- Как твоя фамилия, Наташа? Вахтерша не пропускает меня, - ласково проговорил Истина.
- Сказкина, а твоя?
- Истина, Сережа Истина...
- Истина, - повторила Наташа. - Это правда?
- Да.
- Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа.
- Наверное так, а твоя фамилия очень ласковая Сказкина.
- Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы, освобождает свои крылья из тины невежества, - прошептала задумчиво девушка на экране.
- Откуда это? - поинтересовался у нее Сережа.
- Я не помню, - отрешенно ответила девушка, - пришло в голову просто сейчас. - Она всмотрелась в глаза Истине. - А я тебя уже не боюсь. Ты словно родной мне человек... - сказал она
- У нас есть тайна, наша тайна. Она объединяет нас, Наташа... Ты помнишь хижины?
- Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова становится страшно...
На экране Истина и его девушка замолчали, они долго, очень долго смотрели друг на друга и было незримо видно, как их чувства и мысли переплетались.
- Я видела тебя вчера, Сережа, - наконец проговорила девушка первой шепотом.
- На площади поселка, у свадебных машин? - в ласковой задумчивости отозвался Истина.
- Нет, - произнесла девушка медленно, и было видно, как ее любимый внутренне весь насторожился, словно его что-то напугало, и с экрана зазвучал закадровый голос Сережи, не спеша он рассуждал про себя: "Нет - это значит, что Наташа видела меня в другом... месте, но где и как, ведь вечером вчера она находилась уже здесь, в больнице!.."
- И где же ты меня видела? - вслух произнес Истина.
- В твоем дворе, - ответила ему Наташа.
- А-а, возле хижины, - обрадовался Сережа, но по выразительным глазам Наташи видно было, он понял, что обрадовался напрасно: "Возле хижины мы виделись в том, замысловатом сне, тогда где же она могла меня видеть?" проговорил Истина про себя снова закадровым голосом, и он еще больше насторожился, его дыхание, словно затаившись, пружинило у него в груди.
- Я видела тебя вчера вечером в твоем дворе на футбольном поле, - Истина вслушивался в каждое слово своей Наташи. - Ты возвращался откуда-то домой, очень печальный, и несколько минут постоял на футбольном поле. Я подошла и поцеловала тебя, а ты отшатнулся от меня и так поспешно ушел...
На экране в глазах у Истины возник ужас, и снова прозвучал его закадровый голос: "Уж не призрак ли, действительно, Наташа?" - Сережа погладил волосы девушки и прикоснулся к ее щеке ладонью.
- А потом появился какой-то туман, - продолжала говорить Наташа. - Я увидела людей в белых халатах, и один из них похлопывал меня по щекам, я поняла, что приоткрыла глаза, меня тошнило и очень кружилась голова...
- Можно, я буду тебя навещать? - прошептал Истина.
- Да, конечно... - утомленным голосом ответила Наташа. - А сейчас уходи, пожалуйста, я постараюсь уснуть. - Она закрыла глаза. И тут Наташа в зале вскочила с места, взветренная чувствами, она отвернулась от экрана, она больше не в силах была продолжать смотреть фильм.
Так же как и тогда, в больничной палате, и там, на экране, она ничего не понимала сейчас.
Наташа выскочила из зала.
Дверь большого фойе была заперта на расшатанный, отвисший шпингалет, который слегка держался на единственном шурупе.
Наташа навалилась плечом на дверь, она не помнила себя, и все мелькало перед ней.
Шпингалет, звякнув, отскочил на паркет фойе, распахнулась дверь настежь.
- Обалдела, сволочь! - где-то растаял позади Наташи возмущенный голос контролерши, но Наташа уже стояла у двери, у закрытой двери в директорский кабинет. Вспыхивали ее торопливые размышления: "Божив, - думала Наташа, - директором же работает Божив!.." Теперь всем телом Наташа навалилась на кабинетную дверь, - от неожиданности она чуть не свалилась с ног на пол, потому что дверь свободно распахнулась:
- Юра?! - еле удержавшись на месте, сделав один шаг в кабинет для равновесия, воскликнула Наташа. За рабочим столом в кабинете сидел Божив.
Наташа? - удивился он. - Что-то случилось? Откуда ты взялась?
- Наташа стояла и смотрела в лицо Боживу, ничего не соображая.
- А где Сережа? - спросила она.
В свою очередь Божив задумался, даже насторожился.
- Но... он... спит... - В заботливом, сдерживаемом спокойствии проговорил он и встал из-за стола.
- Спит, - словно припоминая, сказала Наташа, - да... конечно же.. Сережа спит... извини меня, Юра, я плохо себя чувствую, - извинилась Наташа и решительно зашагала прочь от директорского кабинета, прочь из кинотеатра. Но только Наташа сделала шаг, первый шаг на площадку перед ступеньками у выхода из кинотеатра, как у нее закружилась голова, все ее тело стало невесомым, и яркий свет ударил в глаза, и Наташа закрыла их, она словно куда-то проваливалась, но яркий свет продолжал видеться, и где-то вдали промелькнуло что-то серебристое и знакомое...
- Наташенька, доченька, что с тобой? - беспокоилась возле Наташи Надежда Михайловна, когда Наташа снова открыла глаза и огляделась по сторонам. Не сразу она поняла, что находится у себя дома, на кухне, в квартире своего любимого Сережи Истины.
- А где я была? - спросила Наташа, обращаясь к Сережиной маме, Надежде Михайловне.
- Ты была дома, - удивилась Надежда Михайловна, - но тебе стало плохо, ничего, это бывает, я едва успела удержать тебя и усадить на стул.
- А раньше? - снова спросила Наташа.
- Ну, - призадумалась Надежда Михайловна, - еще раньше ты приехала, в смысле пришла, из роддома, - вы с Юрой навещали Вику.
- Да, я вспомнила, - оправляясь и приходя в себя, проговорила Наташа.
- Это у тебя, Наташа, оттого, что ты мало на свежем воздухе бываешь, - заботливо укорила Надежда Михайловна свою невестку. И тут раздался телефонный звонок, телефонный аппарат стоял и на кухне, на холодильнике. Наташа потянулась рукою к нему, а в это время, когда звучал телефонный звонок, Сережина мама выходила из кухни в прихожую.
- Я сама возьму трубку, - сказала она и не замедлила подойти к другому телефону в прихожей. - Алло, - послышался ее голос, - да, она дома... странно... да нет же, дома... давно это было?... Невероятно... хорошо... до вечера, Юра.
Божья Мать
Вечером, после работы, перед тем как зайти, как и договаривались, к Надежде Михайловне в гости, Божив решил посетить храм.
Юре было не по себе, хотя он и привык, уже начинал осваиваться с подобными необъяснимостями, но все равно неожиданность каждой новой встречи с ними заставила даже его настороженность врасплох.
Вот и теперь, после сегодняшнего Наташиного появления в кинотеатре и одновременного ее же нахождения у себя дома, Юра опять разволновался.
Тут же ему припомнился и разговор, его разговор с Наташей по дороге к Вике в роддом, и опять же сегодня! У самых ворот храма стоял человек, позади него стул с растрепанной и замусоленной спинкой, прислоненный вплотную к церковной изгороди.
Человек опирался на костыли, обеих ног у него не было, вместо них из-под коротких брюк на асфальте стояли две заостренные деревяшки протезов с разорванными резиновыми наконечниками.
В одной руке человек держал протянутую кепку.
Когда Божив приблизился к нему, он ужаснулся про себя: вся поверхность тела человека, не прикрытого одеждой: руки, шея, лицо - была покрыта гнойными струпьями.
Омерзение и жалость, желание помочь и отвергнуть, остановиться и пройти мимо, - и от этого Божив в нерешительности замедлил шаг.
- Помоги мне, - слюняво произнес человек, нашаривший шатким взглядом Юру. Божив полез в карман и достал оттуда рубль, положил эту бумажку в кепку, протянутую кепку человека.
- Положи... мне в карман, - сказал человек, обращаясь к Боживу.
И Юра, с внутренним отвращением все-таки, но положил невпопад, не сразу, но засунул деньги в едва отщеленный карман обтрепанной дерматиновой куртки этого калеки, рукава у куртки были некогда оторваны, и в душе ему стало гадко за свои пальцы, выполнившие это.