Зазвонил телефон.
- Алло! - сказал Децкий и с отвращением узнал пьяный голос Паши.
Тот старательно, как иностранец, выговаривал слова:
- Не вешай трубку (тебя бы повесить, подумалось Децкому). Ты думаешь, я пьяный. Нет, Юра, я трезвый...
- Ну, если ты трезвый, - не скрывая злобы, сказал Децкий, - то ответь: в каком вагоне ты ехал 24 июня, кого из знакомых видел в поезде или на вокзале?
- Мне болела голова, - медленно отвечал Павел. - Я ехал, высунув голову в окно, и кого-то я не в поезде видел...
- Кого, кого? Где? - закричал в трубку Децкий.
- Сейчас! - пообещал Павел и замолк.
- Вспоминаю! - сказал он вскоре.
- Кажется, было что-то интересное, я даже удивился, - сообщил он еще через минуту.
- Что интересное? - изнывая, настаивал Децкий. - Не тяни ты кота за хвост...
- Ага, видишь, и я пригодился, - восторжествовал Павел. - А ты вешал трубку. Сейчас припомню...
И вновь Децкий тягостно ожидал, в мыслях ругая приятеля пьяной свиньей.
- Что-то вертится в голове, - сказал Павел после изрядного молчания, какая-то странная штука, сейчас нащупаю...
- Это шарики у тебя вертятся от водки, - взбешиваясь, объявил Децкий.
- У меня шарики не вертятся от водки, - возразил Павел, но Децкий не захотел более слушать пьяный вздор и разъединился.
Не внесли ясности и рассказы Виктора Петровича и Петра Петровича: один ехал в заднем вагоне, другой - в серединке, каждый особняком, объединились с компанией в Игнатово. Оба были с женами, и Данила Григорьевич был с женой, а Катька была с любовником. Но свидетельству жен, думал Децкий, грош цена, вранье для пользы семьи и мужа в грехи не идет. Вот сколько раз Ванда отвечала и по телефону и в лицо разным уважаемым людям, что он болен, а он в это время на даче рыбу ловил. И все верили, а если не верили, то делали вид, что верят, потому что - неоспоримо. Равно и тут: свидетелей нет - плети что хочешь. Говорится: ехали, а на самом деле поездом ехала жена, а муж мчался машиной. Но не составляло труда выгородить мужа и в электричке, если бы вдруг подошел кто-либо из своих и спросил, например: "А где Виктор Петрович?" - "А он пошел по вагонам вас искать!" Поди проверь в тесноте. И конечно же, ехал вор не на собственной машине: на своей обгонять поезд рискованно и где-то надо ее бросить на два дня. И попуткой едва ли вор мог воспользоваться: семейные попутчиков не берут, а служебные машины в субботу не ходят. Единственное, что оставалось вору, - нанять такси и проехаться с ветерком, не волнуясь о показаниях счетчика - чужими платить не жалко. Но если найти таксиста, подумал Децкий, гонявшего утром двадцать четвертого числа в Игнатово, и показать ему снимок, то загадка воровства получит разгадку. Сразу сложился план, как искать такого водителя. Исполнение его Децкий наметил на девять часов утра.
Децкий повеселел, пошел в гостиную и прилег возле жены смотреть телевизор. Показывали исторический фильм; на экране сшибались две кавалерийские лавы; люди махали саблями, рубились, кричали, кони храпели, падали, перекатывались через людей. Затем экран заняла толпа пленных, их пригнали на край оврага и стали убивать из винтовок.
Жестокая эта сцена поставила Децкого в тупик: как он должен поступить с вором? "Да, как?" - спрашивал он себя, совершенно не представляя кары. Милиции, думал он, просто - дело в суд, суду тоже просто - по букве закона, а он, Децкий, - частное лицо, исполнителей и тюрьмы не имеет, а все должен сам: и судить, и привести в исполнение. Убить следовало бы мерзавца, подумал Децкий. Только легко сказать: убить - а где? Чем? Был бы пистолет, винтовка - тогда легко, но как их взять, где купить, кто продаст? И цианистый калий пуще золота бережется. Ножом? Кирпичом? Самому можно загреметь, и уж тогда все размотают и по совокупности на всю жизнь прикуют, а то и сразу на тот свет переселят. Придумался и лучший вариант: потребовать возврата денег и компенсацию за нервотрепку и розыск - в половинную стоимость похищенного. Однако, видел Децкий, этот туманный вариант строился на песке: угрожать вору передачей сведений о нем и улик в милицию попросту смешно - тот расхохочется в ответ, скажет: давай, давай, иди, иди, там тебя ждут не дождутся. Так все завязалось, думал Децкий, что и впрямь самому ему придется подтверждать липовое алиби вора, лишь бы следствие его обошло. Ну, да что тут терзаться наперед, думал Децкий, сперва надо узнать, а месть - дело второе, много найдется способов отомстить.
И опять наплывали рассуждения, повторялись, получали другую последовательность, и приятели, как мертвецы под скальпелем в анатомичке, раскрывались теми скрытыми свойствами, какие необходимы для хищения и убийства беззащитной старухи. Но никого одного Децкий вычленить не мог, ни на одного не ложилось больше подозрений, чем на прочих, все, по тщательному осмотру, были способны на подобный грех, и все были достаточно хитры, чтобы учесть уязвимые места такой акции и придумать себе защиту.
Тоскливо сделалось Децкому, захотелось поговорить с близкой душой, поделиться, услышать доброе слово и дельный совет, но вышли друзья, никого не осталось, был он один. Не брату же пожаловаться на такую беду. Что он скажет? "Эх вы - паучье!" Скажет и в задницу пошлет. Не Ванде же откровенничать. Обомлеет от страха, пустится причитать, еще и глупость дурацкую завтра добавит. Но хотелось живого сочувствия, и Децкий решил: "Пойду к Катьке съезжу. Она хоть и стерва, да все понимает". Он поднялся и набрал Катькин номер. Телефон ответил, но отозвался в трубку, к неприятности Децкого, голос Олега Михайловича. Вот же сучка, подумал Децкий, не может одна, и спросил по-деловому:
- Катя дома?
- Катюша в ванной, - отвечал сытым голосом Олег Михайлович. - Ей что-нибудь передать?
- Нет, не надо. Завтра позвоню.
Децкий с унынием постоял возле телефона и вспомнил Павла. "Какую он там штуку нащупывал, - подумал Децкий, - что там вертелось в пьяной голове?"
Номер Паши был занят. Децкий пошел в кухню, сварил кофе, выпил и позвонил вновь. Разговор все еще продолжался. "То двух слов не может связать, то трепется полчаса", - подумал Децкий, и эта странность расшевелила в нем прежние подозрения. Он потоптался в прихожей, раздваиваясь между доверием и недоверием, и вдруг решил сейчас же увидеть Павла, лично убедиться, настолько ли он искренен и пьян, как обозначает голосом по телефону.