие работы означало жизнь на социальное пособие, а она слишком долго пребывала на иждивении этой системы, чтобы возвращаться к тому же.

Теперь она стала женой врача, миссис Девлин Бреннан. Джиллиан опустила глаза на скромное золотое обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки. Все до сих пор казалось непривычным, будто она играла роль и кольцо было частью костюма.

Персонал отделения социальной службы слегка рехнулся в тот понедельник, когда Джиллиан пришла на работу и небрежно объявила, что в эти выходные она вышла замуж. За доктора Девлина Бреннана.

Вспомнилась свадьба. Местный мировой судья не употреблял слов «священное супружество», потому что считал их не соответствующими гражданской церемонии. Фактически он опустил все ссылки на религию и тщательно придерживался административного жаргона, объявив, что Девлин Бреннан и Джиллиан Бейли отныне муж и жена в соответствии с законодательством штата Мичиган. Джиллиан подумала, что для нее это в самый раз. Родной штат неизменно присутствовал в ее жизни как главный. Кайли очень настаивала, чтобы они венчались в церкви в присутствии всей семьи. Она предложила провести церемонию в цитадели Бреннанов Порт-Мак-Клейне и жаждала распланировать все сама. Однако Девлину была ненавистна сама идея пышного семейного бракосочетания.

– Родным достаточно вашей феерической свадьбы, – говорил он сестре, в то время как та обиженно молчала, пристально уставившись в противоположную стену. – Зачем мне и Джиллиан повторять все это? В любом случае мы не хотим откладывать. Мы проделаем это быстро, без шума и огласки. Я прошу тебя, не передавай моих слов Бренде. Она немедленно все всем разболтает.

Кейд окинул Девлина и Джиллиан своим проницательным взглядом:

– Должно быть, намечается еще один маленький Бреннан. В этом случае нужно жениться немедленно и по возможности избежать свадебных фанфар.

Джиллиан и Дев переглянулись. Последствия романтических эпизодов в лифте пока оставались неясными. Джиллиан покраснела так густо, а Девлин выглядел так виновато, что Кайли только ахнула.

Традиционное семейное торжество в Порт-Мак-Клейне было отклонено. Джиллиан предложила пригласить на свадьбу Синселов и Кармен, но Дев немедленно наложил вето и на эту идею:

– Я хотел, чтобы мы были только втроем: ты, я и Эшли, – настаивал он и в конце концов убедил Джиллиан.

Она решила, что так будет честно. Заключать законный, но временный союз следует именно так.

Позвонил Марк:

– Как там наша красавица Эшли? Джилли, пусть она будет дочерью врача, а не актеришки. Я уже подписал все необходимые бумаги, присланные юристом Бреннана.

– Марк, я очень благодарна тебе за то, что ты был ее отцом. Ты всегда помогал, когда мы нуждались в этом.

– Со мной только так. Знай, что я не позволю этому мачо сбежать от тебя и Эшли без крупного отступного. Вот моя кровавая клятва!

Быстро промелькнувший день свадьбы завершился досадной нотой. Уложив Эшли, Джиллиан обнаружила, что неосторожность, которую они с Девлином допустили в лифте и в душе, осталась без последствий. Она вздохнула с облегчением, но наступление месячных в брачную ночь показалось ей недобрым знаком и смутило.

Первые дни семейной жизни им пришлось провести в полнейшем воздержании. Затем они снова предались любви. Каждую ночь страсть уносила их в безбрежный океан наслаждения.

Жизнь с мужем ставила новые вопросы, и Джиллиан с утроенным вниманием прислушивалась к наставлениям доктора Ли и советам замужних сослуживиц. Быть женой Девлина оказалось совсем не то, что быть его подружкой.

Джиллиан наслаждалась наступившей стабильностью и в то же время опасалась разочарования. Она слишком хорошо знала, что обстоятельствам и союзам свойственна изменчивость, а вовсе не постоянство. Урок о неизбежности разрушительных перемен она усвоила прочно.