Глава 33

Я трусливо отступаю назад под строгим взглядом двух братьев. Им кажется, что я поступила глупо, а я в корне с ними не согласна. Ведь сработало же, стоят и не ссорятся, только ополчились против меня. Хорошо, что додумались уйти порталом в покои и не стали устраивать сцены на улице. Нам и так зрителей хватило.

– Алекса, чем ты думала, когда спрыгивала с башни? – серьезно спрашивает Даррен, складывая руки на груди.

Раден поддерживает брата и повторяет его жест. Ей-богу, чувствую себя провинившимся ребенком перед строгими родителями.

– Вас хотела спасти. – Тоже встаю в позу.

Думают, мне понравился такой экстрим?! Я бы с удовольствием спала в теплой кроватке, а не думала, как бы мне в лепешку расшибиться.

– Если вы до сих пор не поняли, я не хотела, чтобы вы поубивали друг друга! – Нахмурившись, гордо выпячиваю грудь, пусть знают, что мне ни капельки не стыдно. – Вы драконы, правители целого континента, а ведете себя как два барана, не умеющих разговаривать! Вам для чего рты даны? Чтобы мычать или рычать? Или у вас туго со слухом? Или вы разучились улаживать конфликты посредством речи?

Меня понесло, каюсь. Чувствую себя разозленной мамочкой, которая пытается пристыдить непослушных мальчишек, и, в принципе, у меня неплохо получается. Они уже не выглядят такими гордыми, головы опустили и пристыженно отступают под моим грозным натиском.

– Вы обо мне подумали?! Я переживала, ждала, боялась именно этого! Это по вашей вине мне пришлось жизнью рисковать! Из-за вас я прыгнула с крыши самой высокой башни и могла умереть, если бы один из вас не уступил!

– Прости, – заговорили хором.

Раден делает шаг в мою сторону, но я останавливаю его взмахом руки.

– Даже не думай. Я еще не закончила! – пыхчу, как старый паровоз, разве что дым из ушей не идет. – Думаете, мне нравится эта ситуация? Я не просила себе двух истинных, я даже об одном не просила! В моем мире нет многомужества, я всю жизнь прожила с одним бестолковым мужчиной, а теперь получила сразу двух. Я понимаю, вам это тоже не нравится. Кому бы захотелось делить одну женщину на двоих? Но! – Задираю указательный палец к потолку. – Либо мы учимся жить вместе, притираемся друг к другу и решаем все конфликты цивильным методом, без рукоприкладства, либо расходимся в разные стороны раз и навсегда.

Все, выговорилась. Даже дышать легче становится, но смотреть на их грустные моськи не могу. У меня такое чувство, словно они на жалость пытаются давить. Мне тоже нелегко, но я не лью слезы и не бегу в храм с претензиями к богам.

– Мы виноваты, – начинает Даррен. – Мы не должны были доводить нашу ссору до драки, все вышло из-под контроля.

– Мы хотели как лучше, не хотели тревожить тебя, – поддакивает Раден.

– Не хотели тревожить? Вы это так называете? – У меня уже глаз дергается, а Бель, зараза мелкая, хрюкает от смеха. И не стыдно ей?! – Чем вы думали, когда превратились в драконов и устроили побоище на глазах у тысячи жителей? Вы же правители, как вы не подумали о народе? Что они сейчас думают?

– Что император скоро женится? – робко интересуется Даррен.

Еще никогда мне так сильно не хотелось отвесить ему хороший подзатыльник.

– Такими темпами император никогда не женится! Его истинная пара умрет от инфаркта раньше, чем дело дойдет до свадьбы.

Братья испуганно переглядываются и не сговариваясь зажимают меня между собой в крепких объятьях.

– Мы исправимся и больше не будем расстраивать тебя, – с хрипотцой в голосе говорит Раден.

– Мы научимся быть семьей, – соглашается Даррен.

От их голосов и столь близкого нахождения почти забываю обо всех обидах, но не позволяю себе расслабиться. Ловко уворачиваюсь от их поползновений и отбегаю к двери. То они дерутся, то так синхронно действуют, будто всегда девушку на двоих делили, а вот я пока к таким постельным приключениям не готова. И вообще, мне остынуть надо.

– Подумайте над своим поведением. – Стараюсь сделать обиженный вид и быстро выхожу из покоев.

Мне нужен небольшой перерыв. Они-то все решили, смогли понять, что для них важней. А вот как быть мне? Готова ли я принять сразу двух мужчин в свое сердце и, что хуже, в постель? Пожалуй, мне не помешает чей-нибудь совет и трезвый взгляд на ситуацию. Единственный, кто пришел в голову, конечно же, Вермонти.

Где находится кабинет друга, я хорошо помню. Не раздумывая, бегу к нему, пока два брата не решили вернуть меня в спальню и продолжить начатое дело.

Пока несусь по коридорам, забываю, что нахожусь в длинном халате и тапочках, спасибо Радену, он не оставил меня в пижаме, когда мы вернулись в покои. Однако после утреннего представления придворный маг ничему не удивляется, даже моему внешнему виду.

– Я надеялся, что ты придешь, – честно признается и достает из-под стола большую бутылку с каким-то алкоголем. – После случившегося мне нужно подлечить нервы, боялся, что они поубивают друг друга и оставят империю на растерзание врагам.

Вермонти словно постарел, осунулся, руки трясутся, но он упорно разливает напиток по бокалам и тяжело вздыхает.

– Я очень тебе благодарен, ты рискнула ради своих мужчин – и будь уверена, народ этого тоже не забудет, легенды будет складывать, как одна маленькая, но смелая человечка рискнула жизнью ради двух драконов.

– Угу. – Смотрю на друга, и у самой тяжело на душе.

Даже не замечаю, как один бокал за другим опрокидываю. Алкоголь не помогает, в голове сущий сумбур.

– Я ведь тоже не знаю, как нам теперь быть, – кажется, я напилась до такой степени, когда слова против воли изо рта вылетают.

Вермонти кивает, соглашаясь со всем, и опирает голову на кулак. Он тоже пьян. Мы за десять минут убрали полбутылки чего-то похожего на коньяк. Нам мало, допиваем, достаем вторую и продолжаем изливать душу, то он, то я о своих переживаниях говорим. Потом третья бутылка, я уже сижу под столом, реву в голос, что не хочу замуж и никто меня не любит, рядом придворный маг тоже в голос подвывает. И в какой-то момент вместо уныния приходит веселье, вспоминаю все матерные частушки, которые учила в молодости. От них сразу так хорошо на душе, радостно и весело, а самое главное, никто не понимает слова песни, и это, пожалуй, к лучшему.

Мы сидим очень долго, и я трясу кулаком:

– Из-за вас все, чешуйчатые, все нервы мне поистрепали.

А дальше темнота… Последнее, что я запоминаю, – это две пары растерянных глаз и обиженное бурчание Бель, которая называет меня алкоголичкой.