Девятнадцатилетняя служанка Андре Бабеле была самой молодой среди жертв Ландру. Она также легко позволила уговорить себя поехать за город. У нее не было никакого имущества, вероятно, она должна была умереть потому, что обнаружила на вилле то, что могло скомпрометировать Ландру. Запись в его «учетной книге» свидетельствует, что она умерла насильственной смертью 12 апреля 1917 года в четыре часа дня. Ее мать заявила об исчезновении дочери в полицейское управление, и Сюрте объявила общегосударственный розыск. Однако это ничего не дало. Одной из главных причин, почему полиция не напала в то время на след убийцы, было военное положение в стране. У полиции не было достаточно сил, во Франции царил хаос. И хитрый убийца мог продолжать свою охоту.

Для сорокашестилетней вдовы Бюиссон «милый господин Фреми» был верхом мечтаний. Хотя сначала она не желала и слышать о нем. Но старый селадон пустил в ход весь свой «шарм», изо дня в день носил ей небольшие подарки и хорошо поставленным баритоном нашептывал комплименты. Она не устояла и отдала ему все, что могла, поехала с ним в Гамбе и больше не вернулась. В записной книжке убийцы инспектор Белен под датой «1 сентября 1917 года» нашел запись, сделанную рукой Ландру: «10.15 – доход 10 381 франк».

С мадам Жоме Ландру пошел в костел под именем Гуйе. Самая пожилая из его жертв. Она была сдержанной и недоверчивой, но и на нее подействовало личное обаяние убийцы. Как и ежедневно, 25 ноября 1917 года госпожа Жоме присутствовала на церковной службе в соборе Сакре-Кер. Ее сопровождал невысокий худощавый мужчина с рыжей бородкой. Потом она с ним уехала на его загородную виллу в Гамбе и тоже не вернулась. Доход от этого преступления Ландру записал позже. Мадам не оставила после себя никакого богатства, всего 82 720 франков наличными и на 27460 франков движимого имущества. Знакомым госпожи Жоме Ландру сообщил, что она уехала в Америку, где получила выгодное место. Невероятно, что все люди верили обманщику.

Тридцатишестилетняя «Прекрасная Арлезианка» Мари Паскаль была разведена, очень красива и умна. Однажды судьба свела ее с правительственным чиновником Луи Фере. Она довольно долго отбивалась от его ухаживания, говорила, что боится его, что он ей неприятен, но в конце концов оставила свою работу, взяла расчет и переехала на загородную виллу в Гамбе…

Сводница и бывшая проститутка Маршандьеш кое-что повидала в жизни. Она знала людей и осознавала, что сама не многого стоит. Она и ее три собаки стали последними жертвами Ландру. На этот раз достаточно было господину Люсьену Гуйе всего лишь произнести волшебное слово «брак», и он мог вести отслужившую на панели свой век невесту хоть на край света. И на этот раз они также поехали в Гамбе. Было 13 февраля 1919 года.

– Не могли бы вы мне сказать, мадемуазель Сегре, когда и как вы познакомились со своим любовником Ландру? – спросил инспектор Белен.

– В автобусе, – сказала испуганная девушка.

– Когда это было?

– В мае семнадцатого года. Автобус был набит битком, и он уступил мне место. Был очень галантен.

– Он заговорил с вами?

– Нет. Не сразу. Дело в том, что я с несколькими подругами возвращалась из театра.

– Вы работали в театре?

– Нет, продавщицей, но я танцовщица и субретка, и это были мои подруги из ансамбля. Он подождал, когда они выйдут, и представился.

– Как Ландру?

– Нет, господин инспектор. Я и сейчас помню первые фразы, сказанные им. Он сказал тихим, глубоким голосом: «Если позволите, меня зовут Люсьен Гуйе. Я инженер, родом из северной Франции. Вынужден был убежать от фронта. Сейчас живу в Париже.

– Вы пошли с ним в кафе?

– Нет, Я бы не отважилась, и он меня не приглашал, Я вам сказала, господин инспектор, что он был очень галантен. Предложил встретиться. При этом смотрел мне в глаза, и его взгляд словно молил меня об этом.

– Вы согласились?

– С первой же минуты, когда он заговорил, я не жаждала ничего другого.

– Сколько вам было лет, мадемуазель Сегре?

– Двадцать четыре. А почему вы об этом спрашиваете, господин инспектор?

– Ведь он очень стар. Вам это разве безразлично?

– Я никогда не обращала внимания на разницу в возрасте. Я была с ним несказанно счастлива. Мне достаточно было быть возле него.

– Не могли бы вы сказать, чем он вас так привлек?

– Не знаю. Обхождением. Он настоящий кавалер. Лаской. У него были необычайно сильные руки, когда он меня гладил, они были словно пружины. Он водил меня в оперу, мы ездили за город, катались на лодке, в конце концов он снял для меня прекрасную квартиру.

– Рошешуар, 76?

– Да.

– Сейчас вы можете не отвечать, но я бы очень хотел, чтобы вы мне сказали, когда вы стали его любовницей?

– Не сразу. Хотя и была готова пойти на это уже с первой минуты нашего знакомства. Мы познакомились в мае и только летом, в июле…

– Это был ваш первый мужчина, мадемуазель?

– Нет. Но первый, кто чувствовал и ценил то, что я женщина. Я сама впервые почувствовала себя женщиной.

– Ведь перед этим вы были помолвлены, мадемуазель Сегре? – спросил инспектор.

– Я расторгла помолвку. Мой жених был призван на военную службу и находился в плену.

– Что вам рассказал Ландру о себе?

– Что он родом из Рокруа, что был вынужден убежать от немцев, что он владелец загородной виллы в Гамбе, что у него недалеко от Парижа гараж, что он хочет жениться.

– И вы согласились?

– С радостью. Не желала ничего другого.

– Что по этому поводу сказали ваши родители?

– Он произвел на них хорошее впечатление.

– Он просил у них вашей руки?

– Естественно.

– Когда это было, мадемуазель Сегре?

– Где-то в начале восемнадцатого-года.

– И родители согласились?

– А почему бы и нет?

– Может быть из-за его возраста.

– Он серьезный, состоятельный. Мы условились, что свадьба состоится на пасхальные праздники.

– Но свадьбы не было. Почему?

– У него были осложнения с документами. Он написал, чтобы ему их выслали, но в то время почта работала ненадежно. Документы не прислали.

– Насколько мне известно, вы с матерью побывали в Рокруа.

– У меня было чувство, что что-то не в порядке. Мы были у мэра, который сообщил нам, что в Рокруа никогда не проживал никакой фабрикант по имени Гуйе.

– Не показалось ли вам это подозрительным?

– Мне было все равно. Я люблю его телом и душой.

– А ваша мать?

– Принуждала меня разойтись с ним. Перестала ему верить.

– Почему же вы это не сделали?

– Не хотела. Договорилась дома, что мама никому ничего не скажет, чтобы она забыла о визите к мэру.

– Ваша мать согласилась?

– Не совсем. Но в конце концов пообещала, что будет молчать. Однако между мной и матерью уже возникло что-то… И я переселилась.

– В квартиру на улице Рошешуар?

– Да. И там я прожила прекраснейшие дни своей жизни. Тогда я написала своему жениху, что встретила единственного на свете человека, которого могу любить.

– Хорошо, мадемуазель Сегре, любовь – это одно дело… Но почему же вы не задумались? Ничего вам не казалось подозрительным? Ведь после возвращения из Рокруа вы должны были понять, что ваш любовник лжет вам в глаза. Неужели и тогда вы его ни о чем не спросили?

– Нет.

– Как же объясняли себе его ложь?

– Говорила себе, что, возможно, он дезертировал, может быть, его разыскивает полиция за to, что он сбежал от жены.

– Вам было все равно?

– Разумеется, ведь я его любила.

Только 7 ноября 1921 года многократный убийца предстал перед судом в Версале. Процесс длился почти месяц. Было выслушано сто пятьдесят свидетелей. Подсудимый держался необычайно спокойно. Отвечал толково, даже иногда дерзко, на протяжении всего процесса не проявил усталости или признаков сомнения, прекрасно владел собой, хотя знал, что речь идет о его жизни.

Ландру не помог ни один из лучших адвокатов того времени, ни знаменитый мэтр Моро-Жеффери, ни заключение психиатров, подтвердивших, что подсудимый страдает тяжелой патологической наследственностью, что он не способен полностью отвечать за свои поступки. Анри Дезире Ландру окончил свою жизнь в Версале под гильотиной 2-5 февраля 1922 года около шести часов утра. Он отказался от капеллана, рюмки рома и последней сигареты. Перед казнью он еще раз заявил, что не виновен.