Я хватаюсь за край стены, чтобы удержаться на ногах, и делаю глубокие, ровные вдохи, чтобы убрать черные пятна из поля зрения.

— Будь осторожна, моя дорогая будущая жена. Мы ведь не хотим, чтобы с тобой случилось что-то ужасное после нашей свадьбы, правда? — Его смех прорывает во мне еще одну дыру.

Я с трудом сглатываю, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Нет, не хотим.

Еще один жестокий смех срывается с его губ. — Будь благодарна за мою любовь к тебе.

— Любовь. Ты никого не любишь, Джуд Кузьмин.

— Мы оба знаем, что это неправда. Я люблю тебя.

У Джуда та навязчивая любовь, которую можно найти у психопата.

— С другой стороны, я могу найти что-то еще, что можно полюбить, — добавляет он со снисходительной ухмылкой. — До тех пор ты будешь трахом, и поскольку мы оба знаем, какой ты хороший трах, ты просто можешь выждать еще немного времени на этой земле.

Подмигнув и слегка улыбнувшись, Джуд отступает, берет свой портфель и выходит из комнаты.

Я не спускаю с него глаз, пока он уходит, и продолжаю смотреть, даже когда больше его не вижу.

Входная дверь закрывается, и я знаю, что он ушел, но я все еще смотрю на нее.

Смотрю и думаю, что, черт возьми, мне делать.

Два дня назад я услышала разговор, который не должна была слышать.

Эти слова произнес сам дьявол, подтвердив, что Эрик жив, а Джуд лгал нам последние пять лет.

Я так запуталась в своих мыслях, что мне нужна мамина рука, чтобы вытащить меня из транса. Я даже не услышала, как она вернулась в комнату.

Обычно я слышу, как колесики ее кресла катятся по мраморному полу.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она почти шепотом, словно боится дышать.

— Нет, — выдавливаю я из себя, на этот раз не в силах солгать.

Мама прижимает руки к сердцу. — Это катастрофа, Оливия.

Я полностью согласна, поэтому я молюсь всем, кто меня слышит, чтобы я могла сделать что-нибудь, чтобы остановить Джуда.

Даже если это убьет меня.