— Вы, мне кажется, слишком мрачно на это смотрите, герцог. Ее величество по-прежнему имеет большое влияние на короля и ей не трудно будет удалить от него тех, кто решится восстать против нее.
— Ну, это было бы опасно! Ее враги очень искусно плетут интригу и очень высоко стоят…
— Как, вам известны даже имена?
— Пока мы основываемся только на догадках. Но они с каждым днем принимают все более определенный характер. Враждебная партия очень осторожно действует и старается заручиться поддержкой приверженцев в самых главных частях войск.
— Я в себя не могу прийти от изумления, герцог!
— Вы скоро увидите, что наступило время принимать меры, если мы не хотим, чтобы нас разом победили. Основную часть войска, о которой я сейчас говорил, составляют мушкетеры. Вы знаете, ведь это самые смелые и решительные солдаты.
— А из чего же заключают, что мушкетеры не принадлежат к партии маршала Кончини? — спросил Шале.
— На это ясно указало одно важное обстоятельство.
— Вы видели патера Лаврентия на улице де ла Тур и знаете, какое орудие есть в руках этого человека, осмелившегося снова явиться во Францию. Маршал поручил одному вновь поступившему на службу мушкетеру, виконту д'Альби, арестовать его.
— И он теперь в Бастилии, а ее стены являются надежным хранилищем.
— Нисколько, маркиз! Мушкетер д'Альби, вон он ходит по террасе, его тоже пригласили на охоту…
— Да, вижу… еще очень молодой человек.
— Но уже замечательно смелый и решительный. Так вот этот мушкетер дал возможность патеру Лаврентию убежать!
— Как… он его не нашел в указанном доме?
— Доверенный маршала Антонио прямо говорит, что мушкетер помог Лаврентию скрыться, — шепнул герцог.
— Я слышал, что с Антонио, кажется, случилось какое-то несчастье?
— Да, но он теперь уже выздоравливает. Д'Альби столкнул его в канал, когда тот стал выговаривать ему. Вы видите из этого, что мы имеем дело с такими противниками, которые ничего не боятся!
— И дерзкого мушкетера не привлекли к ответственности? — с негодованием спросил Шале.
— Тут осторожнее поступили, любезный маркиз. Всякой открытой решительной мерой могли затронуть такие вещи, которые лучше держать в тайне…
— Но патер Лаврентий…
— Ускользнул! Несмотря на все старания, его не могут найти, а это приводит к заключению, что у патера ловкий и влиятельный покровитель. Из какого он лагеря, мы с вами, конечно, знаем, но имя его неизвестно. Явление призрака короля имеет с этим много общего.
— Изумительно! Теперь я начинаю все понимать!
— Теперь вам ясно, что готовится заговор, начало которого надо искать в приемной Людовика XIII. А то, что там задумываются свои планы, доказывает странное исчезновение опасного патера.
— Этот мушкетер заслуживает смерти, — проговорил, стиснув зубы, Шале.
— Антонио поклялся извести его, но гораздо лучше будет, если он умрет не от руки лакея Кончини, а вследствие какого-нибудь несчастного случая.
— То есть, как это, герцог?
— Ну, какой-нибудь спор… знаете, любезный маркиз… В полном прощении того, кто прольет кровь этого мушкетера, нечего и сомневаться. А еще лучше — сегодня на охоте нечаянный выстрел… — пояснил д'Эпернон, пытливо взглянув на собеседника. — Ее величество воспользуется первым же случаем, чтобы богато наградить за неприятности, которые могут возникнуть при этом.
— Сегодня мы услышим этот нечаянный выстрел, герцог. Кроме того, нам непременно надо разузнать о призраке и разыскать патера Лаврентия.
— В самом скором времени сделаем это, любезный маркиз, так как опасность с каждым днем увеличивается. Но вот и их величества: король со своей прекрасной супругой, принц Конде, граф де Люинь и герцоги Сюлли и Бриссак, испанская донна, герцогиня де Шеврез и маркиза д'Алан-сон, маршал Кончини и герцог Монбазон. Сейчас начнется блестящая охота…
— Которая будет иметь кровавый конец, — мрачно прошептал маркиз де Шале.
Придворные экипажи быстро подъехали к террасе. Все приготовились встретить королевскую чету, а гофмаршал и егермейстер велели расставить у портала пажей с соколами, лошадей и свору.
Яркое весеннее солнце осветило эту блестящую картину.
Людовик XIII вышел из кареты и помог выйти королеве. В замке их ожидал завтрак. Анна Австрийская с обычной милой приветливостью поклонилась стоявшим полукругом придворным и прошла со своим серьезным молчаливым супругом в замок.
Старый мрачный замок был любимым местом отдыха Генриха IV, и молодой Людовик также любил посещать его, потому что за ним далеко тянулись леса, где можно было отлично поохотиться.
В то время, как придворные кавалеры и дамы входили за их величествами в замок, где встретил гофмаршал, граф де Люинь по приказанию короля велел приготовть все к началу охоты. Людовик знал, что его любимец превосходно умел устраивать эти вещи по его вкусу.
Герцог д'Эпернон говорил о двух придворных партиях, но тут ничего подобного не было заметно, разве что кто-нибудь вполне посвященный в интриги обратил бы внимание на отдельные группы придворных, состоявшие из приверженцев той или другой партии. В общем же, все было по-прежнему церемонно и спокойно, так что никому и в голову не пришло бы заподозрить тут непримиримую вражду.
Впрочем, ведь первое условие в жизни придворных и дипломатов — уметь хорошо скрывать свои мысли и чувства.
Большая часть кавалеров прошла в конец террасы и там ожидала начала охоты. Несколько поодаль стояли герцог д'Эпернон и маркиз де Шале, незаметно наблюдая за всем происходящим. Король скоро стал торопить с охотой. Он подал руку королеве и по широким ступеням спустился вниз. Здесь всхрапывали уже приготовленные лошади, в нетерпении охотничьего инстинкта беспокойно топталась свора. Весело затрубили охотничьи рога. За Анной Австрийской вышли дамы ее свиты, которым охота всегда доставляла особенное удовольствие. На молодой королеве была хорошенькая черная шляпа с двумя дорогими белыми перьями, прикрепленными бриллиантовой пряжкой. Роскошные черные локоны, полуприкрытые испанской вуалью, ниспадали на тонкую белую шею, обвитую чудесным колье из драгоценных камней и жемчуга. Черное бархатное платье, плотно облегавшее тонкую талию и спускавшееся вниз тяжелыми складками, было убрано кружевами. Паж нес длинный шлейф. Спереди бархат расходился на зеленой атласной юбке, а отвороты, вышитые золотом, придавали туалету королевы благородную величественность.
Анна Австрийская шла, опираясь левой рукой на руку короля, а в правой держала маленький хлыст с золотым набалдашником. Чуть поодаль следовали пажи с дрессированными соколами йа руках.
Лицо короля Людовика казалось еще более суровым из-за низко опускавшихся на лоб темных волос и черной шляпы с широкими полями и белыми перьями. На нем был зеленый кафтан и короткий испанский белый плащ. Концы широкого галстука спускались почти до богато расшитой портупеи шпаги. Черные бархатные панталоны с белыми кокардами по бокам были завязаны бантами у колен, а отвороты высоких сапог с золотыми шпорами украшены искусным шитьем.
Граф де Люинь, почтительно поклонившись, доложил их величествам, что все готово. К королеве подвели чудесного андалузского иноходца, а к Людовику горячего вороного коня. Придворные кавалеры помогли королеве и дамам сесть.
Блестящая кавалькада под звуки охотничьих рогов выехала qo двора мимо маленького павильона Генриха IV и приблизилась к густому лесу, едва покрывшемуся нежной весенней зеленью.
Анна Австрийская с дамами приостановилась на опушке полюбоваться чудесным видом, открьшавшимся с этого места, на долины и серебрившуюся между ними ленту Сены, на башни Сен-Дени вдали и на мирные селения у подножия холма.
Но Анна Австрийская имела и другую цель, отставая от основной группы. Повернув своего белого иноходца, она увидела, что подле донны Эстебаньи ехал виконт д'Альби.
С первого взгляда молодой беарнец внушил ей большое доверие. Анна Австрийская уже почувствовала необходимость в преданной душе среди этой чуждой для нее обстановки французского двора, где происходило столько необъяснимых для нее вещей.