О комиссаре Бенаму говорили, что выявив множество фальшивомонетчиков, он сохранил Французской Республике как минимум десять миллиардов франков. Теперь же ему представилась возможность вновь проявить свои способности. Статистики Интерпола утверждают, что во Франции фальшивомонетчиков больше, чем в любой другой стране, за исключением Соединённых Штатов и Италии, в которых печатается большая часть денег в мире.
У преступников есть и свои центры. Столицей фальшивомонетчиков во Франции считается Марсель. Вероятно потому, что на Лазурном Берегу и вообще на французской и итальянской Ривьерах для богачей имеется больше всего возможностей незаметно избавиться от фальшивых денег. Казино владельцы фальшивых денег избегают как черт ладана. Дело в том, что в них агенты Интерпола появляются в первую очередь. Если, конечно, у них там еще нет своего резидента.
Комиссар Бенаму нашел нужного ему человека после тринадцатилетних поисков, и помог ему в этом случай. Точнее сказать, необыкновенная наблюдательность Жана Кольбера, кассира «Банк де Франс». Кольбер служил в филиале банка в Леваллуа под Парижем. Однажды вечером он, подсчитав прибыль, упаковывал стофранковые банкноты в пакет и вдруг замер с одной из них в руке. Внешне она была такая же, как остальные, но на ощупь несколько отличалась. Он внимательно осмотрел ее под лампой с помощью лупы, однако не обнаружил никаких типичных знаков, которые оставляют на своих подделках фальшивомонетчики-дилетанты. И все же Жана Кольбера не покидало странное ощущение, возможно, некое шестое чувство человека, через руки которого прошли горы денег: с этим банкнотом не все в порядке.
Управляющий филиалом банка, которому Кольбер принес банкнот, внимательно осмотрел его и укоризненно посмотрел на кассира:
– Не утруждайте себя лишними заботами, месье Кольбер. Этот банкнот настоящий!
Кассир не успокоился и продолжал его исследовать. Он еще раз старательно и с большим вниманием осмотрел все стофранковые банкноты с портретом Бонапарта. Кольбер ощупывал их, на свет просматривал водяные знаки, долго сидел с лупой и вдруг понял, в чем тут дело. Теперь он был уверен в своей правоте. Твердым шагом Кольбер направился к управляющему и положил ему на стол результаты своего анализа. Шеф признал, что его подчиненный прав. У него в руках была гениально выполненная, но все же фальшивка.
Затем все пошло обычным чередом: местный полицейский участок, короткий протокол и беседа с Парижем. Дело попало к самому большому врагу фальшивомонетчиков – комиссару Бенаму. За последние пятнадцать лет, в течение которых он возглавлял свой отдел, ему было чем похвастаться. Его люди позаботились о том, чтобы за решеткой оказалось более ста пятидесяти фальшивомонетчиков, пятьдесят чеканщиков поддельных монет. Они раскрыли около сорока подпольных типографий и цехов фальшивомонетчиков. Только в последние несколько лет конфисковали более тридцати миллионов фальшивых долларов, двадцати миллионов фальшивых франков и двадцати пяти миллионов фальшивых фунтов.
Удивительный отдел, прекрасный шеф. Но сейчас даже он не знает, как быть с последним делом. У него уже целое собрание произведений мастера, изготавливающего «бонапарты» высочайшего качества. Комиссар обследует и, проверяет их, однако не может найти ни малейшей зацепки, хоть какого-то следа, который привел бы к дверям типографии, где изготавливаются эти фальшивки. Здесь ему помог кассир «Банк де Франс» из Левал-луа, который первый установил характерные признаки подделок.
У первой звезды в левом верхнем углу фальшивой банкноты отсутствовала очень тонкая и почти незаметная линия. Под единичкой цифры 100 был несколько изменен узор. Волосы на лбу Наполеона выделялись более четко, чем на оригинале, а цифра 100 располагалась на четыре десятых миллиметра ближе к краю, чем на государственных купюрах. Это были типичные признаки фальшивок, а также улики против все еще разыскиваемого преступника. Дело лежало на столе комиссара, и генеральный директор «Банк де Франс», господин Гаржам, вполне полагался на его профессионализм.
Тем временем кассир Кольбер пошел по следу. Никому ничего не сообщая, он целыми днями следил за оборотом стофранковых купюр. Через несколько недель в его руках оказалась еще одна улика, затем еще одна. Когда он получил четвертый фальшивый банкнот, то обнаружил и закономерность. Фальшивомонетчик появлялся в банке всегда в Один и тот же день недели. У стойки Кольбера останавливался элегантный сорокалетний мужчина и покупал валюту и золотые монеты.
В четверг 5 ноября 1963 года комиссару Бенаму позвонил управляющий филиала «Банк де Франс» в Леваллуа, после чего комиссар приказал, чтобы в конторе филиала расположились два сыщика и ожидали очередного посещения подозреваемого.
Как это нередко бывает, преступник словно предчувствовал ловушку. Он не появился ни через неделю, ни через месяц, ни через два. И тут позвонил другой кассир, на этот раз филиала банка в Коломбэ, что также находится недалеко от Парижа: на фальшивые стофранковые банкноты элегантный сорокалетний мужчина покупает ценные бумаги.
Они дождались. Месье, в темном плаще, в шляпе фасона «дипломат», желтых перчатках из оленьей кожи явился в банк, сообщил, что он желает купить, получил государственные облигации, расплатился и ушел. С той лишь разницей, что на этот раз он уходил не один.
Агенты записали номер его машины, проследили за незнакомцем до его дома и установили, что его зовут Алексис Шувалофф. Он родился в 1927 году в Ницце, а его семья эмигрировала в свое время из России.
У каждой игры есть свои правила. Агенты комиссара Бенаму следили за каждым шагом подозреваемого Шувалоффа, выяснили мельчайшие подробности его биографии. Они наблюдали, как он снова отправился в Леваллуа, чтобы купить в банке очередную партию валюты, а еще через четырнадцать дней – в Коломбэ, чтобы приобрести очередной пакет ценных бумаг. Среди банкнотов, которыми он расплачивался, всегда было несколько фальшивок.
Агенты следили за ним в барах, записывая, сколько раз он заплатил за два мартини стофранковыми банкнотами. Они находились за витриной, когда он выбирал у ювелира бриллиантовую брошь. Но Шувалоффа не арестовывали, так как полицейские надеялись через него выйти на изготовителей фальшивых денег. Они были убеждены, что Шувалофф не печатает их сам.
Даже самый осторожный преступник однажды оступается. Прошло более двух месяцев, 17 февраля 1964 года Шувалофф вошел в здание почтового управления и купил государственные облигации.
– На тысячу франков, – сказал он служащей.
– Пожалуйста, господин.
Именно здесь он совершил ошибку, которую ждали полицейские. Уверовав в свою безнаказанность, он забыл об основных правилах осторожности и заплатил десятью стофранковыми банкнотами с портретом Наполеона Бонапарта. Все они были фальшивые.
Но и на этот раз Шувалоффа не задержали. Полицейские выждали, когда он снова осмелеет. Через два дня Шувалофф опять купил на тысячу франков ценных бумаг, а поскольку предыдущая сделка ему показалась удачной, то он вновь рассчитался только фальшивками.
Он отвернулся от стойки в банке, положил облигации в портфель и заметил, что с двух сторон от него находятся неизвестные. Он стал испуганно озираться, но тут же опомнился.
– Что вам угодно? – самоуверенно спросил он. – Идите своей дорогой, а то я вызову полицию.
Ему предъявили удостоверения.
– Господин Шувалофф, именем закона вы арестованы по подозрению в распространении фальшивых денег. Следуйте за нами!
У него было такое выражение лица, словно он вот-вот упадет в обморок. По дороге в Париж он не отрываясь смотрел на пол, ожидая, когда его вызовут на допрос, – разглядывал носки своих ботинок. Он не поднял взгляд даже тогда, когда комиссар Бенаму спросил его:
– Где вы взяли эти деньги?
– У свояка, – не раздумывая ответил Шувалофф.
– Как его зовут?
– Антуан Довгерд.
Через час свояк, который был лет на десять старше Шувалоффа, сидел на том же стуле и отвечал на аналогичные вопросы комиссара Бенаму. Он был не так спокоен, как его родственник. Как только свояк Шувалоффа понял, что отговорками ему не отделаться, то закричал, что не виновен, что он здесь не причем, что не заработал на этом ни франка. Это, мол, шеф принуждал его заниматься грязным делом. В свое время он задолжал две тысячи франков, а когда не смог вернуть… Что ему оставалось делать?