Протянув вперед руки, он дошел до узкой, крутой лестницы; ступени скрипнули, когда он стал подниматься. На лестнице было темно.

Внизу происходила драка. Можно было слышать отдельные слова спорящих, шум от опрокинутых стульев и столов, крик хозяйки.

Незнакомец осторожно поднялся по лестнице. Ему было не очень приятно быть в этом доме, так как на обратном пути ему пришлось бы опять проходить через общий зал и встретить там полисменов.

Действительно, сцена внизу переменилась. Колокольчик у двери сильно зазвонил.

Верхние жильцы, вероятно, слышали шум: сквозь щелку в двери проник луч света. Незнакомец направился к этому свету и постучал в дверь.

– Кто там? – спросил молодой голос.

– Отворите! Мне нужно видеть Габриэль Беланже!

– Ночью, и такой шум внизу…

– Не бойтесь ничего, у меня очень важное дело.

Легкие шаги послышались за дверью, она отворилась, и Маргарита, держа в руках зажженную свечу, появилась перед незнакомцем. На ней было ночное платье, накинутое ею второпях; черные волосы падали по плечам; голубые, с длинными ресницами, глаза выразили ужас, когда она увидела перед собой неприятное лицо незнакомца с черной бородой. Она быстро отступила, тогда как незнакомец, пораженный ее красотой, остановился на пороге и пристально смотрел на нее.

Маргарита была восхитительна. Левой рукой она стыдливо придерживала платье около шеи и груди. На всем ее существе лежал отпечаток невинности, так что при взгляде на нее незнакомцу пришла мысль, от которой на его лице появилась улыбка.

– Кто вы, прекрасное дитя? – спросил он дружески вполголоса.

– Этот вопрос мне следовало бы задать вам, – отвечала Маргарита. – Я Маргарита Беланже, а вы?

– Так вы дочь Габриэль? Я и не представлял, что заведу подобное знакомство, – сказал незнакомец и откинул полу своего плаща, так что Маргарита заметила бриллиантовую булавку в его галстуке и орденскую ленту, почему и заключила, что незнакомец знатный господин. – Спит ваша мать?

– Не знаю. Видите ту дверь? Постучитесь в нее. Если вам не отворят, значит, моя мать уже спит, и вам нужно будет прийти в другое время.

– Этого мне не хотелось бы. Слышите внизу шум? Там течет кровь!

– Правда, это очень дурной дом, – сказала боязливо девушка. – Стучитесь, я вам посвечу.

– Я лучше пройду в вашу комнату, вместе с…

– Поспешите, если вам нужно говорить с моей матерью, – отвечала Маргарита, как бы не расслышав последних слов незнакомца, который подошел к указанной двери.

Он сильно постучал. За дверью никто не шевелился.

– Постучите еще! Может быть, матушка в задней комнате. Незнакомец повиновался. Дверь начали отворять.

В ту же минуту глухой, почти мужской голос спросил:

– Кто там?

– Отворите, Габриэль Беланже! Нужно сообщить вам важное известие.

– Вы одни?

– Имея тайные дела, не приводят с собой свидетелей! – отвечал незнакомец тихо.

Мать Маргариты была вообще недоверчива. Слышно было, что она за дверью что-то сделала, прежде чем отворила.

Габриэль Беланже была высокая крепкого сложения женщина с лицом, как бы изваянным из камня. Черты ее были грубы, резки, неподвижны; глаза большие, холодные и проницательные. Она была одета в старое черное платье и в черную шапочку, прикрывавшую редкие седые волосы.

Вся ее фигура представляла что-то неподвижное, оцепенелое и страшное. Она внимательно вглядывалась в ярко-освещенное лицо позднего гостя. Потом взглянула на Маргариту, которая продолжала держать свечу. Девушка, казалось, поняла этот взгляд, потому что быстро вышла и заперла за собой дверь.

Габриэль Беланже движением руки пригласила незнакомца в комнату, которую она занимала и в которой спала. Недалеко от кровати стоял стол с зажженной лампой. В глубине этой бедно убранной комнаты находилась другая дверь, запертая на замок.

Беланже заперла за незнакомцем входную дверь и указала ему на один из стульев, стоявших около стола.

– Садитесь, граф! – сказала она ему своим глухим, твердым голосом.

Незнакомец с удивлением посмотрел на нее.

– Вы знаете меня? – спросил он.

– Вы государственный казначей Бачиоки, если я не ошиблась, – отвечала Габриэль, не изменяя ни выражения лица, ни тона голоса.

– Вы меня изумляете…

– Почему же? Разве я вас назвала неверно?

– Откуда вы знаете меня, Габриэль Беланже? – спросил Бачиоки, снимая шляпу.

Это действительно был государственный казначей.

– Не были ли вы пять лет тому назад в замке Бриенн? – отвечала мать Маргариты.

– У вас хорошая память! Разве вы были тогда в замке? Не помню, чтобы я вас там видел.

– Это ничего не значит! Я вас знаю, и это облегчит наши объяснения. Что привело вас сюда в этот поздний час?

– Я вам объясню это в немногих словах, Габриэль Беланже! Прежде всего, один вопрос: вам известны многие тайны природы…

– Не многие, очень не многие! Нужно удвоить нашу человеческую жизнь, чтобы проникнуть хотя бы в некоторые из них!

– Вы открыли способ сокращать человеческую жизнь, так что ни один ученый не может открыть причину этого!

– Это очень легко, граф! Я нисколько не горжусь этим; всякий может сократить, но продолжить никто!

– Если бы вы нашли тайну последнего рода, то могли бы скопить громадное богатство! Однако же вы уже достигли знаний, о которых я вам сказал; поэтому я пришел сюда узнать, за какую сумму я могу получить у вас одно из ваших средств?

Отравительница посмотрела на графа своими большими, холодными глазами, как бы желая прочесть его мысли.

– Моя тайна не дешева, граф, – сказала она наконец твердым голосом.

– Я не хочу проникать в ваши тайны. Дайте мне только порошок или скляночку вашего экстракта!

– Ими можно злоупотребить!

– О, понимаю вас! Вы ничего не доверяете чужим рукам?

– Нет, граф!

– Но вы посещаете больных?

– Иногда.

– Можете ли оказать мне услугу?

– Какую?

– В замке Борегар, недалеко от Парижа, живет одна дама…

– Графиня Борегар, Софья Говард!

– Кажется, вы все знаете!

– Поэтому вы можете говорить прямо, граф.

– Графиня Борегар желает умереть!

– Понимаю! Далее?

– Ей опротивела жизнь с тех пор, как она не достигла своей цели; она часто страдает различными болезнями!

– И вы желаете избавить графиню от ее страданий?

– Посредством вашего искусства, Габриэль!

– Хорошо! Далее?

– Я вам даю десять тысяч франков за ваше средство.

– Могу ли я видеть графиню, не будучи замеченной?

– Если необходимо, да!

– Проведите меня к ней; на следующий же день Софья Говард не будет более стеснять императрицу!

– Очень хорошо! Я вам назначу вечер, в который мы вместе отправимся в замок Борегар. Возьмите половину платы в задаток, – сказал Бачиоки, подавая отравительнице пачку банковских билетов. – Другую половину вы получите по окончании дела!

– Благодарю, граф! – сказала Габриэль, серые глаза которой заблестели в то время, когда она брала деньги. – Укажите мне возможность видеть вас.

– Пришлите завтра вечером вашу дочь в Тюильри и вручите ей эту карточку! – Государственный казначей открыл дорогой портфель, вынул одну из карточек и хотел передать Габриэль, но, передумав, опустил ее в портфель. – Нет, – продолжал он, – скажите лучше вашей дочери, чтобы она спросила графа Бачиоки; ее проводят ко мне и я ей сообщу, когда могу вас проводить в замок.

– Это невозможно, граф.

– Вы меня удивляете! Скажите, почему!

– Моя дочь, Маргарита, не должна знать наших переговоров.

– Еще менее можно доверить их бумаге! Пришлите вашу дочь! Она не будет знать, в чем дело! Я назначу только день! И вы будете знать, что в назначенный вечер около девяти часов я буду на площади Согласия, откуда мы вместе поедем в замок Борегар. Обо всем остальном я уже позабочусь.

В эту минуту тихо постучались в комнату, где происходил этот разговор. Бачиоки вскочил в сильном страхе; отравительница также побледнела, но вскоре к ней вернулось ее хладнокровие.