- Инспектор Северо-западного района...

- Хватит, - перебил его Сасер, откашлялся, прочищая горло.

Сухой кашель его интересовал намного больше, чем инспектор Северо-западного района. Кашель нападал на него внезапно, и когда кашлял, у него было такое чувство, что в груди всё медленно раздиралось и разрывалось. Кашель ему не нравился.

- Давай этих остолопов.

Под "этими остолопами" Сасер имел в виду командиров Вспомогательной Стражи.

- Командир Стражи в Ютиссаггаре...

Сасер жестом приказал замолчать адъютанту и затребовал бумагу. У стен были большие и чуткие уши. Большие мясистые уши Олсе.

Бумага была вся испещрена сууварским. Сасер так и не привык к букнеркскому вертикальному письму, и поэтому требовал от своих людей писать донесения на родном языке. Они ничего не мог с собой поделать. Он был слишком стар для изучения чужеземных языков. Его попытки изучить букнеркский и Священный язык Ютиссиан окончились безрезультатно. И не смотря на ослабевшее зрение, Сасер любил выхватить из рук адъютанта какое-нибудь донесение и пробежать глазами по знакомым буквам, а потом проговорить знакомые слова про себя. Тут сказывалось и его недоверие - время от времени нужно было проверять своих подчиненных. Недоверие, благодаря которому я ещё жив - добавил про себя Сасер.

В донесении малознакомый ему командир сообщал неприятные вещи. Командир Ютиссаггарской стражи был его человеком, но вот имя, хоть убей, Сасер так и не смог припомнить. Спрашивать, как звать этого командира, у адъютанта Сасер не захотел: тут же весть о склеротичном Сасере-Палаче разнесут агенты Олсе. Сасер всё ещё контролировал ситуацию, а его люди вполне серьезно считали, что их начальник и благодетель помнит каждое имя, каждую дату, каждую цифру. Сасер-Палач знает все. Он знает обо всех. Так думали его люди. Так думали простые подданные Его Императорского Величества. Так думали партизаны. Так думали люди Олсе - пока ещё так думали.

Сообщение ютиссаггарца заметно расходилось с хвастливыми донесениями холуёв мужиковатого Олсе. Тут не было никаких приписок, тут не было службистского вранья, одна правда, горькая как трава кенен. Дела в Ютиссаггарском гарнизоне обстояли неважно: комендант городка, варвар по имени Ооделатану, только и делал, что пил "сухую воду" и насиловал местных девок. Начальник местной гражданской канцелярии, хоть формально и подчиненный городскому инспектору, доносил напрямую Олсе и не гнушался взяток "за сотрудничество". Партизаны (пишущий употребил именно слово вет-теллебе, а не келле-бе - "бандиты Келе", как официально именовала партизан оккупационная власть) совсем обнаглели. Их дерзкие нападения на почтовые экипажи заметно участились. Попытка поджечь городские склады, предпринятая на прошлой неделе, была упреждена охраной, поставленной командиром городской Стражи. Командир Стражи подозревает, что партизаны не из пришлых, а из своих, местных. По косвенным данным в городке действует тайное общество, о чём люди Олсе не сообщают. Олсе вместо того, чтобы выбивать у военной администрации оружие и провиант для местного гарнизона, отписался в адрес местной гражданской администрации. А так как в прошлом году в этом районе был неурожай, с продовольствием туго. Набор новобранцев в Стражу идёт неважно, хотя есть, какой никакой, в отличие от соседнего района, где пополнение Вспомогательной Стражи происходит только на бумаге. По местным селам ходят слухи, что букнеркцы терпят поражения - одно за другим - на Западном фронте...

А вот это зря, подумал Генеральный инспектор. Необязательно писать на бумаге то, что крайне неприятно любому варвару-Оотобакаамену. За такое могут обвинить в подстрекательстве и неуважении к Короне, а это уже "незамедлительное отсечение еретической головы от греховодного тела" - так буквально записано в предписании, которое лично Сасер читал на днях в канцелярии Его Высокопревосходительства.

Дальше он слушал донесения своих агентов. Как обычно, Лае шептал ему на ухо, обильно брызгая слюной, а Сасер терпеливо морщился. Донесения говорили об одном и том же: слухи, сплетни, кражи. Мародерство в Столичном районе, мародерство в Юго-восточном районе. Количество взяток, полученных работниками гражданской администрации от начальника Вспомогательной Стражи и количество взяток, полученных командирами Стражи от Сасера. Подлог, совершаемый инспекторами, и подлог, совершаемый теми, кого приставили следить за инспекторами. Приписки командиров Стражи, и приписки гражданской администрации. Пьянство, изнасилования, оргии в гарнизонах букнеркцев. Пьянство, изнасилования, оргии в гарнизонах Вспомогательной Стражи. Бунт во Втором Ютихеббском доме наказания. Новая партия арестантов, что прибыла в Третий Ютиснегемский дом наказания. Партизанские рейды, что закончились удачно, и те рейды, что закончились неудачно. Количество убитых партизан. Количество убитых стражников. Количество убитых варваров. Количество убитых мирных жителей...

Монотонное перечисление доносов усыпляло Сасера. Он медленно погружался в сладкую дремоту, голова его клонилась, с нижней губы капала скопившаяся слюна. Затем он вздрагивал, сонно моргал, и опять его голову наполнял мягкий, вкрадчивый, монотонный шёпот, и опять он погружался в дремоту - словно в медовую патоку: тёплую, мягкую, обманчиво податливую, но предательски затягивающую вниз, на самое дно...

Сказывалась усталость. Сказывалось мучительная ночь. Сказывалась старость. Сасер вздрогнул и пятерней отстранил раскрасневшуюся физиономию адъютанта. Он потребовал бумаги на подпись. В голове сладко шумело, строчки расплывались перед глазами, а стило оказалось каким-то неудобным - оно карябало бумагу, и вместо того, чтобы выводить аккуратное буквы (Сасер всегда гордился своим подчерком), царапало, рвало тонкий лист. Он подписал предписание к районным инспекторам на предмет ужесточения охраны подведомственных гражданской администрации складов и амбаров. Второе, за эту неделю. Подписал приказ о строительстве новых казарм для имперских частей в Ютихеббе. Подписал распоряжение по гражданской администрации: канцелярских принадлежностей остро не хватало, и поэтому вводилась суровая экономия. За напрасную растрату канцелярского имущества (то есть сургуча, воска, чернил, бумаги, бечевой веревки и свечей) предписывалось лишать виновного недельного жалования. Одно предписание было и вовсе дежурным: запрещалось под угрозой административного взыскания - лишения месячного жалования и двадцати ударов кнутом - заниматься приписками. Прямой подлог наказывался куда суровее: разжалование и общественные работы в одном из "домов наказания".

Сасер понимал, что хоть тысячу пиши таких предписаний, приписки и даже прямой подлог будет продолжаться. Ничего с этим не поделаешь. Если Ставка Его Высокопревосходительства откровенно врёт в своих донесениях в Первую Священную столицу, то куда уж гражданской администрации...

Последняя бумага вывела его из душевного равновесия. Комендант Третьего Ютиснегемского дома наказания жаловался, что для новоприбывших мест нет, лагер переполнен - он был рассчитан на пятьсот-шестьсот человек, а арестантов уже перевалило за тысячу. Кормить их нечем, жаловался дурак-комендант. Занять новоприбывших нечем. Охрана лагеря недостаточная...

Лицо Сасера пошло пятнами, но он промолчал. Пожевал губами. Затем стал диктовать:

- Пиши. Главному инспектору Ютиснегема. По причине халатности коменданту Третьего Ютиснегемского дома наказания сделать административное взыскание в размере месячного жалования и тридцати ударов плетью по голому месту. Приказываю незамедлительно освободить на половину Третий Ютиснегемский дом наказания по получению предписания. Тысячу лет жизни и величия нашему Императору! Подписано: Генеральный инспектор Приречья

"Незамедлительно освободить на половину дом наказания" попросту означало казнить половину заключенных в двадцать четыре часа.

Адъютант быстро вывел на бумаге букнеркские каракули и подал бумагу Сасеру. Он старательно вывел своё имя на бумаге: Ютиссасерех - Сасер, Угодный Ютису. Это было практически единственное слово на букнеркском, которое он мог грамотно написать. Секунду-другую подумал, подышал на кольцо и поставил коричневатый оттиск в правом нижнем углу предписания.