При этих словах она непринужденно рассмеялась, что заставило Трейси проникнуться к новой знакомой еще более теплым чувством. Знай она Энн получше, у нее могло бы возникнуть искушение рассказать о визите Николаса и попросить совета. Но появившаяся вскоре после рождения Люси твердая решимость быть независимой и показать всему миру свою способность жить самостоятельно, превратила ее в довольно скрытную особу. Трейси было очень трудно обратиться за поддержкой или помощью к другим людям, какими бы симпатичными они ей ни казались.

С тем, что Николас, возможно, питает к ней более дружеские чувства, чем следовало бы, ей придется разбираться лично.

Впрочем, если действовать тактично, это будет не слишком трудно. К тому же, вполне вероятно, она приняла происшедшее слишком близко к сердцу, слишком резко отреагировала на обыкновенное проявление дружелюбия. Ведь Николас не сказал и не сделал ничего, что позволило бы предположить обратное, а у нее и без этого есть чем заняться. К примеру, своим магазином.

Еще несколько дней, и его можно будет открыть. Трейси почувствовала, что ее переполняет возбуждение и нетерпеливое ожидание. Она широко разрекламировала это событие в местной прессе и прекрасно рассчитала время – в общем, сделала все, чтобы обеспечить успех. Остальное было в руках Божьих, и оставалось только надеяться на то, что он будет к ней благосклонен…

Бросив последний одобрительный взгляд на витрину, Трейси повернулась и открыла дверь магазина. Уже закрывая ее за собой, она вдруг увидела мужчину, входящего вслед за ней, и на какое-то мгновение, взглянув в его хмурое лицо, ощутила в душе холодок нехорошего предчувствия.

Совершенно незнакомый ей человек был одет весьма непритязательно, в потертые синие джинсы и клетчатую рубашку с короткими рукавами – явное свидетельство теплого летнего дня. Его темные волосы были растрепаны, на щеках и подбородке проступала темная щетина, но, несмотря на это, мужчину словно окружал ореол властности и мужественной силы. Трейси не сразу нашлась, что ему сказать. Прошла, наверное, пара минут, прежде чем она сумела выговорить:

– Извините, но магазин еще не работает. Открытие состоится в воскресенье.

– Я это знаю. – Голос звучал холодно, немного скрипуче и напряженно, как будто незнакомец был очень зол, но сдерживался.

Взглянув на него повнимательней, Трейси увидела, что так оно и есть, это было заметно по холодку в серых глазах и плотно сжатым губам. От предчувствия беды сердце замерло.

– Кроме того, я вовсе не собираюсь покупать у вас обувь, мисс Картер.

Не собирается? В таком случае что ему надо? Может быть, это местный чиновник? Не нарушила ли она ненароком какое-нибудь правило организации торговли?

Обеспокоено нахмурившись, Трейси неуверенно спросила:

– Но тогда… тогда… зачем вы сюда пришли?

– А вот это, – резко ответил он, – я хотел бы обсудить с вами наедине!

Наедине. Сердце ее дрогнуло. Когда-то, давным-давно, другой мужчина тоже захотел обсудить с ней кое-что наедине. В результате этого «обсуждения» на свет появилась Люси, и хотя смешно было предполагать, что у неожиданного посетителя на уме то же самое, Трейси не смогла сдержать испуганной дрожи.

– Боюсь… боюсь, что это невозможно, – торопливо проговорила она. – Видите ли, я как раз собиралась забрать свою дочь… Может быть, если мы договоримся о следующей встрече…

Он хрипло рассмеялся.

– О, вам только этого и надо, не правда ли? Интересно, что творится сейчас в вашей хитроумной головке, мисс Картер? Что ж, извините, но у меня нет времени на заигрывания с женщинами. Я хочу от вас только одного – заверения в том, что с этого дня вы прекратите всякие отношения с моим зятем.

Трейси от удивления даже открыла рот. Этот человек явно пришел не по адресу… А может, он просто сумасшедший. Гнев пересилил страх.

– Извините, но ничем не могу вам помочь! – резко ответила она.

Действительно, о чем он говорит? Должно быть, просто перепутал ее с кем-нибудь. Столь необычное поведение можно было объяснить только этим.

Но тут ничего не понимающая Трейси увидела, как мужчина вытащил из заднего кармана джинсов чековую книжку и, презрительно скривившись, открыл ее.

– Понятно, – протянул он. – Что ж, надеюсь, это поможет убедить вас. Как видите, я готов ко всему, мисс Картер. Разумеется, я не предполагал, что вы прекратите эту постыдную любовную связь из одной сердечной доброты, которой, уверен, у вас нет. Десяти тысяч фунтов хватит?

– Десяти тысяч фунтов… – Она почувствовала головокружение.

– Вам этого мало? Что ж, назовите свою цену.

Трейси заметила промелькнувшее в его глазах гадливое выражение, и крайнее изумление уступило место ярости.

– Вон отсюда! – потребовала она. – Вон, пока… пока я не вызвала полицию!

Слишком много эмоций, досадливо подумала Трейси, это может быть опасным. Мужчина явно не в себе. Кто знает, что способно прийти такому в голову, если она будет угрожать ему?

– Весьма эффектно, но едва ли убедительно. Да и что вы им можете сказать? Что я предложил вам десять тысяч фунтов с целью предотвратить крушение семьи моей сестры? Они решат, что с вами поступили вполне честно. В нашем городе людям небезразлична судьба соседа. Даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы обдумать мое предложение. А после этого… Что ж, так или иначе, но я собираюсь остановить вас.

Не в состоянии вымолвить ни слова, Трейси молча наблюдала за тем, как он открывает дверь и выходит из магазина. Она так и стояла на том же месте вся в холодном поту от пережитого, когда несколько минут спустя в магазине появилась Энн Филдинг, ведущая за руку Люси.

– Что тут мог делать Джеймс Уоррен? – поинтересовалась она. – Он всегда проявляет нечто вроде патриархального интереса ко всему, что делается в округе, – наверное, потому, что принадлежит к семье основателей города. Но никогда бы не подумала, что его сможет заинтересовать магазин детской обуви. Если только… – Она внимательно посмотрела на Трейси и озабочено воскликнула: – Трейси… что с вами? Люси, сбегай наверх и принеси маме стакан воды. Кажется, она плохо себя чувствует.

– Вы не можете повторить это еще раз, Энн? – с трудом выговорила Трейси.

– Повторить что? – с удивлением спросила ее приятельница.

– Скажите еще раз, кто сейчас вышел из магазина.

Энн нахмурилась.

– Пожалуйста… Джеймс Уоррен, разумеется.

– Джеймс Уоррен. – Губы Трейси скривились в горькой усмешке.

Все ясно. Теперь не надо гадать, чьи права так страстно защищал неожиданный посетитель. Оставалось только выяснить, с чего он взял, будто она проявляет интерес к Николасу Форбсу или к его семье. Если уж на то пошло, если его действительно волнует судьба сестры, то надо было обращаться к ней самой, потому что именно ее поступки, ее поведение, ее стремление всюду выставлять себя напоказ и подчеркивать разницу между братом и мужем – именно это больше всего угрожало ее браку.

– В чем дело, – продолжала беспокоиться Энн. – Когда я вошла, вы выглядели такой бледной, как будто вот-вот упадете в обморок.

Быстро ухватившись за неосознанно предложенное Энн объяснение своего состояния, Трейси с готовностью согласилась:

– Да, мне стало дурно. Думаю, это все из-за жары.

– Конечно, вам пришлось нелегко. Я знаю это по собственному опыту. Когда-то мы с Томом тоже начинали свое дело. Но уверена, у вас будет все хорошо, раз уж сам Джеймс Уоррен решил взять вас под свое крыло…

Трейси невесело рассмеялась.

– Я совершенно не нуждаюсь в покровительстве человека, воображающего себя местным лордом… Спасибо, что привели Люси, – быстро сменила она тему, ясно давая понять, что хочет побыть одна, и Энн, попрощавшись, тактично удалилась.

Оставшись одна, Трейси задумчиво уставилась в пустое пространство перед собой.

Джеймс Уоррен. Так, значит, это был могущественный сводный брат Клариссы Форбс. Весьма внушительного вида джентльмен, но ее он не запугает. И стоит ему вновь появиться здесь со своими смехотворными обвинениями, она ясно даст ему понять всю их абсурдность.