- Я просто влюбился в него после сегодняшнего дня!.. И какое дьявольское присутствие духа...

В эту минуту двери отворились. Все смолкли. Вошел капитан вместе со старшим офицером.

- Ну, господа, - проговорил он, снимая фуражку, - вместо Сан-Франциско будем зимовать здесь, в этой трущобе... Что делать?! Не послушал я вчера нашего уважаемого Лаврентия Иваныча... Не ушел. А теперь раньше весны отсюда не уйдем... При первой возможности я дам знать начальнику эскадры, и он пришлет за нами одно из судов. Оно отведет нас в док, мы починимся и снова будем плавать на "Ястребе"... Да что это вы, господа, на меня так странно смотрите? - вдруг прибавил капитан, заметив общие удивленные взгляды, устремленные на его голову.

- Вы поседели, Алексей Петрович, - тихо, с каким-то любовным почтением проговорил старый штурман.

Действительно, его белокурая красивая голова была почти седа.

- Поседел?!. Ну, это еще небольшая беда, - промолвил капитан. - Могла быть беда несравненно большая... А что, господа, не позволите ли у вас закусить? - прибавил он. - Страшно есть хочется.

Все радостно усадили его на диван.

__________

Весной за клипером пришел сам "беспокойный адмирал" на корвете "Резвый" и отдал в приказе благодарность капитану за его находчивость и мужество, "с какими он спас в критические минуты экипаж и вверенное ему судно". Через несколько дней "Ястреб" был приведен на буксире в Гонконг и, починившись в доке, через месяц, по-прежнему стройный, красивый и изящный, плыл к берегам Австралии.

1893