- Ты уже все продумал? - убедительно вопрошал Остап Моисеевич.
- Не все, но многое, - ответил вопрошаемый.
- Что же осталось еще?
- Пустяк, Магистр, последняя точка.
- Какова же...
- Точка?
- Да.
- Художник, вон, уже пришел, так что сейчас произойдет.
- Хорошо. Я жду... Жду результатов!.. Слышишь, Купсик, результатов, а не то...
- Будет вам, Остапа Моисеевич, сию минуту убедитесь!
И тут Божив увидел, а точнее сию минуту же понял, о чем приготовился, будто в зверином прыжке, взмыслить стоящий напротив него, по всей вероятности, тот самый художник, о котором любезно проговорил только что Купсик. Художник стал усиленно взмысливать: Юра почувствовал, как океанский пол оживающе промягчился, и Божив теперь же начал медленно погружаться в бездонную пучину вод. Очнулся Юра от чарующего и насмехающегося взгляда художника, когда уже почти утонул по колено. Тут он активизировался: сопротивляясь жестокому, неумолимому взгляду, вспарил обратно на поверхность и сразу же - взмыслил обратное, и художник ушел по колено в обмякший пластилиново океан. Противление друг другу шло у них несколько минут. То художник, то Юра, то снова художник вдавливались телепатическими взглядами в оживающий на короткие мгновения океанский пол. Наконец, Божив в клейком изнеможении рванул толчком воли океанскую твердь пола под своим нападающим, и художник пошатнулся и в одно мгновение, свинцово барахтаясь, размахивая руками и ногами, рухнул в глубину, понесся в бездонность и вскоре растаял, исчез в чернеющей далеко под ногами непроглядности, и Юра остался один стоять победителем. Картинка необъяснимого зала начала бледнеть и, растворяясь, медленно переливаться в непроглядную мглу. Напряженный поток ветра, густо перемешанный с гулом реактивного самолета, и где-то издали зловещий голос: "Художник утонул!.. Утону-ул!.." - и все. И снова картинка рабочего кабинета в кинотеатре, когда Божив открыл глаза. И только неприятная вспышка мыслей: "Художник...
Я утопил его!.. Но это же был..." Юра в предчувственном состоянии,но сосредоточенно спокойный, огляделся словно в беззвучном пространстве своего рабочего помещения, обеззвученном, будто подтененном тем, взветренным гулом, что теперь отзвучал...
Неожиданно в дверь настойчиво постучались, будто ожидали "возвращения" Юрия Сергеевича на рабочее место. Божив насторожился.
- Да-да... - негромко произнес он. Постучались еще. И тут Божив догадался: ведь он вовсе ничего не сказал вслух, он по привычке взмыслил свой отклик "да-да...".
- Войдите!.. - словно громко окрикнул он дверь, стоящего за нею сейчас посетителя, и это "войдите!" прозвучало коряво и сухо, каким-то раздраженно-гортанным созвучием, так что Юрию Сергеевичу стало неловко от своей неподатливой неуклюжести. Войдите - поспокойнее произнес Божив, и на этот раз "войдите!" прозвучало неплохо, естественно. Дверь наполовину распахнулась, вошла в кабинет Екатерина. Она остановилась и как-то рассеянно оглядела директора кинотеатра.
- Что случилось? - догадливо опередил Екатерину Юра.
- У нас в коллективе - несчастье... Юрий Сергеевич...
- Утонул художник? - пристально осведомился Божив. - И как же, и где это произошло? Насколько я знаю, у него сейчас отпуск?
- На море, - огорченно покачивая головою в сторону директора, ответила Екатерина. - Кто-то его утопил, добавила она таким тоном, словно знала кто.
- Я пока не получил официального извещения.
- Я вам его принесла, Юрий Сергеевич. Зое Карловне его только что доставил почтальон.
- Давайте сюда, - потребовал Божив.
Екатерина медленно подошла к рабочему столу директора и протянула распечатанный конверт, и Юра тут же вытащил из шелестящего нутра этого конверта сложенную в несколько раз бумагу, развернул ее. На официальном бланке некоего отделения милиции говорилось о гибели сотрудника кинотеатра Лесного поселка города Р... и еще о том, что обстоятельства самой смерти расследуются, разыскивается убийца...
Урок Первый
Как и обещал я Боживу, ровно через неделю земного времени порешил я навестить друга.
Но теперь я находился в физическом теле Гриши, председателя кооператива, и если бы вдруг я, хотя бы и украдкой, хотя бы и ненадолго, ушел из его тела, то незамеченной бы моя временная отлучка не осталась: Гриша мог бы натворить для меня непредсказуемых препятствий, хотя бы и то, что он ринулся бы в психиатричку - откуда не так легко мне было бы выйти в необходимый срок на встречу с Наташей, или же, того хуже, он опрометью бы понесся в храм и христианский эгрегор надежно бы заблокировал одержимого для моего посягательства.
Да... христианство нельзя путать с Христом.
Что же мне было делать? Как поступить: и встреча c Юрой, и желание увидеть Наташу, с одной стороны, а с другой - Гриша, председатель кооператива, со своими маловерными представлениями и осатанелым до безумия психозом нечистой силы, шкурной неуравновешенностью.
Мне ничего не оставалось делать, выход являлся реальным только один - вытолкнуть, вывести Гришу из его собственного тела, пусть он себе постранствует по астральному безграничью, а потом, потом я его обязательно разыщу, верну в данную инкарнацию.
Так решил я.
И оставалась единственная проблема, это проблема: куда спрятать на время моего отсутствия Гришино тело.
Эту задачу я увидел в разрешении очень легко: я оформил на имя Гриши командировку в один из далеких городов страны.
Теперь необходимо было куда-то определить на хранение его земное тело на то время, когда я буду выполнять свои дела в Астрале, чтобы возвращаться обратно как на надежную земную базу, не пугаясь того, что Гриша сбежит, утащится в своем теле неведомо куда и неведомо под какую защиту.
Оставлять председателя у него дома я не решался, ибо это могло вывести на исход, переполошье довольно неприятных последствий: в конце концов Гриша был женат, у него имелось двое детей, две девочки.
А потому следовало мне придумать такой вариант, который обезопасил бы меня от непредсказуемых последствий на будущее.
Но Юра..
... заявиться к нему и попробовать объясниться на предмет того, чтобы спрятать Гришино тело в кинотеатре Лесного поселка хотя бы на ночь. Даже если бы и Гриша, то бишь я, заговорил с Боживым в стиле мышления Сергея Истины, в его узнаваемом объеме памяти бывших событий жизни, до летаргического сна, то Юра вряд ли бы воспринял это мое появление должным образом. А если бы Гриша позволил себе заговорить в нравоучительном тоне: сделай это, пойди туда - Божив бы скорее насторожился, нежели стал бы без оглядки выполнять сказаное.
Нет...
С другом я должен был встретиться, используя астральный вариант общения, потому что в этом плане он уже приблизился более или менее к пониманию и восприятию естественному.
Конечно, я мог бы и не продолжать испльзование тела кооператора в моих сегодняшних делах Земли - пусть себе Гриша делает побег от меня, а я произведу астральное одержание другого человека.
Но в том-то и дело, что для очередного одержания потребуется еще какое-то время, а я уже начинал чувствовать: неладное готовится, и надо, необходимо успеть воплотить задуманное в кратчайшие сроки - опередить злоумышленное и ... как-то определиться, хотя бы в незначительном, но достижении намеченного, придвинуться к состоянию Победителя.
И все-таки я пошел в кинотеатр.
Когда я оказался в малом фойе, мне навстречу со второго этажа по лестнице спускалась, с растрепанными волосами, контролерша. Она выглядела так, будто кого-то потеряла, и, когда увидела меня, лицо ее исказилось в огорчении, ибо я был не тот, кого она искала.
Чуть-чуть я не сорвался и не назвал ее по имени-отчеству, но сдержался, хотя "здравствуйте" все-таки вырвалось у меня.
Контролерша окинула меня отрешенным взглядом, как обычно смотрят на временно скользнувшего перед глазами совершенно безразличного прохожего.
Она открыла дверь, и тут же за нею скрылась в большом фойе. А я, теперь бегом, через ступеньку, Гриша, наверное, мог бы позавидовать своему телу, поднялся на второй этаж кинотеатра и оказался перед немного отворенной дверью библиотеки.