Собранный материал поступал к шефу. При помощи специальной компьютерной программы он обрабатывал итоговые данные и... что происходило дальше, никому не было известно. Привлекал, правда, к работе и помощников из числа сотрудников, но менял их он каждую неделю и потому никто не представлял силуэта общей картины. Когда-нибудь узнаем, - думало большинство.
К шефу у Даны со временем родилась бескомпромиссная симпатия. С ним было приятно флиртовать - совсем чуть-чуть, для поддержания формы, без страха перед неожиданными осложнениями. Оба знали, что ничего друг от друга не ожидают. Просто каждый полуосознанно занес своего коллегу в компанию мужчин и женщин, обитающих на одной и той же с ними биологической волне.
Кроме нее, на шефову гостеприимную волну угодили еще три сотрудницы, в том числе, конечно, и Дуня. Но Дана не ревновала - помогала привычка не поддаваться разрушительным инстинктивным порывам, приобретенная с помощью многолетней дрессировки.
Шеф оказался ко всему еще умным и справедливым мужиком. Общаться с ним было в удовольствие - не показывал своего превосходства, умел молчать и слушать. Никто из коллег не представлял даже, какие недостатки-вывихи характера могли быть погребенными в глубинах его подсознания. Или их вовсе не было?
Как и другие, Дана быстро привыкла к манере руководителя обрушивать на них всяческие загадки, навешивать неожиданные задания. Рассматривать сюрпризы, какими бы они не были, как мотивацию к самосовершенствованию, стало золотым правилом сотрудников. О последней своей идее шеф сообщил перед выходным. Каждый теперь должен будет периодически погружаться на неделю в атмосферу одного определенного зухта - чтоб лучше понять, вжиться, прочувствовать.
Зеленоглазый Тим получил первое задание на работу с алкоголиками и нейтрально среагировал на это, из него вылетело лишь лаконичное: "Работа есть работа."
Красавица Дуня должна была окунуться в Magersucht. Прочитав задание, она перегнулась через стол и прошептала Тиму:
- Прекрасно. От малоежек узнаю о самых разных диетах и перепробую их или... мне и без диет можно жить? Что скажешь?
- Конечно, испробуй их все, станешь тогда невесомым прозрачным трупиком, который мы будем с удовольствием исследовать - такого еще в программе не было. Первая жертва нашумевшего на всю Европу проекта - наша Дуня... большая честь, кстати. Шефа пересадят в другое кресло, а нас...
- Можешь дальше не продолжать, - в Дуниных серо-голубых глазах скопились грозовые тучи.
Дана с удовлетворением наблюдала за сценой. Конечно, красавица ожидала ответ типа "Что ты, у тебя идеальная фигура, такую редко встретишь...", но не получила его и теперь разочарованно замолкла.
Седовласому коллеге Джону достался Vermullungssucht.6
- Самое правильное для меня, - прокомментировал он, - вот бы немножко заразиться... Обладатели этого зухта тонут в беспорядке, захламляются, не могут ничего выбросить у себя дома, а я наоборот - выкидываю все уж слишком быстро, малейший хаос выводит меня равновесия.
Дане выпала неделя погружения в Selbstverletzungssucht.7 Хорошее начало, подумала она, могло бы что-нибудь и попривлекательнее оказаться - Spa?sucht,8 например. А с другой стороны, не все ли равно, что первое?
Неделя началась и потянулись чередой девочки-подростки с начинавшими отрастать грудками, зрелые женщины, редкие представители мужского пола. Каждый на свой манер демонстрировал Дане болячки-ушибы-царапины. Самыми страшными экспонатами оказались незаживающие раны на изрезанных бритвами разных марок руках и ногах.
Тотальное погружение в зухт захватило Дану, аналитической функции головного мозга без конца подкидывалась работа. В какой-то момент она обнаружила, что экстремальные формы зухтов ее больше не удивляют. Они не оставались незамеченными и воспринимались как болезнь. Общество суетилось вокруг их носителей в меру своих возможностей и убежденности, психотерапевты сбивались с ног в поисках козлов отпущения. Все шло своим чередом.
Зухты же малого калибра встречались много чаще, чем принято думать. Их обладатели реже обращались за психотерапевтической помощью, порой страдали и скрывали свои проблемы от чужих глаз, ну а иногда мирно уживались со своими властителями.
Первым посетителем оказался банковский сотрудник - на вид солидный, уверенный. Устроившись в громоздком оранжевом кресле, он начал рассказывать.
- Вечером люблю у телевизора посидеть, на софе. Новости - это закон, ну и другие передачи тоже. Когда документальные программы заинтересуют, иногда и детективы, смотря по настроению. Ну вот, сижу, порой и прилягу, и расцарапываю себе подошву правой ноги, иногда и левую, каждый раз до крови.
От своего мелкого зухта банковский работник страдал. Иногда появлялись проблемы во время ходьбы - результат постоянной травматизации. Пятна крови на носках - тоже было делом не очень приятным. Жена не хотела понимать его проблему, пилила поначалу, а потом настояла на втором телевизоре, теперь проводят вечера в разных комнатах.
Второй зашла девушка - нормальная внешность, все на месте. Оказалось, выдавливает несуществующие прыщики, каждый день. Потом умело накладывает грим.
- Ты пробовала бороться с зухтом? - спросила Дана.
- Конечно. Сколько раз пыталась себя обмануть. Даже такое пробовала. Я ковыряю обычно перед зеркальцем небольшим, на подставке, у меня на столе всегда стоит. Как-то подумала, а что если его спрятать? Отдала матери, велела убрать подальше. И, знаешь, так радовалась, перестала лицо повреждать - гладким таким стало и грима даже не надо.
- Сколько продержалась?
- Три дня, а потом у зеркала в ванной так наковырялась, что замазать не могла, в школу не пошла даже. У матери снова взяла свое зеркальце.
Следующие визиты все больше расцвечивали разнообразием зухт самоповреждения.
Умная, самостоятельная, честолюбивая женщина постоянно ковыряла нижнюю губу, уже образовалась почти незаживающая ранка.Чуть оправившись, язвочка из последних сил покрывала себя тонюсенькой коркой, при выходе в люди спасала губная помада.
Пенсионерка старательно расцарапывала кровоточащие болячки на голове. Девочка выдергивала украшение лица - длинные загнутые ресницы.
Подросток и шеф компьютерной фирмы с одинаковым усердием обцарапывали и обгрызали ногти.
Домохозяйка не могла перестать ковырять свои несчастные уши самодельным, сляпанным из шпильки устройством. Результат постоянной очистки от накопившейся серы - ее становилось все больше. Учащались и визиты к оталарингологу.
Профессор засовывал указательный палец в нос каждый раз, когда никто не видел и извлекал оттуда то засохшие желтоватые корки, то влажные окровавленные с налипшей поврежденной слизистой.
Объяснять эти действия только стрессом, недоустроенной жизнью, холодной или любвеобильной матерью, хамоватым соседом было бы слишком легко. И еще все, кто в течение шестидневной недели опускались в Данино оранжевое кресло или посылали электронные письма и факсы, относились к самым различным психологическим типам, а не сплошь к невротикам.
Общим было - руки посетителей действовали как бы отдельно от них. Никто из мелких самовредителей не мог понять, почему они снова и снова тянутся к уже многократно поврежденному месту, чтоб уже в который раз обцарапать образовавшиеся корки, помешать заживлению.
Во время стрессовых ситуаций Selbstverletzungssucht, что типично и для большинства других зухтов, обострялся. Но все же ведущим было - необъяснимая потребность занять руки, производить определенные отработанные движения. И осуществлялось это по заведенной в какой-то решающий отправной момент привычке, которую можно было бы определить как плохую или вредную. Понятие это, правда, было слабоватым для объяснения феномена.
Да и что такое привычка? Неистребимая потребность организма в повторении определенных действий, испробованных когда-либо осознанно, в результате инстинктивного любопытства, под влиянием определенной персоны, окружения и т.п.? Избирательный рефлекс, в котором нуждаются он, она, но не ты и я? Наконец - зухт?.. И неважно, что не обязательно в классическом его виде...