- Так вы ничего не слышите?

- Что там такое, в конце концов?

- Какой-то странный шум... Шум мотора... Да! Я в этом совершенно уверена.

Ее сообщение произвело на меня впечатление ведра вылитой прямо на голову воды. Одним прыжком я оказался на улице, не смея даже поверить... Но я все еще ничего не слышал. Она присоединилась ко мне и, предугадывая мой вопрос, поспешила сказать:

- Я вас уверяю, что отчетливо слышала шум.

Мы бросились на середину поляны, торопясь изо всех сил и сверля небо взглядами. Мной овладела надежда. Мой бог, если бы это оказалось правдой! Маленькие сверхчувствительные звукоуловители гуманоида действительно могли зарегистрировать шум мотора...

В этом случае парни старины Джо уже были бы здесь, тщательно исследуя поверхность Рока с бортов своих маленьких вертолетов.

Мы бегом пересекли лесок, чтобы взобраться на вершину скалистого холма, и оттуда внимательно, но тщетно вглядывались в небо, голубое, чистое и безмятежное небо, где в направлении севера начали расти большие кучевые облака. Я же так ничего и не слышу...

Да и не вижу тоже. Ничего похожего на вертолет, ни одной черной точки на горизонте. В это мгновение небо вдалеке, словно удар кнута, располосовала молния. Услышав раскаты грома, я улыбнулся и повернулся к своей подруге. Итак, всего лишь ложная тревога.

Действительно, нужно обладать очень тонким слухом, чтобы отличить раскаты грома от рева реактивного самолета на таком расстоянии.

- Я была совершенно уверена...- извинилась псевдо-Арабелла, удрученно взмахнув рукой.

- Неважно.

Спускаясь с этой верхотуры, я, с грехом пополам, помогаю сойти вниз Арабелле, но она вдруг подскальзывается и падает, растянувшись на камнях во весь рост. Большим прыжком я бросаюсь к ней. Черт возьми! Сломана правая лодыжка. Нога, перекрученная самым невероятным образом, свободно висит. Я неподвижно стою и ругаюсь, как последний солдафон: - Это моя вина... Ваши лодыжки очень хрупкие... Мне следовало бы быть более осторожным и внимательным.

На ее лице появилась самая очаровательная улыбка.

- Ничего серьезного, уверяю вас.

- Да, конечно, я это легко починю.

- Но вам придется меня нести - я доставляю вам одни хлопоты и неприятности.

- Но здесь недалеко... и-мы никуда не торопимся.

Я поднимаю ее, и она обхватывает мою шею обнаженными руками. Ее тело такое теплое, что я изумляюсь. А она смотрит на меня, забавляясь моими усилиями и молчанием, как маленькая капризная девочка, которая отказывается идти по лужам и просится на руки. Как и Арабелла, когда я помогал ей спрыгнуть с понтона!

Она точно так же сжалась в моих руках, такая маленькая, а я, я нес ее на руках по воде до самого катера. Именно так все оно и началось между нами в то воскресное утро 28 мая.

- А, старые воспоминания? - мурлычет моя ноша, не отрывая от меня своих больших зеленых глаз.

Всегда эти старые воспоминания... Я кладу ее на траву, чтобы немного перевести дух. Она подползает ко мне и касается моей руки:

- Так вы говорили, что это произошло на берегу Гудзона? - Она помолчала немного и продолжила: - Кстати, о чем вы ее спрашивали?

Итак, дело сделано - колодец выкопан. Теперь у нас сколько угодно воды. Закончены утомительные каждодневные хождения туда-обратно между хижиной и ручьем, протекающим по краю поляны. Я тяну за цепь и вытаскиваю первое ведро, до краев наполненное чистой и прозрачной водой. Я испускаю крик радости, кричу во весь голос и мчусь к хижине, чтобы объявить эту чудесную новость, но хижина оказывается пустой. "Ба! Что происходит? Где же Арабелла?" Я в беспокойстве выбегаю наружу и оглядываю окрестности. Я кричу во все горло:

- Арабелла! Арабелла!

Я ничего не понимаю... Еще сегодня утром... И вдруг, совершенно неожиданно, я замечаю ее. Она выходит из ракеты, делая руками какие-то знаки. И пока она выбиралась из шлюзовой камеры на солнце, я стоял на месте, неподвижный и ошарашенный.

Завороженный и очарованный. Я смотрел, как она, словно во сне, продвигается вперед с ленивой, но чувственной грацией. На ней маленькие шорты и белая блузка с глубоким вырезом. Ее длинные светлые волосы рассыпаны в беспорядке по плечам. Боже, как же ты красива, мой ангел!

- Привет, Джон, надеюсь, я не очень поздно?

Я качаю головой слева направо и справа налево. Сквозь лифчик из тонких кружев видна грудь. Где, черт возьми, она выкопала эту ткань?

- Колодец готов, Арабелла. Теперь у нас много воды.

Она начала хлопать в ладоши и скакать на одной ножке, как маленькая озорная девчушка.

- О, Джон! Это чудесно... Это чудесно...

Она бросается мне на шею, и я сжимаю ее в объятиях. Мы вместе смеемся и плачем.

- Арабелла, нам нужно это отметить. Что хорошего ты приготовила?

- Сюрприз... Ты увидишь.

Боже... гамбургеры, мороженое с персиком и много взбитых сливок для каждого. Моя любимая еда! Но, черт возьми, откуда она могла...

Она смеется.

- Я откопала кое-какие консервы. Мы сохраним их дая особо торжественных случаев. Ну, садись же. Я умираю с голода.

Я присаживаюсь за стол и пробую все блюда.

- Ммм... Чертовски вкусно, ты знаешь.

Она продолжает звонко смеяться.

- Арррабелла... Арррабелла... Вкусно... вкусно... вкусно...

Я в изумлении смотрю на нее, но она показывает мне на окно.

На подоконнике на длинных ногах стоит большая птица и наблюдает за нами маленькими глазками-бусинками, расположенными по краям огромного, как у тукана, клюва.

- Арррабелла... Вкусно... вкусно...

Нет, а откуда она взялась, эта птица с голосом попугая, скрипящим и скрежещущим, как ржавый блок? Я встаю, чтобы взять свой карабин, но Арабелла удерживает меня:

- Зачем? Это всего лишь маленькое безвредное существо.

- Но у него такой раздражающий голос!

- Он все равно не знает, что говорит. Смотри.

Птица улетела, и, когда мы вышли из хижины, Арабелла показала мне на каминную трубу. В гнезде, которое я с трудом замечаю, птица присоединяется к своей подруге, и они оба щелкают клювами, переговариваясь. Довольно любопытная компания, которую я здесь раньше не видел. Да, раньше их здесь не было.

- Они прилетели сегодня утром. Они как аисты, а аисты приносят счастье.