А вот другой очевидец Катастрофы, И.А. Бунин: "Россия ХХ века христианской веры далеко оставила за собой Рим с его гонениями на первохристиан и прежде всего по числу этих жертв, не говоря уже о характере этих гонений, неописуемых по мерзости и зверству" /45/. Ему запомнилась "какая-то паскудная старушонка", кричавшая: "Товарищи! любезные! Бейте их, казните их, режьте их, топите их!" Били, казнили, резали и топили с огромным энтузиазмом - и в первую очередь священнослужителей Русской православной церкви. События тех "окаянных дней" говорят не о равнодушии народа к церкви - они говорят о ее злобном неприятии. Ей словно мстили, и мстили совершенно бесчеловечно. Не просто не ходить в храм, не просто закрыть его, а обязательно справить нужду в алтаре, поперек лица Богородицы нацарапать матерное слово.

Зверства и скотство показывали страстное неприятие "своей" веры, и страстность свидетельствует, что подспудно люди ощущали обман: "вера не настоящая", "не то дали". За что и мстили с ожесточением. Если не так, тогда это полная одержимость дьяволом и ничего более. Так, между прочим, тоже думали у нас, в частности, правительница Софья, и даже Иван Грозный высказывался в сходном духе. Но и в таком случае: что ж не одолели дьявола за без малого тысячу лет?

Оставалось только констатировать: "То, перед чем ужаснулось бы христианское сердце, здесь не встречало противодействия, но явилось естественным и как бы само собой разумеющимся: систематическое осквернение храмов и поругание святыни, методическое религиозное нахальство, руководимое целью всячески унизить и профанировать святыню, воссесть в храме "выдавая себя за Бога", - это именно и произошло в России, - небывалое торжество последовательно проведенной вражды к самому имени Божию... В насильственном насаждении безбожия проявилась такая антирелигиозная ревность, которой давно не видела история" /46/.

Зинаида Гиппиус откликнулась на Катастрофу стихами:

Какому дьяволу, какому псу в угоду,

Каким кошмарным обуянный сном,

Народ, безумствуя, убил свою свободу,

И даже не убил - засек кнутом?

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой

Смеются пушки, разевая рты...

И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,

Народ, не уважающий святынь!

(29 октября 1917)

Конечно, были единицы, десятки, сотни, много - тысячи искренне веровавших, были "соловецкие исповедники", отказавшиеся сотрудничать с богоборческой властью, но не могли они изменить общей печальной картины. Ни во время Катастрофы, ни после. Храмы переделывали то в узилища, то в увеселительные заведения - и ходили в них, нимало не смущаясь совершаемым кощунством не единицы, не десятки, не сотни и не тысячи, даже не десятки и сотни тысяч - а миллионы. И ничего! За такое нравственное состояние народа после почти тысячелетнего попечения о его нравственности церковь должна отвечать или нет? И будет ли за это прощение?

Есть верующие, в том числе православные, которые полагают, что официальная церковь получила сполна за свои великие вины - перед Богом, перед народом, перед другими верующими. Вины же в том состоят, что наша церковь так и не научила народ ни верить в Бога, ни жить по-Божески, а верующих инако - зверски преследовала. За что, говорят, к примеру, наши староверы, Господь и взыскал с нее, а особенно за гонения на старую веру: "Они расплатились за каждую каплю нашей крови". Злорадство - не христианское чувство, вряд ли стоит разделять такой подход, Но бессмысленно делать вид, будто его не существует.

После Катастрофы

Не будем давать детальную событийную канву происшедшего после 1917 г., укажем только на некоторые вехи.

...Февраль 1922 г., ликование эмиграции внутренней и внешней: "Теперь большевикам конец! На Церковь замахнулись - теперь-то народ их скинет непременно!" Это упования появились в связи с изъятиями церковных ценностей и гонениями на церковь. Ленин писал тогда Молотову: "Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий". И что же, пришел большевикам конец? Только в Шуе да кое-где еще было открытое недовольство, что очень обрадовало большевиков: появился повод для разгрома церквей и расстрелов священников. И в том и другом народ участвовал с таким энтузиазмом, что большевикам пришлось его сдерживать специальным постановлением "о перегибах".

...С обновленческой ересью РПЦ справилась не без чести, хотя, кажется, не без участия НКВД, который сначала натравливал обновленцев на РПЦ, а потом, за примерное поведение, помог ей избавиться от них. Есть еще загвоздка: с тех пор всякая попытка хоть как-то привести РПЦ в чувство выдается ее охранительными кругами за обновленчество и встречает дружный отпор.

...Образование Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Ныне она заявляет, что только ей удалось сохранить "неповрежденной" истинную русскую православную веру. Похоже, здесь явная нравственная аберрация. В самом деле, за границей оказалось не так уж много православных русских - но непропорционально много русских православных архиереев. Значительная часть эмигрантов были военными, для окормления которых хватило бы военного протопресвитера с его штатом. Ан нет - там оказалось слишком много епископов, архиепископов, даже митрополитов. И чувствовали они себя неплохо, и никому не приходило в голову спросить себя: "Что ж пастыри бросили свою паству в беде?" Конечно, ни от кого нельзя требовать принять мученический венец, это дело всегда добровольное. Да и нашлись у Русской православной церкви свои мученики. Но эти вот, уехавшие, неужели не помнили слова Евангелия: "А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах" (Ин 10:12-13). И еще из Библии: "...пастыри сделались бессмысленными и не искали Господа, а потому они и поступали безрассудно, и все стадо их рассеяно" (Иер 10:21).

...1927 г. некоторые православные считают годом окончательной капитуляции РПЦ перед большевиками. Митрополит Сергий выпустил декларацию, в которой сказано было, что можно быть православным и "сознавать Советский Союз своей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости, а неудачи - наши неудачи". Сейчас вокруг декларации идут ожесточенные споры, защитники Сергия говорят, что поскольку употреблено слово "которой" (а не "которого"), т.е. согласование по женскому роду, а не по мужскому, то, стало быть, речь идет только об удачах и неудачах родины, а не Советского Союза. На противников эти филологические тонкости не действуют, они именуют этот документ не иначе как "декларацией о радостях" и видят в нем воплощение ереси "сергианства".