Во время чтения зал сурово и неприязненно рассматривал Супоросова. Один только разоблачаемый Селецкий, едва приметно улыбаясь, смотрел на жену врага. Как она слушала произведение своего Гертруда! Как поэму, как волшебную сказку! Ах, почему, почему же остальные в этом зале так бесчувственны, так жестоки! Да, это была любовь.. .

- Завернул!-кричали из публики.Честный советский!

- Пусть докажет! Сегодня в машине ездил, и гараж стоит!

- И дог шастает!

- Не пляшут уже такие заявления, опоздал!

Председатель поднял руку, пресекая шум:

- Кроме заявления, товарищи, имеются еще: характеристика с работы товарища Супоросова, копия товарного чека на машину,-перечислял он, перекладывая бумаги, - собачий диплом и ветеринарная справка. Но они, товарищи, существа дела не проясняют. Заявленьице-то, сами слышали, серьезное! Такие обвинения доказывать нужно, товарищи. Думаю, надо нам сейчас выслушать товарища Супоросова - что он может сообщить конкретно. Потом мы ознакомим собрание с актом комиссии, а потом заслушаем товарища Селецкого, а характеристики да дипломы - это дело десятое.

- А вот вы как раз зачитайте характеристику! - вскочив с места, крикнула красавица Супоросова. - Это вам не какая-нибудь бумажка! В "Оптснабе" зря характеристик не дают! Тоже мне! - От возмущения Супоросова порозовела и стала еще краше. - Гертруда Романовича все уважают и ценят! Заграницу доверяют! Что же ты молчишь, Трудик? Скажи им! А если у нас все есть, и машина...

- Сядь! -дернул ее за руку супруг, силком возвращая на место. Заграница... Не видишь, дура? - кивком указал он на враждебно гудящую публику.

Жена ойкнула от неожиданности и села, глядя на супруга с изумленно приоткрытым ртом. Супоросов поднялся. Спокойный, осанистый, великолепный он словно бы и сам являлся чемпионом породы, ну, коль уж не города, так района. Многим в зале пришла в голову эта мысль при взгляде на него.

- Я полагаю, - начал Супоросов породистым баритоном, обращаясь только к председателю товарищеского суда,-я полагаю, что разбор подобных уголовных дел, да-да, подчеркиваю - уголовных, вообще не входит в компетенцию товарищеского суда жилконторы, - он презрительно усмехнулся, - поскольку никто из членов этого суда не имеет юридического образования, и где вместо серьезного разбора дела устраивается цирк на потеху разным безответственным элементам.

Переждав всплеск выкриков зала, председатель постучал по графину.

- Так вот, - еще пуще сгустил баритон Супоросов, - насчет сегодняшнего разбирательства я не обольщался. Вначале я подавал заявление в нарсуд, тем более что методы, которыми орудует этот бандит (кивок в сторону Селецкого), должны заинтересовать и, уверен, еще заинтересуют кое-какие серьезные инстанции. Но... - Супоросов театрально развел руками, - но там сочли нужным направить меня в товарищеский суд по месту жительства, хе!.. Это во-первых...

- Вы извините, Степан Гаврилович, - оскорбление и взволнованно проговорила старушка Крупнова, торопливо роясь в своем портфеле. - Я сейчас, я относительно юридического образования, чтобы у собрания не возникло неясности... Да где же оно, боже мой? "Положение"... Ну пусть, я и так... - старушка бросила копаться в портфеле, вскинув голову, посмотрела на Супоросова. Лицо ее пошло пятнами.

- Товарищ Супоросов, вам известно "Положение о товарищеских судах"? Известен вам порядок выборов в товарищеские суды?

- Да на кой мне это нужно?

- Ах, на кой? Не на кой, а не нужно дезинформировать собрание! В "Положении" ничего не говорится о юридическом образовании! Вот так!

- Ну и ладно, что вы взвинтились-то?

- Нет, не ладно! Там сказано об уважаемых и авторитетных товарищах, заслуживающих доверия граждан. Да, я не юрист, и Степан Гаврилович не юрист, а военный в отставке, и товарищ Хохлин тоже не юрист. А этого от нас и не требуется! И в "Положении" ясно сказано!

- Да не волнуйтесь вы, Ксения Карповна, - успокоил старуху Хохлин. Юристы, не юристы... Мы в судьи не навязывались, а коли выбрали нас, так уж разберемся как-нибудь!

- Вот именно,-хмуро кивнул председатель. - Вы продолжайте, Супоросов.

- Товарищ Супоросов, - с нажимом на обращение поправил тот.

Выведенный из равновесия враждебностью зала и неожиданной перепалкой со старухой, он изо всех сил старался сохранить спокойствие и значительность.

- Так вот, в моем заявлении изложено все четко и ясно. Этим вот (кивок в сторону Селецкого) испорчена моя машина, испорчен мой гараж и покалечена моя собака. Вот факты, и на эти факты имеются свидетели;

- Комиссия располагает другими фактами, - сказала Крупнова.

- Ко-о-миссия!-передразнил старушку потерявший выдержку Супоросов.Три старушенции на ладан дышат, еле соображают, а туда же - акты расписывать! А он мне, гад, машину уменьшает и гараж! Был гараж, стал ящик: полтора на два! Был "седан"-что стало? Детская машинка! Сколько раз он мне, гад, такое делал? А к приходу старух все восстановил. Я же вам рассказывал, товарищ Витязев, - негодующе обратился Гертруд к Степану Гавриловичу. - Я ж объяснял вам, то есть у него такая возможность: уменьшать-увеличивать! Черт его знает, как он это делает, но делает же! В этом еще разберутся кому следует! Будьте спокойны, разберутся! Эт-то вам не шуточки, этим займу-у-тся еще! - грозно пообещал Супоросов. - Он ведь этак и с золотишком орудовать может, и с камушками, да мало ли с чем? Вам факты нужны, да? Вот вам факты, только не из актика вашего липового! Все видели "микрогараж" этот, и машину все видели! Что, не видели? - повернулся Гертруд к залу. - И вы не видели, Людмила Акимовна? И вы, бабушка? Да, да, вы, в зеленом! При вас же он тогда уменьшал, да или нет? Да вы про детскую площадку да про то, какой я разэтакий, потом бубнить будете! Вы подтвердите-видели? Слава тебе, господи! И та вот, с клюшкой, на скамейке тогда сидела! И парень вон тот, колченогий! А машину осматривал товарищ Волков, работник милиции, - отыскал Гертруд глазами милиционера.-Вы-то уж видели? Скажите им!

- Я скажу, не беспокойтесь, - усмехнулся в ответ Волков.

- Вот и скажите. Мне, кроме правды, ничего не надо! И комиссий, и актиков мне не надо! Ему ж (кивок в сторону Селецкого) плюнуть раз восстановить все, как было! Где, мол, доказательства? А что у ханыги этого полна квартира нестандартных бутылок-не доказательство? Я ж с ним, с гадом, - имея в виду Селецкого, горько пожаловался Гертруд,и так, и сяк, и по-хорошему: отвяжись ты от меня, не суйся ты не в свое дело! Так нет! Ну что - бить мне его? Так это я могу тебе устроить, понял ты? - Супоросов угрожающе дернулся в сторону улыбающегося Селецкого.

Зал грозно загудел.

- Поаккуратней, дядя, - нахмурился хоккеист Хохлин. - Без силовых приемчиков!

- Трудик! - дергала Супоросова за рукав супруга. - Ты про Султашу расскажи, про Султана!..

- А-а, Султаша!-отмахнулся Гертруд.Век им тут не разобраться, не их это компетенция! Передайте дело в нарсуд, об одном вас прошу!

- Все-таки попытаемся разобраться без нервов, может, нам и хватит нашей компетенции, - сказал председатель, военный в отставке. - Вы утверждаете, что гражданин Селецкий привел в негодность вашу машину и ваш гараж путем их уменьшения? Так?

- Ну, так.

- И что же он, я извиняюсь: пилил? Автогеном резал? Кувалдой плющил? Вы его заставали за этим занятием? И свидетели? И не ваша ли машина стоит сейчас тут, под окнами, и не на ней ли вы сюда приехали, товарищ Супоросов?

- Ничего он не пилил, не резал, а уменьшал. Уменьшал, как вот бутылки у старика. Да что же это такое: говорю - и как об стену горох! - Супоросов вяло махнул рукой и сел.

- Зачитайте-ка акт, Ксения Карповна, - предложил Хохлин.

- Да нечего его читать! Читал я уже актик этот! - запротестовал истец.

- Вот вы какой, оказывается, товарищ Супоросов! - вставши, сказала старушка, и лицо ее вновь покрылось пятнами. - Вы читали! А кроме вас тут что же-и людей нет?